Красный нуар Голливуда. Часть I. Голливудский обком - Михаил Трофименков

Что Гарфилду насмешки, если через его постель прошли все звездные партнерши по 35 за пятнадцать лет фильмам (за исключением трех барышень, которых он поминал с обидой)? Но Голливуд умел без видимых причин доставить боль, несравнимую ни с чем. Гарфилд играл много, играл все лучше и лучше, но роль его жизни вновь поманила его и предала. Когда «Золотого мальчика» экранизировал Мамулян (1939), как ни умолял Гарфилд студию, чтобы она «одолжила» его Columbia, Джо сыграл дебютант Уильям Холден.

В 1949-м Одетс вернется на Бродвей пьесой «Большой нож» в постановке Страсберга (в 1955-м ее экранизирует Олдрич). Герой – снова боксер (как Гарфилд), ставший (как Гарфилд) кинозвездой. Чарли Кастла, развращенного, замаранного с головы до ног и уже (он об этом еще – как и сам Гарфилд – не знает) убитого Голливудом, бессильно и запоздало бунтующего против продюсера – обыкновенного бизнесмена с руками по локоть в крови, – сыграл Гарфилд.

«Новый курс» и красная культура были обречены, преодолев взаимное недоверие, встретиться постольку, поскольку социальный пафос ФДР совпадал с пафосом левого движения. Впечатляющие плоды их скоротечного, но бурного романа (и его рецидивов в годы войны и в конце 1940-х) аннулируют миф об американской культуре как независимом и рыночном феномене. Не вторгнись ФДР на территорию искусства, многое из того, чем гордится Америка, просто не преодолело бы сопротивления рыночной среды. Объективно исходил ФДР из (трудно не злоупотребить термином «марксистского») понимания культуры как сугубо социального феномена.

Началось все с декретов, напрямую с культурой не связанных. Для борьбы с безработицей ФДР в 1933-м учредил Федеральную чрезвычайную организацию помощи, а затем, в 1935-м, – Администрацию по обеспечению работой (АОР) во главе со своим ближайшим соратником, профессиональным благотворителем и будущим «отцом» ленд-лиза Гарри Гопкинсом. Титаническая структура с годовым бюджетом в 1,4 миллиарда долларов создала в 1935–1943 годах восемь миллионов рабочих мест.

К безработным «свободным художникам» ФДР тоже относился как к «забытым людям», заботу о которых он провозгласил национальной идеей Америки. Искусству немыслимо повезло, что однокашником и близким другом ФДР был Джордж Биддл, художник кипучего гражданского темперамента. Еще в мае 1933-го он то ли требовал от президента, то ли умолял позаботиться об обездоленных пролетариях творческого труда. Впрочем, еще больше искусству повезло, что однокашником Биддла был именно ФДР, а не любой другой президент.

АОР разработала программу трудоустройства «творцов», положив им те же, что и «землекопам», фиксированные 23 доллара 50 центов в неделю. Обычные безработные ремонтировали и строили дороги, школы, аэродромы, занимались мелиорацией и лесопосадками – все это с исполинским размахом. Для «необычных» нашлись столь же исполинские профильные общественные работы.

2 августа 1935-го АОР учредила Федеральный писательский проект (ФПП), Федеральный музыкальный проект (ФМП), Федеральный театральный проект (ФТП) и Федеральный арт-проект (ФАП). 8 марта 1936-го к ним добавился Федеральный танцевальный проект.

