Камбэк - Лили Чу

согревают меня изнутри. И накатывает волнение. Я хочу прогуляться. Хочу просто поболтать. Хочу… Жужжит его телефон.

Джихун смотрит на экран и поднимает бровь.

– Квартира пуста.

– Кит ушел? – Я снова натягиваю маску, как и он.

– Ммм, да. Мы могли бы вернуться.

Я издаю притворный тяжкий вздох:

– И упустить шанс взойти на вершину?

– Гора никуда не денется, а вот хён рано или поздно придет домой.

– Это решает дело. Тогда домой. – В конце концов, я заслуживаю награды. Эта эмоциональная честность – непростая штука.

– Люблю, когда женщина знает, чего она хочет. – Он ведет меня вниз по тропинке.

* * *

В ленивой и неспешной манере мы проводим в постели остаток дня, наполненный глупыми шутками и трепом обо всем на свете. Порой я как будто смотрю на нас со стороны и поражаюсь странности всей ситуации. Мин из StarLune лежит, свернувшись калачиком, рядом со мной, и жмурится от удовольствия, рассказывая о том, почему полезно добавлять майонез в рамен, что, честно говоря, звучит отвратительно.

Так мило. Даже более чем мило, и не потому, что это Мин. А потому что это Джихун, и я влюбляюсь в него еще больше. Что неудивительно, ведь его так легко полюбить. Его недавние слова то и дело всплывают у меня в голове. Ты стоишь того, чтобы за тебя бороться. Мы стоим того, чтобы бороться за нас. Он не обмолвился о том, что я могу предложить ради нас или сколько часов могу отработать. Речь только обо мне, Ари, как о личности, и о нас как о людях.

Доставляют еду – не лапшу с майонезом, – и мы набрасываемся на нее, как будто умираем с голоду. Хотя про Джихуна, наверное, можно и так сказать, учитывая, сколько энергии он расходует на тренировках, да еще и держит диету, чтобы влезть в самые узкие брюки в мире. Мой взгляд скользит по комнате, пока мы едим.

– Я все думаю о турах, которые мог бы проводить «Люкс». Например, в Сеуле.

Джихун поднимает брови.

– Если это не будет связано со StarLune, я обижусь.

– Ты как будто читаешь мои мысли. Сначала мы проведем экскурсию с гидом по вашей квартире, не обойдя вниманием ультрасовременный холодильник с косметикой.

– Косметические продукты лучше держать в холоде, – говорит он в свою защиту.

– Надо, чтобы на полу валялась какая-нибудь грязная одежда, для достоверности, и желательно оставить Киту записку о том, что у вас закончилось молоко или что-то из хозяйственных мелочей. Вместо подписи оставишь след от губной помады.

Он фыркает.

– Звучит как фанфик.

– Без сомнения. – Мои палочки для еды зависают на полпути ко рту. – Кстати, вы их читаете?

Он краснеет.

– Нет.

– Обманщик.

– Может, и читали, когда были моложе.

– Джихун.

– Что? – Он шарит по мискам и подкладывает мне лакомый кусочек тофу. – Как мы могли не читать?

– Ну… потому что это своего рода нарциссизм?

Он смущенно утыкается в свою тарелку.

– Мы хотели знать, о чем думают наши фанаты.

Я жестом призываю его продолжать.

– Они фантазировали о каких-то невообразимых постельных пируэтах, которые, я думаю, либо просто физически невозможны, либо под силу только гимнасту. Помню, мы с Санджуном тогда неделю не могли смотреть друг на друга.

Я закатываю глаза.

– В любом случае, к-поп тур сработал бы. Или гастрономический тур, они тоже популярны. Для них не требуется персональный гид. Когда вы приезжаете в определенное место, интересная локация может стать источником сторис. – Мне приходит в голову еще одна мысль. – Мы можем скооперироваться с местными поставщиками, и вы сможете пробовать образцы продуктов, следуя маршруту тура.

– А что? Мне нравится. Это как тот маршрут, по которому ты меня водила, с Аллеей граффити.

Я сдуваюсь.

– Да, еще скажи, что таких туров не счесть.

Джихун хватает меня за руку и целует ладонь.

– Это не имеет значения. В мире тысячи юристов, но только одна Ари.

– Думаю, да.

Он бросает на меня пронзительный взгляд.

– И эта Ари рассказывает о туризме куда более живо и интересно, чем о юриспруденции.

– Это верно. – Странно произносить такое вслух, как будто я что-то предаю.

Прежде чем Джихун успевает ответить, возвращается Кит, одетый в удобные спортивные штаны. Мы машем ему, приглашая за стол, он моет руки, присоединяется к нам и накладывает себе еду.

– Хана уехала? – спрашивает он.

– Еще утром, на поезде, – напоминаю я ему.

– Уф, не удалось попрощаться. Надо написать ей. – Он достает свой телефон и отправляет эсэмэску, а потом проверяет входящие сообщения.

Внезапно он резко вскидывает голову и что-то бормочет Джихуну.

По тому, как бледнеет лицо Джихуна, я догадываюсь, что есть проблема.

41

– Хана? Что с Ханой? – Я цепенею.

Джихун быстро мотает головой:

– Нет-нет. С нуной[107] все в порядке.

Чувство облегчения приходит не надолго. Если меня чему-то и научила вся эта история с Джихуном, так это тому, что телефоны несут угрозу возникновения проблем глобального масштаба.

– Что-то просочилось, – предполагаю я, прибегая к дедуктивным способностям своего натренированного юридического мозга. – Сегодняшние фотографии.

Оба мужчины кивают.

– Нас двоих.

Снова кивки. Мой телефон остался в моей комнате, поэтому я протягиваю руку, и Кит послушно передает мне свой.

Мы с Джихуном на заднем плане случайного селфи, и лицо человека размыто для сохранения приватности.

Поймали именно тот момент, когда мы оба сняли маски. Я поднимаю лицо к нему, а он наклоняется ко мне. Выглядит точь-в-точь как предвестие поцелуя, и с таким же успехом у нас на груди мог бы красоваться заголовок «парочка», набранный милым шрифтом.

– Что там в подписи? – спрашиваю я, с трудом проталкивая слова сквозь ком в горле. Странно, но меня беспокоит не сама фотография, а то, что на ней запечатлен столь интимный момент. Никогда прежде я не замечала за собой ревностного отношения к своему личному пространству.

Кит забирает у меня телефон.

– Подпись идентифицирует Джихуна и женщину. Имя для тебя еще не придумано. – Он прокручивает страницу вниз. – Очевидно, вы познакомились во время поездки в Корею, когда Джихун еще был стажером, и с тех пор поддерживаете связь. Это из анонимного источника. Подожди. Говорят, что «Ньюлайт» годами держал вас двоих на расстоянии.

– Кто это говорит? – допытываюсь я.

Кит не поднимает глаз.

– Они. Интернет.

Теперь телефон звонит у Джихуна, и он беседует с кем-то, расхаживая по гостиной.

– Ты молодец, так спокойно реагируешь, – говорю я Киту. Он обходится без гневных выкриков: «Я же тебе говорил!».

– Нет, – поправляет он меня. – Это не так, но со всем остальным я разберусь позже.