Роковой роман Достоевского - Ольга Тарасевич

Валерий посмотрел на стопку книг и грустно вздохнул. Продажи становятся все хуже и хуже. Когда только начиналась частная книжная торговля, любую литературу читатели отрывали с руками. Теперь рынок перенасыщен, издается, пожалуй, даже больше книг, чем люди готовы купить. И еще один аспект, из-за которого в последние годы снижается прибыль у предпринимателей, держащих точки на книжных ярмарках. Развитие сети крупных магазинов предложило людям принципиально иной уровень обслуживания. Огромный выбор, широчайший ассортимент. Удобные залы, где можно без спешки и толкотни просмотреть приглянувшиеся книги. Гардероб, кафе, постоянные акции и спецпредложения. Все это привлекает любителей литературы. Цена на книги на ярмарках, конечно, традиционно ниже. Но сегодня люди уже готовы платить за комфорт. К услугам же тех, кто все-таки смотрит на цену, теперь не только книжные ярмарки, но и интернет-магазины. Конкуренция. Выгодна покупателям, не выгодна предпринимателям. Выживет сильнейший. Слабый погибнет. Естественный отбор, но разве с ним смирится тот, кому суждено проиграть…

– У вас есть Сорокин? – перебил его мысли покупатель.

– Конечно, вот, посмотрите, «Лошадиный суп», «Тридцатая любовь Марины», «Голубое сало».

За десять минут купили в общей сложности аж четыре книги, и Валерий Петрович повеселел.

«Нет, пожалуй, я все-таки выплыву. Продавца своего, Светлану, увольнять не буду, – думал Савельев, отмечая проданные книги в тетради. – Потому что если сам стану на точку, то у меня не получится обеспечить хороший ассортимент. Большинство крупных издательств находится в Москве, но на питерских складах официальных представителей почему-то оказывается далеко не все, что выходит. Поэтому все равно придется изучать прайсы, нанимать фуру, ездить в Москву. Покупатели уже привыкли, что у нас можно купить все новинки интеллектуальной прозы. Ухудшится ассортимент – упадут продажи. Нет, надо продолжать бороться. Скорее бы Света поправилась и вышла на работу. Вот, купили Сорокина, Щербакову, Толстую и Макаревича. Трех наименований на складе уже нет».

– Млин, как жалко!

Лешик отложил книгу, снял очки и, вздохнув, повторил:

– Жалко… Книжка закончилась. Поговорить бы с ней. Но она в Питер не приедет. Честное слово, лучше бы Брикер приехала вместо этой Вронской! Но поездка Брикер в Питер не планировалась. Пришлось пригласить Лику.

Валерий Петрович равнодушно заметил:

– Все равно я не знаю, о ком ты говоришь. Мне это малоинтересно.

– Нет, подождите! Вы же брали у меня роман Вронской! Или я что-то путаю?

– Я? И эти книжонки в ярких обложках? – Савельев скептически усмехнулся. – Путаешь, конечно. Если и брал – то только для сестры, она макулатуру пачками глотает.

Лешик, пожав плечами, улыбнулся.

– Вы так говорите потому, что этих книг не читали. Я тоже раньше по фэнтези фантиком был. Но надо же как-то с покупателями общаться, а на точке детективы. Один прочитал, второй. Супер!

Савельев набирал эсэмэску и вяло соглашался. Да, детективы «супер», встреча с Вронской – как говорит поколение пепси, «полный улет». Живой автор – это, «по-любому, прикольно».

Лучше уж занимать Лешика беседой. Потому что, если он схватится за очередной иронический детектив и начнет гоготать, покупатели опять перепугаются. Зачем терять денежки там, где их заработать можно?

Отправив сестре эсэмэску, Валерий машинально осмотрелся по сторонам. «Хоть бы музыкальный центр сломался у тех ребят, – с досадой подумал он, глядя на точку, где торговали дисками. – С самого утра ревет дурацкий шансон. Бедная Светлана, как она все это терпит?»

Внезапно ладони стали влажными.

Опять, испугался Савельев, опять этот странный человек в сером пальто. Вон там, возле точки с орущим шансоном. Смотрит пристально. Какой же недобрый у него взгляд…

* * *

«Штампы, визитки». «Эмиграционные карты, регистрация, недорого». «Нотариус с выездом».

«Желтая газета», ну наконец-то… Артур Крылов ловко перепрыгнул через лужу, образовавшуюся из-за перманентно протекавшей крыши. И потянул на себя протяжно заскрипевшую дверь редакции.

В длинном полутемном коридоре, окутанные клубами сигаретного дыма, возились рабочие.

«Опять пробки вылетели, – расстроенно подумал Артур, шагая к своему кабинету. – Не офис у нас, а дыра настоящая. Света то и дело нет, крыша течет, краска с потолка щедрыми кусками валится прямо на голову. Не понимаю я владельцев издательства. Тираж огромный, рекламы – почти на полгазеты. Неужели нельзя помещение для редакции подыскать поприличнее!»

Открывая дверь, Артур мысленно загадал: если внутри плачет потолок или обмочились батареи – он еще потерпит. Если же случится первое и второе одновременно – пойдет к Галке писать заявление об уходе. Наплевать на гонорары хорошие, на популярность издания и на Аничков мост, зависший практически под окном. Он уволится, потому что ему наскучило все время ликвидировать потопы. И кашлять от сырости, кстати, тоже надоело!

Внутри, к огромному облегчению Артура, все оказалось почти в полном порядке, пара плевочков обвалившейся штукатурки на столе – не в счет, смахнуть и забыть.

Он уселся на стул, забросил ноги на подоконник и с наслаждением закурил. Сложное это дело – писать журналистские расследования. Набегаешься, как собака, по всем этим потерпевшим, ментам, следователям. Но и платят за такие статьи хорошо, и репутация уже ого какая. Есть два предложения о трудоустройстве от конкурентов. Тем не менее бросать «Желтую газету», несмотря на невыносимые бытовые условия, пока не стоит – здесь самые высокие гонорары и самый большой тираж. И кабинет, кстати, отдельный. Правда, нарисовался тут сосед-фотокор, чьи апартаменты залило, но это ненадолго. В общем, в Питере круче газеты нет. А в Москву пока не зовут. Впрочем, кстати, не очень-то и хотелось!

– Загораем? Очень хорошо!

Артур, окинув появившуюся в кабинете Галку быстрым взглядом, сразу же понял: дело плохо. Лицо у редакторши суровое. Брови домиком, тонкие губы поджаты, короткие волосенки агрессивной черно-рыжей окраски воинственно топорщатся. Короче, жди беды.

«Опять, наверное, неточности в статье, – предположил Артур. Он снял ноги с подоконника и постарался придать лицу покорный вид, авось смягчит тяжесть нагоняя. – А может, даже в суд подали, вот начнется нервотрепка…»

– Дорогой, – Галка присела на стул, стрельнула из пачки сигарету, – зажигалка где? Спасибо… Так вот, дорогой мой Артурчик. Ты же знаешь, как я тебя люблю и ценю. Знаешь?

Крылов с готовностью кивнул и пододвинул поближе к начальнице серебристую пепельницу.

– Я тебя люблю и ценю. И мне прекрасно известно, какая именно у тебя специализация. Но ты должен войти в мое положение. Репортерша заболела, а светскую хронику все равно надо делать. Читателям интересны не только твои разоблачительные расследования, но и подробности из жизни светских персон. Сечешь, к чему это я?