ФПП объединил шесть тысяч литераторов. Руководил ими литератор Генри Алсберг. Юрист, разочаровавшийся в юриспруденции, дипломат (в 1918-м – помощник посла в Турции), охладевший к дипломатии, преуспел на Бродвее, где поставил «Диббука» и «Принцессу Турандот». В его биографии числилась даже отсидка в «чрезвычайке». Особой экзотики в этом не было. Иностранные корреспонденты в годы Гражданской войны периодически, но ненадолго, попадали на Лубянку. В Москве Алсберг оказался в 1919-м в качестве репортера и сотрудника Комитета помощи голодающим. В мае 1920-го Бертран Рассел познакомил его с Эммой Гольдман, как раз выдворенной из США на «анархистском пароходе». (Москва времен военного коммунизма, право слово, напоминала светский клуб американских интеллектуалов.) Музей революции, с которым сотрудничала разочаровавшаяся в большевизме «мама анархии», командировал ее на Украину. Алсберг присоединился к ней, забыв получить разрешение московской ЧК. Несмотря на «аккредитацию» самого высшего уровня, по пути в Одессу, 30 августа 1920-го, чекисты сняли Алсберга с поезда и этапировали в Москву.

Несмотря на то что, вернувшись в США, Алсберг издал сборник «Писем из русских тюрем» под эгидой Международного комитета защиты политзаключенных, он считался красным. Именно красных заключенных он защищал от большевиков – эсеров, анархистов, меньшевиков.

Какие общественные работы мог предложить ФПП писателям? Они писали для серии American Guide очерки – в формате «бедекеров» – об истории, культуре, природе, экономических ресурсах штатов Америки. Собирали фольклор, включая каторжные песни. Переводили на английский газеты национальных меньшинств за полвека. Интервьюировали стариков, рожденных рабами. Благодаря ФПП Америка жадно узнавала сама себя, не говоря уже о том, что именно ФПП заявил о негритянской культуре как о национальном достоянии.

Не будь ФПП, не реализовали бы себя многие выдающиеся писатели. Ричард Райт, 29-летний самоучка, гарлемский редактор коммунистической Daily Worker, написав для путеводителя по Нью-Йорку раздел о Гарлеме, получил стипендию фонда Гуггенхайма. Теперь ему не нужно было мыть посуду или работать носильщиком, и он наконец взялся за роман «Сын Америки» (1940), сделавший его «первым» негритянским прозаиком Америки. С руководства ФПП в Оклахоме началась писательская карьера рабочего-нефтяника, активиста ИРМ и коммуниста Джима Томпсона. Он прославится как автор нуаров («Убийца внутри меня», 1952; «Дикая ночь», 1953) столь безнадежных, что, по сравнению с ними романы Джеймса Кейна кажутся святочными историями.

ФПП в Нью-Йорке возглавил было колоритный коммунист Оррик Джонс. Уже в 1936-м он стал фигурантом не столько безобразного, сколько глупейшего скандала. Его заместитель Сэмюэл Маккой был увенчан «Пулитцером» (1924) за гражданский подвиг – цикл из пятидесяти статей в The World. Выставив на свет божий зверские порядки в тюрьмах Флориды, Маккой добился пересмотра законодательства штата. Через десять лет прогремел цикл его статей в Today «Гитлеризм захватывает Америку». Маккой разворошил осиное гнездо, расследовав не только нацистскую пропаганду, но и подготовку штурмовых отрядов в двадцати городах.

Казалось бы, Маккой – идеальный администратор ФПП. Но его гражданское благородство проиграло антикоммунизму. Прозрев в ФПП красный заговор, он нанес превентивный удар: подложив в стол Джонсу пистолет и пачку красных брошюр, позвонил в полицию. На его беду, Джонс обнаружил «закладку» первым. Маккоя уволили «за неподчинение и неэффективность», но и часы Джонса были сочтены. В конце 1936-го ФПП объявил об увольнении почти двух тысяч сотрудников. 35 литераторов оккупировали нью-йоркский офис ФПП и объявили голодовку. Джонс поддержал мятежников, сорвался в запой, шесть недель провалялся в больнице. ФПП не оставалось ничего, кроме как распрощаться с ним: ничьей вины в этом не было, пострадали все.

* * *

ФАП возглавлял сотрудник Музея современного искусства Холгер Кэхилл, чьи витиеватые и страстные, как у бродячего проповедника, разглагольствования таили под толщей слов почти марксистские императивы: