Рабыня драконьей крови. Часть 2 - Сильвия Лайм

Проклятый ящер вел меня в казематы Чертога!

Впрочем, о чем-то подобном можно было догадаться. Где еще будет прохладно и достаточно “влажно”?

Я поежилась, когда знакомые решетки на дверях в казематы скрипнули и перед нами расстелился длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались камеры. Двое охранников, увидев императора, тут же вскочили со своих стульев, побросали какие-то мелкие круглые бумажки, в которые они, судя по всему, играли, как в карты, и вытянулись по струнке.

Ничего необычного. Кроме громких слов:

– Алмазной ночи их императорским величествам! Поздравляем вас с коронацией, и да будут ваши дни в Новой Райялари бесконечны!

Они не поднимали глаз, будто бы готовые в любой момент и вовсе упасть на колени. И не только перед Айденом: я с изумлением поняла, что они обращались и ко мне. А это было ужасно… непривычно. Странно.

Император же кивнул без намека на улыбку и легким движением руки поднял двух дарков.

– В какой камере содержится даркесса Ильнарион? – спокойно спросил он, даже чуть лениво.

Мне такому тону было только учиться и учиться.

– В сорок седьмой, мой повелитель, – ответил один из мужчин.

Айденион кивнул, и мы двинулись вперед по коридору, по которому в прошлый раз я шла как преступница, осужденная едва ли не на смерть, а теперь – как императрица Новой Райялари.

Когда мы стали приближаться к требуемой камере, издали я увидела, что возле нее кто-то стоит, прижавшись к решетке. Только вот меня отвлек голос из совсем другой клетки.

– Ваше императорское ве-величество, да будут… да будут ваши годы долгими, пусть ветер наполняет ваши крылья, а солнце…

Я резко повернула голову, почувствовав, как этот едва узнаваемый голос вызывает промозглое чувство глубоко под кожей. Как будто туда пробралась стая мелких, как песчинки, червей.

– Лейс? – выдохнула я, увидев, как с другой стороны прутьев светится в полумраке коридора бледное и осунувшееся лицо “мушиного” сыночка владелицы Логова Мотыльков.

– Селин… то есть… ваше императорск… как же… – он подавился словами и совершенно явно закашлялся, разбрызгивая слюну. Но довольно быстро пришел в себя, пробормотав: – Ваше императорское величество, вы прекрасны, будто рассвет над горными вершинами!

А мне захотелось отойти подальше от этого человека. Несмотря на то, что неожиданно стало его немного жаль. Он явно провел в этой камере много дней. Его одежда была изрезана и порвана, на теле виднелись следы заживших ран. Похоже, он тоже участвовал в тайных игрищах в “кольце”.

– Закрой рот, Лейс, – скривившись, бросил Айден, и его взгляд мгновенно сделался жестким. Он уже начал разворачиваться, чтобы идти дальше, как Лейс закричал:

– Нет, мой повелитель, прошу вас! Прошу вас, простите меня, освободите! Я клянусь, что буду самым верным вашим слугой! Я сделаю все, что нужно, буду выполнять любые самые грязные и опасные работы, буду землю есть под вашими ногами, только освободите!

Я нахмурилась и замерла. А Айден, что все еще держал меня за руку, не смог двигаться дальше, почувствовав, что я не следую за ним больше.

Он повернул ко мне голову и с любопытством приподнял бровь.

– Жаль его? – негромко, но так мрачно, что даже мне стало не по себе, спросил он.

Я пожала плечами.

– Айденион, я же рассказывала тебе, что заключенных раз в месяц отправляют на ринг драться с колдовскими монстрами? – напомнила я, ничуть не стушевавшись.

Честно говоря, мне хотелось знать, кто это все придумал, но в прошлый наш разговор он так и не сказал мне об этом. И в этот раз ответ оказался неожиданным.

– Рассказывала, – кивнул он, хмыкнув и по-новому взглянув на Лейса. А затем снова переведя взгляд на меня. – С этим мы разберемся, организаторы будут наказаны.

– О, спасибо, спасибо, повелитель! – закричал Лейс и неожиданно упал на колени.

– Наказаны за то, что делали это без позволения, – жестко отрезал Айден. – А вовсе не потому, что мне жаль тебя или любого другого преступника, что попали сюда благодаря собственной глупости и жестокости.

С этими словами он уверенно сжал мою руку и потянул вперед, а мне пришлось последовать за ним.

– Но, Айден, не все заслужили участи быть убитыми на песке арены, – возмутилась я. – Не все выживут там. Я там была, я знаю!

Айден сжал зубы. Я уже рассказывала ему от начала и до конца всю историю моего попадания за решетку и спасения оттуда. Рассказывала об участии в этом деле Ильнарион Ночной Искры. Но так и не узнала, что по этому поводу предпринял сам принц.

В это время мы как раз приблизились к камере, у которой стоял тот, кого я заметила еще издали. И, к своему удивлению, я обнаружила, что это маленький Альтарион. Судя по всему, он ушел из тронного зала примерно в то же время, что и мы с Айденом. И направился прямиком в камеры, ведь в одной из них прямо напротив помещения, в котором содержалась Ночная Искра, за толстыми решетками расположилась и его мать. Даркесса, которая участвовала в заговоре против семи драконьих принцев.

И теперь, когда я глядела на светлое грустное лицо мальчика, прилипшего щекой к холодному металлу, у меня разрывалось сердце.

Мать гладила его по голове через решетку и, увидев нас, не сказала ничего, только лишь склонившись в поклоне. Она тоже выглядела грустной и несчастной. В отличиие от Ильнарион, что стояла напротив, с другой стороны от нас, и, сложив тонкие руки на груди, смотрела с ненавистью и открытым раздражением.

Ее длинные серебристые волосы рассыпались по плечам и все еще делали даркессу похожей на нимфу или волшебную фею. Даже пребывание в казематах Чертога не сделало ее некрасивой. А любые малейшие следы страшных ран, полученных ей во время боя, каким-то дивным образом полностью исчезли. Разве что это было следствием приснопамятной драконьей регенерации… Лишь рваная обожженная одежда еще напоминала о случившемся, но и в ней Ильнарион выглядела горделиво и привлекательно.

– О, кто пожаловал к нам в день собственной коронации! – выдохнула она, приблизившись к решетке. – Неужели стало скучно? Или не хватает огонька в постели? – усмехнулась она, оскалившись не хуже вампирш Шеллаэрде. Это было так не похоже на вечно спокойную и уверенную в себе даркессу, которая умела так красиво улыбнуться, что все вокруг попадали под чары ее обаяния. Но, видимо, пребывание в камере изменило и ее, разве что не внешне, а внутренне. Похоже, она не верила, что сумеет спастись отсюда. – Что, человеческая девка оказалась скучновата и вы решили скрасить первую брачную ночь новыми острыми ощущениями в казематах, ваше императорское величество?

– Ильнарион, замолчи, – зашипела на нее мать Альтариона. Кажется, ее звали Серфинарион и она приходилась сестрой Ночной Искре. Возможно, поэтому их обеих и поместили в камеры друг напротив друга.