Каталог катастрофы - Чарлз Стросс

– Он мертв, Боб. Мертв с того момента, как пересек черту. Ты и все остальные тоже погибли бы, если бы ты не прокомпостировал ему билет на тот свет. У тебя есть один коллега, которого там не было, двое, которые не поняли, что происходит, и пятеро – включая лектора, – которые клянутся, что ты спас им жизнь. – Он снова смотрит на меня: – Но из-за того, что есть человеческая жертва, мы все равно должны провести тебя через расследование. У него были жена и двое детей, так что нужно оформить пенсию и уладить все прочие формальности.

– Я не знал.

Я замолкаю, чтобы не ляпнуть глупость. Фред был противным типом, но кто из нас солнышко? Мне тошно думать о последствиях случившегося. Может, если бы я объяснил ему все на перерыве, похлопал его по спине и отправил искать курс, который помог бы потратить выделенные на отдел кредиты без риска для жизни…

Мои размышления прерывает Энди:

– Да, дело паршивое. Как всегда, когда что-то идет под откос при исполнении. Скажу прямо: думаю, в этом случае расследование будет формальное – и ты из него выйдешь даже с благодарностью в приказе. Но пока, боюсь, тебе нужно возвращаться к себе в отдел, где Хэрриет официально известит тебя, что ты отстранен от службы на полной ставке до окончания расследования и возможного дисциплинарного взыскания. Пойдешь домой и будешь там сидеть до следующей недели, а потом мы попробуем все максимально ускорить. – Он откидывается на спинку стула и вздыхает: – Паршиво, конечно, спору нет, но тут никак не срежешь. Так что советую считать, что это у тебя внеочередной отпуск. Отдохни, соберись, подготовься. Потому что после расследования мы вернемся к твоей заявке о переводе на действительную службу в полевых операциях и, думаю, будем готовы ее удовлетворить.

– А? – Я чуть не вскакиваю.

– На девяносто процентов действительная служба состоит из бумажной работы. Ты справишься, даже если эта шляпа тебе не по размеру. Еще девять процентов – сидеть в кустах, пока дождь хлещет тебе за воротник, гадая, какого черта ты тут забыл. И только оставшийся процент – несколько секунд паники и опасности; вот с ним трудно справиться, и я думаю, что ты только что продемонстрировал, что ты это можешь. До такой степени, что лично я бы тебя взял. – Энди поднимается. – Если хочешь.

Я тоже встаю.

– Я подумаю об этом.

Я выхожу за дверь, прежде чем изо рта польются ругательства: выражение лица Фреда никак не выходит у меня из головы. Я никогда раньше не видел, как умирают люди. Особенно насильственной смертью. Мне бы радоваться, узнав, что меня возьмут на полевые операции, и, если бы этот разговор состоялся вчера, я бы радовался. Но сейчас мне просто хочется проблеваться где-нибудь в углу.

Дома я обнаруживаю на кухне Брейна, который пытается приготовить яичницу, не разбив яиц.

На улице дождь, и за время короткой перебежки от станции метро до двери куртка промокла насквозь; восславим же вновь невидимую благодать контактных линз, без которых я смотрел бы на мир через мокрые очки.

– Привет, – говорит Брейн. – Подержи, пожалуйста.

Он протягивает мне яйцо. Я смотрю, выпучив глаза.

Кухонная столешница у нас обычно не отличается чистотой, но сейчас блестит, как операционный стол крайне привередливого хирурга. На одном краю лежит шприц, наполненный чем-то серым и непрозрачным, похожим на жидкий цемент. На другом расположился кухонный комбайн: система аварийного отключения взломана, а к приводу, который в нормальном состоянии приводил в движение нож, прикручено нечто, до ужаса напоминающее половину электромотора. С меня капает вода, а я просто пялюсь на все это как идиот: даже на фоне других проектов Брейна этот – явно ненормальный. Я возвращаю ему яйцо:

– Я не в настроении.

– Да ладно. Просто подержи.

– Я серьезно. Меня отстранили до конца расследования.

Я расстегиваю молнию и позволяю куртке упасть на пол.

– Конец игры, приоритетное прерывание, ошибка сегментации.

Брейн склоняет голову набок и смотрит на меня большими яркими глазами, будто слегка чокнутый филин:

– Правда?

– Ага.

Я выискиваю банку с кофе и начинаю бросать в кофейник одну ложку за другой.

– Вода в чайнике?

– Отстранили? Ставку оставили? За что?

И еще чуть-чуть кофе.

– Да, оставили. Спас жизнь семерым, включая себя. Но восьмого потерял, поэтому будет служебное расследование. Говорят, мол, формальность, но…

Щелк! Чайник загудел и начал готовиться к превращению в паровую машину.

– Это все на учебном курсе?

– Ага. Фред из бухгалтерии. Он заземлил призывную цепь…

– Полиция генов! Выйти из фонда! Немедленно!

– Не смешно.

Брейн снова смотрит на меня, его веселость испаряется.

– Да, Боб, не смешно.

Опять протягивает яйцо.

– На, подержи, умоляю.

Я беру яйцо и чуть его не роняю: оно горячее и кажется немного жирным на ощупь. Чувствует легкий запах серы.

– Да какого черта?..

– Только на секунду, обещаю.

Брейн вытаскивает грубо сделанную медную катушку (проволока намотана на пластиковый нож для торта и присоединена к какому-то устройству) и быстро проводит ей над яйцом и вокруг моего запястья.

– Вот. Теперь яйцо размагничено.

Он откладывает катушку и забирает яйцо из моей помертвевшей руки.

– Узри первый прототип идеальной и целостной внутрискорлупной яичницы.

Брейн надбивает яйцо о край столешницы, и наружу выпадает плотная желтая творожистая масса. Запах серы становится сильней, щекочет ноздри, как после фейерверка.

– Он еще на этапе разработки – пришлось использовать шприц, но следующим пунктом у меня значится гелево-диффузный электрофорез с использованием коагулированных агглютинатов гемоглобина с последующей полимеризацией роторных элементов in ovo. Так как твой любимый лузер умудрился самодарвинироваться?

Я подтягиваю к себе мусорное ведро и сажусь. Неужели Брейн не так зациклен на себе, как кажется? По крайней мере, он задал вопрос даже с некоторым тактом.

– Знаешь, всегда есть человек, который ошибся курсом. Это был тот тупой бухгалтер, на которого я все время жаловался. Он по ошибке записался на курс «Введение в оккультную информатику». Мне там тоже было нечего делать, но Хэрриет убедила Энди, что мне туда нужно; наверное, мстит мне за прошлый месяц.

У Хэрриет возникли тогда проблемы с электронной почтой, и она спросила у меня совета; я даже не знаю, что там пошло не так, но в итоге она профукала пять дней из учебного бюджета отдела на курсе по настройке почтовых систем. Только недели через три перестала дергаться, когда кто-то при ней говорил слово «правила».