Игры шайтана - Александр Тамоников

Отряд Салеха из двадцати пяти конников, гнавших прицепленных к лошадям оборванных, грязных и измученных бывших солдат срочной службы, вышел к подступам брошенного аула к девяти утра. Бандиты спешились. Салех отправил разведку в аул. Сам остался с отрядом ждать. Разведке было приказано осмотреть аул, подступы к нему и встретить Резвана, представителя Хакима. Чеченцы бегло просмотрели развалины, высматривая не столько противника, сколько капюшон двухметровой кобры. Недаром аул назвали змеиным.

В 10.00 Салех получил от передового дозора сообщение, что аул чист.

Через пять минут – что на встречу прибыли трое. Один из них – помощник Хакима, Резван.

– А ну-ка передай связь этому Резвану, – приказал Салех дозорному.

– Салам, Салех! Узнал старого Резвана? – услышал главарь банды знакомый голос.

– Салам, Резван. Как дела?

– Хорошо. Людей привел?

– Салех слово держит. Деньги при тебе?

– Конечно. Хаким тоже слов на ветер не бросает.

– Кто с тобой, Резван?

– Что, так и будем по рации говорить? Подъезжай, узнаешь. У них и спросишь.

– Я у тебя спрашиваю.

– Новые люди Хакима.

– Я хочу говорить с Хакимом.

– Тогда езжай в Ростов. Он как раз утром туда уехал. Может, догонишь джип на своих скакунах? По сотовому не пытайся, здесь мертвая зона.

– Хорошо. Готовь деньги, мы едем. Вперед! – скомандовал Салех. – А вы, свиньи, – обратился он к пленным, – рыла свои поднимите и улыбайтесь, иначе я кое-кому улыбку кинжалом прорежу от уха до уха. Пошли, скоты!

Колонна конников с пленными вошла в аул.

От нее сразу отделились две группы по три человека и ринулись на близлежащие склоны. Там залегли, развернув оружие на площадь, где должна была состояться сделка. Сопровождающие Резвана европейцы спокойно проследили за бесполезным маневром бандитов. Снайперская группа под командованием старшего лейтенанта Васильева находилась дальше, на более высоких и покрытых кустарником холмах. Таким образом, шестеро боевиков открыли свои спины перед стрелками «Виртуса».

Салех подошел к Резвану и спросил у стоящих рядом с ним европейцев:

– Откуда вы?

– Спроси у Резвана, – с иностранным акцентом ответил Марканов.

– Чужеземцы, что ли? – удивился Салех.

Обычно Хаким набирал в наемники прибалтов, а эти явно не были ни латышами, ни эстонцами, ни литовцами. Резван объяснил:

– На этот раз Карла с эстонцами сменили ребята посерьезнее, бывшие «профи» иностранного легиона.

– Где же араб их взял?

– Мы что, будем в вопросы-ответы играть? – спросил Резван и предложил: – Давай перейдем к делу. Нам еще тридцать километров назад тащиться, а товар, я смотрю, у тебя, Салех, слабоват. Они до Каблака-то живыми дойдут?

– Ты что, Резван? Хороший товар, клянусь. Подкормишь немного, румяными станут. Дай им немного отдохнуть, а потом плетьми, пойдут рысью.

– Не знаю! – неожиданно пошел на попятную Резван. – Не мне решать. Пусть смотрит представитель Хакима.

– Не понял! – еще больше удивился полевой командир. – А ты кто, Резван?

– Я при этих ребятах как пароль.

– Ничего не пойму.

Салех действительно не въезжал в обстановку, как и было задумано Полуяновым, просчитавшим, что полевой командир подобным маневром будет введен в непонятку, а значит, ослабит управление своей бандой. Резван подсказал:

– Что ты растерялся, Салех? Говори с человеком Хакима.

– Кто это?

– Я, – выступил вперед Марканов, – бывший сержант иностранный легион. Леон Курье.

– Ну и дела! – только и проговорил сбитый с толку Салех. – Тогда смотри ты, сержант.

Марканов скомандовал пленным:

– Строиться.

Пленные кое-как встали в одну шеренгу.

Капитан, положив руки на «бизон», начал обход, приговаривая:

– Ви есть плохой солдат. Хороший солдат никогда не будет плен. Поэтому ви будете наказан, что сдался в плен. Почему ви не стоял насмерть? Вас плохо учил офицер? Как он командовал? Лечь-поднимись? Да?

Солдаты молчали, глядя на ненавистного иностранца. Сначала чечены издевались, теперь какой-то француз достает. Но бывший сержант продолжал:

– Мой спрашивал, вам командовал «лечь-поднимись»? Не слышу ответ?

– Так точно, – послышались отдельные возгласы пленных.

Салех предложил посчитать деньги, пока иностранец муштрует гяуров. Резван тут же согласился, он не слушал, что там выкрикивал этот служивый француз. Абреки, собравшиеся рядом, смотрели на представление, но в смысл команд особо не вникали. Их заинтересовал иностранец.

Они впервые увидели живого сержанта иностранного легиона. По видеомагнитофону однажды «Самоволку» смотрели. Там один Ван Дамм чего стоил. Крутой. Интересно, этот такой же?

Марканов продолжал играть свою роль.

Он, приблизившись к пленным, медленно, но громко проговорил:

– Чтобы не быть плен, из команда «лечь-поднимись» надо выполнить только первый, «лечь», тогда плен не будет. Я сейчас подам этот команд, выполнять только «лечь», понятно? Выполнять беспрекословно.

Глаза молодых парней ожили, они поняли, чего от них требует этот человек в иностранной форме.

– Внимание, солдат. Лечь!

Пленные упали на землю. Этого и ждал Марканов. Он тоже упал и, резко развернувшись, дал очередь из своего «бизона» по толпе бандитов. Это был сигнал. Рядом с пленными попадали бандиты, пораженные капитаном, а снайперы одним залпом вогнали по пуле в черепа бойцов верхнего прикрытия Салеха. Самому же главарю Васильев лично вбил пулю между глаз. Рядом упал и Резван. Из обломков стен выросли фигуры бойцов «Виртуса». Бандиты успели дать всего несколько беспорядочных очередей и были почти в упор сражены огнем бойцов «Грома». Вся схватка заняла не более трех-пяти минут. Бандиты, все до единого, были уничтожены.

Марканов поднялся с земли. «Спецы» быстро проверили лежавших бандитов. Раненых среди них не оказалось. Только убитые.

Со склонов спустилась снайперская группа во главе со старшим лейтенантом Васильевым.

Марканов подошел к пленным, присел на корточки, сказал на чистом русском языке:

– Ну вот, ребята, и все. Кончились ваши мучения, кончился плен. Мы группа российского спецназа. О вас не забыли. За вас боролись и спасли.

Солдаты сели. Кто-то плакал, кто-то смотрел по сторонам, кто-то качал головой. Они были в шоке. Такое случается. Пройдет немного времени, и они все осознают, вот только двигаться самостоятельно, да еще почти тридцать верст, не смогут однозначно.