Уровень. Магия - Вероника Мелан

— Как чудесно, как здорово…

Где-то там, далеко, Уровень слышит каждое слово — теперь она была уверена в этом. Слышит и отзывается, не бросает своих, помнит…

Сердце сжалось от нахлынувшей тоски и благодарности.

— Ты явила мне еще одно чудо, когда я уже перестала ждать. Кто бы думал…

В этот момент бабочка вспорхнула с перил, и Марика едва не взвыла от разочарования.

— Ну подожди еще немножко! Ну совсем чуть-чуть!

Чудо отпускать не хотелось — хотелось накрыть его сачком и посадить в банку, чтобы любоваться всякий раз, когда вновь покажется, что чудес не бывает. Чтобы напоминать себе.

— Не улетай! Пожалуйста…

Бабочка, невзирая на причитания, какое-то время хаотично покружилась в воздухе, поднялась чуть выше и вдруг рассыпалась снопом крохотных искр, которые тут же сложились в текст. Марика глазам своим не поверила. Над балконными перилами теперь, мерцая, висело послание:

Секунда, две, три — и сообщение пропало. Растворилось, будто никогда и не существовало — ни бабочки, ни букв. Округлившийся буквой «о» рот Марики какое-то время вытягивался по вертикали, затем глаза сверкнули, и «о» вдруг превратилось в широкую и безумную, как у идиота, улыбку.

— Я! Я иду на Магию! Завтра! Завтра я возвращаюсь на Магию!

Она скакала по дому так, как не скакала никогда: по полу, по диванам, пуфам и креслам. С визгом носилась из спальни в гостиную, из гостиной в кухню, из кухни в коридор и снова в спальню. Прыгала, топала ногами, смеялась, издавала странные звуки и в перерывах между всем этим целовала Лао.

— Там снова будет дом, Лао! Он появится, дом бабки, и я шагну в дверь! Представляешь?! Я возвращаюсь!!!

Лишь когда от бега закололо в боку, Марика завалилась на диван и попыталась отдышаться. Счастливо потыкалась лбом в мягкую подушку, резко перевернулась с живота на спину и с восторженной улыбкой уставилась в потолок.

— Завтра! В два… Меня ждет Магия!!! И тебя тоже, чудище, — в воздухе потрясли зеркалом. — Слышишь? И тебя тоже!!!

Зря в этот вечер она боялась, что не сможет заснуть. Уснула, как только соорудила домик из одеяла, выставила будильник на семь и коснулась затылком подушки. Сонно подумала: «Создатель, столько всего предстоит сделать утром…» — закрыла глаза и провалилась в ровный, счастливый и спокойный сон.

* * *

Весь день валил густой снег; к ночи намело такие сугробы, что стало не видно крыльца.

Морэн вот уже час орудовал лопатой, но все никак не мог очистить тропинку: стоило проделать дорожку, как ее тут же вновь заметало.

— Вот напасть. Сколько живу, такого не помню.

С одной стороны, красиво: искрящийся под льющимся из окон светом пушистый покров, похожий на одеяло из бриллиантов; с другой — почти проклятье: чтобы добраться до подножия холма, придется раз сто провалиться по самые бедра в неутрамбованный настил.

А если начнутся лавины? С гор никогда не сходило лавин, но с таким снегопадом можно ждать чего угодно.

Вокруг лопаты, то прижимаясь к земле, то подпрыгивая в воздух, носился Арви. Пытался поймать летящие в сторону комья, клацал зубами и тряс запорошенной снежной пылью мордой.

— Ты чего такой веселый сегодня, а? Прямо радостный такой…

Майкл вытер висок тыльной стороной перчатки; сервал нырнул в кучу снега, чтобы через секунду вынырнуть и звонко чихнуть.

— Ты чего не на поляне сегодня? Есть хочешь?

Кот прислушался, на секунду замер, затем согласно кивнул.

— Вот и я тоже. Пойдем, поедим. Остальное чистить буду завтра.

Минуту спустя фигуры кота и человека скрылись в дверях.

Пока на сковородке шипела разогреваемая из банки каша, Морэн достал из холодильника кусок охлажденного мяса, развернул пленку и положил его в плоскую жестяную миску.

— Ешь.

Арви подошел, принюхался и тут же принялся чавкать.

— Если захочешь выйти на улицу, я открою дверь.

Майкл знал: кот может не отвечать, но он все прекрасно слышит и понимает. И порой понимает куда больше, чем кажется, — хитрое создание. Интересно, почему сегодня его поведение изменилось? Будто ушастый что-то знает — то, чего не знает он.

Когда разогретая каша перекочевала из сковороды на тарелку, а порезанный хлеб был разложен на блюдце, планшет в сумке тихонько пикнул.

Морэн оглянулся, прислушался, решил, что не показалось, и снял ремень сумки со спинки стула. Достал планшет, включил, поискал глазами новые сообщения, но не нашел. Просмотрел список пребывающих на Магии людей, убедился, что экстренных вызовов не поступало, и пожал плечами.

Еще одна странность. Сигнал был, а текста нет. Вздохнул, принялся за еду.

Тем временем в темноте недр сумки на погасшем экране прерывисто мигал в верхнем углу крохотный символ нового сообщения. Если бы Майкл его заметил, то прочитал бы следующее:

Марика проснулась еще до будильника. Подскочила ракетой, сбросила с себя одеяло и как была, в пижаме, понеслась на кухню. Включила чайник, достала пачку хлопьев мюсли, насыпала полтарелки, залила все это йогуртом и, оставив пропитываться, бросилась в ванную.

Быстро приняла душ, почистила зубы, умылась и переоделась в халат.

Сегодня особенный день — тот самый, с шариками и подарками. С огромным невидимым тортом, шикарным настроением и обещанием в виде кучи подарков. Когда-то она ошибочно думала, что получит такой, когда на счет упадут деньги — сколько там было? Миллион? Сто миллионов? А окунулась в него тогда, когда поняла, что… всего лишь… вернется на Магию.

Как изменчива жизнь, как изменчивы приоритеты.

Классный, замечательный день! Просто супер!

Мюсли она уплела с реактивной скоростью, чаем едва не подавилась, печенье вообще есть не стала — потом. Все потом! А сейчас — в магазин! Нужно купить отличные зимние сапоги, пуховик, который заменит толстовку, новый рюкзак, в который можно будет сложить все необходимое, и варежки. Ну, может, еще шапку, новую теплую кофту, шарф и… все, на что упадет взгляд.

Создатель, продавщицы в магазине решат, что она посреди лета собралась на край земли, а она всего лишь возвращается на Магию.

На Магию!

Марика посмотрела на висящую на стене картину с изображением холма и стоящими позади него снежными вершинами и взвизгнула от удовольствия.

По дороге к дому администраторши она была как на иголках. На заднем сиденье — огромный пузатый пакет, результат походов по магазинам, рядом — рюкзак со спрятанным в него Лао, а в голове — кавардак. Держащие руль ладони беспрерывно потели.