Академия хаоса. Когда рушатся стены - Ольга Ярошинская

Он быстро поцеловал меня в щеку и шагнул в сторону, выходя из-за обломков стены. Золотое сияние окутывало его обнаженное тело, когда Джаф шел навстречу королеве хаоса, видя в ней мечту, которой не суждено было сбыться. Хаос отступал от него, точно боясь прикоснуться, и я перестала дышать, вцепившись пальцами в серые камни.

–Поцелуешь меня?– спросила Королева, и теперь я тоже видела в ней Миранду.

Немного другую – чуть более открытую, игриво улыбающуюся, в прозрачных одеждах, не скрывающих стройного тела, и с короной на белых волосах.

–Да,– ответил Джаф.– Да, я поцелую тебя, Миранда.

***

Он обнял ее тонкую талию, а белые нежные руки обвили его могучие плечи. На миг мне стало неловко, как будто я подглядывала за поцелуем подруги. Их губы слились, и золотое сияние закружилось вихрем, окутывая обоих.

Слезы шипели на моих щеках, я вышла из-за развалин и почти рефлекторно сложила знак кокона свободной рукой. Огонь окружил меня, но сквозь пламя я видела, с каким упоением Джаф целует Миранду, и она тоже льнула к нему как вьюнок к мощному дереву.

А вдруг ничего не получится? Вдруг жертва Джафа будет напрасной?

Золотой смерч стал ярче, сила потекла в королеву, и она привстала на цыпочки, чтобы не упустить ни капли магии.

Так же она целовала и Родерика когда-то, забирая огонь, но он сумел его вернуть. Но если магия Джафа – это жизнь, то отдав все и даже больше, как собирался, он неизбежно умрет!

–Остановись,– прошептала я.

Королева тоже как будто насытилась: уперлась узкими ладонями в смуглую грудь, подалась назад. Джаф обнял ее крепче, а второй рукой обхватил затылок, зарываясь пальцами в белые волосы.

Золотой вихрь анимагии кружился, шелковые пряди Миранда развевались. По подбородку Джафа стекала кровь, ярко-красная в сером тумане.

–Джаф, хватит!– взмолилась я.

Что-то кинулось на меня из хаоса и отскочило прочь, обжегшись огнем, но я почти не обратила внимания.

Джаф сгреб ладонью грудь королевы, впился губами в ее рот. Его смуглая кожа бледнела, точно вместе с жизнью из него уходили и краски. Спотыкаясь, я шла к ним, почти ничего не видя из-за огня и слез.

А потом хаос вздрогнул и словно качнулся волной. И еще раз. Тук-тук.

Королева застонала и оттолкнула Джафа, схватилась рукою за грудь.

Снова толчок, тяжкий стон – будто сама земля его исторгла, и хаос ритмично вздрогнул. Тук-тук.

Джаф покачнулся и упал, точно срубленное дерево.

–Любимый мой,– прошептала королева и опустилась на колени с ним рядом.– Я убила тебя. Опять…

Теперь она не была похожа ни на Миранду, ни на мою мать: темные глаза, вздернутый нос, крупный рот, перепачканный кровью.

–Я не хотела… Я не хотела!– выкрикнула она, гладя дрожащими руками его лицо.

Тук-тук.

Я подошла совсем близко. Быть может, я не должна ее убивать? Теперь ее сердце бьется, значит, королева живая…

Ее черты опять поплыли в тумане, она поправила сползшую набок корону и, поднимаясь с колен, глухо сказала:

–Этому миру незачем быть без тебя.

Обронив фонарь, я швырнула пику огня.

Она вошла точно в грудь королевы, и я бросила пламя снова. Огонь яростно рвался из моих пальцев, как никогда раньше. Как будто я стала гораздо сильнее. Как будто рядом со мной стоял Родерик, и я черпала его огонь.

Хаос дрогнул в последний раз, и королева, истошно завыв, вспыхнула как огромный факел. Я видела в пламени меняющееся лицо: Миранды, мамы, Джеммы Кристо, мое собственное. Черный дым растекся прожилками по туману, хлопья пепла, крупные, как вороны, летали вокруг. Королева кричала и разлеталась клочьями гари, и я опрокинулась наземь от удара волны, которая разбежалась кольцом.

Что-то кричало в хаосе, бесновалось и выло. Кокон, что я сотворила, взмыл высокой стеной и раздался далеко в стороны. Схватив фонарь, я подползла к Джафу. Похлопала по его волосам, сбивая занявшееся пламя, положила ладонь на грудь. Прижалась ухом, прислушиваясь, и обхватила широкое запястье, пытаясь нащупать пульс.

–Джаф, пожалуйста, проснись,– попросила я.

Похлопала его по щеке, но голова лишь безвольно мотнулась.

–Ты не можешь умереть!

Я поставила треснувший фонарь, прижалась губами к губам Джафа, соленым от крови, и вдохнула в него воздух.

–У нас получилось,– всхлипнула я, тормоша его за плечи.– Королева умерла. Ты справился, Джаф! Очнись! Хаос все еще рядом.

Я огляделась по сторонам. Повела ладонями, и стена огня послушно раздвинулась шире. Сухой кустарник, попавшийся на пути, ярко вспыхнул, затрещал, осыпаясь искрами, и под ним заблестел артефакт. Шесть лепестков, вершины которых заключены в каемку металла. Напоминает сердце Адалхорта, которое я заряжала совсем недавно и словно бы так давно.

Чья-то огромная тень метнулась за стеной огня, и я прижалась к Джафу. Насколько еще хватит моей магии, чтобы удерживать пламя? А если я оставлю Джафа, то какая-нибудь тварь может утащить его в хаос. Я не позволю!

–Я с ним побуду,– прозвучал голос совсем рядом, и я подпрыгнула от неожиданности.

Айрис присела на землю, отложила посох, поставила рядом фонарь – точь-в точь как у меня. Она совсем не изменилась: такая же маленькая, с фарфоровой кукольной кожей, темными волосами и глазами, в которых отражалось небо над всеми дорогами сразу. Серый плащ путника казался ей немного велик, словно она сняла его с чужого плеча.

–Ты можешь его спасти?– выпалила я, цепляясь пальцами за грубую ткань ее плаща как нищенка, просящая подаяние.– К хаосу предсказания, я все равно их не понимаю! Айрис, пожалуйста, пусть Джаф живет!

Она устроила его голову на своих коленях, провела по посеревшей щеке кончиками тонких пальцев.

–Сделай что должна, Арнелла,– с неожиданной твердостью потребовала Айрис.

Я беспомощно обернулась. Стена огня неумолимо опадала, фонарь треснул, когда я его уронила. Сердце хаоса было рядом, но что я могу сделать одна?

–У тебя есть все, что нужно,– повторила Айрис слова старого путника.

–А Джаф?– настойчиво спросила я.– Ты можешь вернуть ему жизнь?

Айрис ласково погладила спутанные пряди его волос, склонившись, поцеловала в лоб, и мне почудилось слабое сияние на месте ее поцелуя.

–Нет,– ответила она, и я, взвыв, со злостью оттолкнула фонарь.

Он откатился по твердой земле, стекло выпало и раскрошилось. Огонек заметался, едва не погаснув.

–Я не могу вернуть то, что и так у него есть,– спокойно добавила Айрис.

Его ресницы затрепетали, грудная клетка приподнялась и опала, и я рассмеялась от облегчения, срываясь на истерический плач.