Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс

Тем не менее, несмотря на периодические восстания рабов (самым известным из которых было восстание Спартака в 73 г. до н. э.), систематически выступать за отмену рабовладения в Риме, по-видимому, никто не пытался. Лишь изредка предпринимались попытки защитить рабов от наиболее вопиющих злоупотреблений: Адриан (пр. 117–138) безуспешно пытался запретить работорговцам кастрировать африканских мальчиков, а Константин I (306–337) запретил практику татуировки лиц, очевидно имея в виду излишне усердных рабовладельцев. Однако пойти дальше и тем более представить себе мир вообще без рабов казалось абсурдом. С философской точки зрения рабство считалось неотъемлемой частью свободного общества – естественным явлением, без которого не могла существовать свобода истинного благородного римлянина. С экономической точки зрения все устройство Римской империи опиралось на массовое рабство, источником которого были все те же далеко протянутые разветвленные торговые сети, снабжавшие империю товарами первой необходимости и предметами роскоши. Рим был патриархальным обществом, и рабы занимали в нем низшую ступень – такова была их доля, и это не подлежало обсуждению. В общих чертах эту иерархию обрисовал христианский проповедник конца IV в. Иоанн Златоуст. Даже в доме бедняка, говорил он, «мужчина повелевает женой, жена повелевает рабами, рабы повелевают собственными женами, а кроме того, взрослые приказывают детям»[55]. В Средние века масштабы рабства сократились, но на Западе оно было почти повсеместным. И даже в тех местах, где рабство на первый взгляд исчезло, важной опорой экономики и культуры нередко оставалось крепостное право – система принудительного прикрепления людей к земле. Это было не совсем то же, что бесправный рабский труд, хотя вовлеченным в эту систему людям разница наверняка казалась крайне незначительной. Приверженность западного мира к рабству объяснялась не в последнюю очередь тем, что рабство составляло неотъемлемую часть громогласной славы Рима.

Романизация

Распространение рабства и римского гражданства в провинциях было далеко не единственным сохранившимся до Средних веков воспоминанием о Риме. Кроме очевидных средств влияния – легионов и институтов власти, – Рим был носителем мощного культурного бренда. Практически везде, куда приходили римляне, законы, языки и окружающий ландшафт вскоре приобретали характерный «римский» оттенок. Начиная с IV в. то же можно сказать о религии: империя стала мощным средством распространения христианства – первой из двух появившихся в первом тысячелетии великих монотеистических религий.

Это был далеко не равномерный процесс, и смешение римских обычаев с местными традициями Пиренейского полуострова, Северной Африки, Галлии, Британии, Балкан, Греции и Леванта (и многих других областей) породило широкий спектр существующих под знаменем империи самобытных субкультур. Следует отметить, что романизация затрагивала правящие классы провинций намного больше, чем простой народ, и была сосредоточена прежде всего в городах, а не в сельской местности. Но, несмотря на эти оговорки, экспорт римских институтов власти, ценностей, технологий и мировоззрения играл крайне важную роль в столетия после распада империи. Рим представлял собой пронизанную разветвленными сетями сверхдержаву, разношерстных жителей которой соединяли построенные по последнему слову инженерной науки дороги, эффективно регулируемые морские пути и простирающиеся до концов известного мира торговые маршруты. Однако империю связывали в единое целое не только эти физические нити. Кроме них были культурные константы, благодаря которым римский отпечаток мог существовать и оставаться узнаваемым еще десятки лет на территории в миллионы квадратных километров. Чувство общности сохранялось в бывших римских владениях еще долгое время после того, как империя прекратила свое существование.

Состоятельный путешественник, прибывший в совершенно незнакомый город на территории империи где-то в IV в., довольно хорошо представлял себе, что может ожидать его на этом новом месте. Городские улицы всегда пересекались под прямым углом. В богатых кварталах во дворах обширных вилл, принадлежавших самым состоятельным жителям, по вечерам горели факелы. В прекрасных домах из кирпича или камня под полом прятались обогревающие системы, чистую воду доставлял водопровод, а декор стен в характерном средиземноморском стиле отсылал к античной Греции и Древнему Риму. Ближе к центру города на открытом пространстве форума располагался рынок и множество официальных зданий – государственные канцелярии, лавки, храмы разных богов. На рынке продавали товары, доставленные со всех концов империи и из-за ее пределов: вино, масло, перец и другие специи, соль, зерно, меха, изделия из керамики, стекла и драгоценных металлов. Расплачивались за них общими для всей империи золотыми, серебряными или бронзовыми монетами, обычно с изображением римского императора. В городах можно было увидеть передовые системы водоснабжения и канализации (а также почувствовать их запах). Пресная вода поступала в город по акведукам, общественные уборные соединялись с городской канализационной системой. Позаботиться о чистоте и гигиене или просто отдохнуть позволяли общественные бани: в обширных римских термах в Бате (Аква-Сулис), Трире (Августа-Треверорум) и Бейруте (Беритус) имелись купальные камеры с водой разной температуры и завидный выбор расслабляющих процедур для тех, кто любил (и мог позволить себе) после омовения умаститься ароматными маслами.

В большом городе мог быть театр или арена для гонок на колесницах или кровавых гладиаторских состязаний. Конечно, она вряд ли могла сравниться с величественным римским Колизеем, открытым императором Титом в 80 г. и вмещавшим от 50 до 85 тысяч зрителей – точно так же, как бани в провинциальном городе не могли соперничать с грандиозными Термами Диоклетиана, открытыми для публики около 306 г. Помимо характерных римских элементов – стройных колонн и разноцветных мозаик, – в архитектуре каждого большого и малого города империи находили отражение свойственные данной местности стили. Важно отметить, что признаки римского влияния в повседневной жизни резко сокращались за пределами городов. Рим был преимущественно городской империей, и в сельских районах римские порядки и нововведения ощущались намного слабее. В любом случае у всех общественных построек и сооружений на территории империи была одна общая цель – организовывать и поддерживать течение гражданской жизни. По этой причине мужчины и женщины, приходившие в эти места работать, поклоняться богам или просто общаться, подтверждали свою связь с Римской империей всякий раз, когда проходили через двери.

Характерные признаки римской культуры в облике западных городов стали исчезать вскоре после политического распада империи. Однако в долгосрочной перспективе она не утратила своего значения: в эпоху Возрождения в XIV–XV вв. ее заново открыли и воспели как апогей развития цивилизации, к возвращению которого следовало по возможности стремиться. Кроме того, Рим оставил неизгладимый след еще в одной области – языковой. Общий язык оказался едва ли не самым долговечным наследием Рима и дошел не только до Средних веков, но и до сегодняшних студентов.

Официальным языком Римской империи была латынь. Однако это не значит, что все подданные империи от Антиохии до Сент-Олбанса разговаривали друг с другом эпиграммами Марциала. Классическая латынь