Чему не бывать, тому не бывать - Анне Хольт

На скамейке на набережной Акерсельва сидела женщина и читала газету.

Ингер Йоханне Вик тоже воспользовалась весной как средством забвения. Она хорошо умела им пользоваться. Недели превращались в месяцы, ничего не происходило, и было невозможно продолжать держать детей в укрытии и дальше. Одно время дом на улице Хёутес находился под полицейским наблюдением, но и это скоро показалось ненужным, по крайней мере тем, кто отвечал за напряженный бюджет полиции Осло. Патрули в форме больше не проезжали по улице Хёугес каждую ночь.

И никто не пытался поджечь выкрашенный в белое двухэтажный дом на две семьи, в котором жили Вик и Стюбё с детьми, собакой и приветливыми соседями.

Она снова начала спать. Вошла в обычный дневной ритм. Ходила гулять.

Рядом со скамейкой стояла коляска. Ребенок спал под легким шерстяным покрывалом. Ингер Йоханне время от времени посматривала на небо, похоже было, что хорошая погода скоро закончится.

Ей нравилось здесь сидеть, она приходила сюда каждый день. Покупала газету на заправке на Маридальсвай. Прежде чем она доходила до скамейки под ивой, рядом с тем местом, где река делает изгиб между Сандакер и Бьёльсен, девочка засыпала. Ее мама на целый час была предоставлена самой себе.

Другая женщина шла по тропинке. Ей, должно быть, было за сорок. Слабый ветер развевал волосы. Глаза закрывали темные очки.

Ингер Йоханне такая невозможно предсказуемая, думала она. Неужели она ничему не научилась? Сидит здесь каждый день, если только не идет дождь. Кажется, она больше не боится. Дети уже дома. Меня раздражает то, что я ее переоценила.

— Здравствуйте! — сказала женщина, останавливаясь. — Извините, вы, случайно, не Ингер Йоханне Вик?

Мать маленького ребенка уставилась на нее. Венке Бенке улыбнулась, увидев, как та защитила рукой ребенка, растопырив пальцы на вязаном покрывале.

— Я несколько раз встречала вашего мужа, — сказала Венке Бенке. — Можно я присяду?

Ингер Йоханне не ответила и не шелохнулась.

— Меня зовут Венке Бенке. У нас с вами есть общие знакомые. Ну, помимо вашего мужа.

Она села на скамейку и задела Ингер Йоханне локтем, усаживаясь поудобнее. Скрестила ноги и покачала носком туфли.

— Ужасная история с этими убийствами знаменитостей, — печально покивала головой Венке Бенке. — Я была свидетелем в последнем деле. Вы, может быть, помните. К сожалению, похоже на то, что эти несчастные жертвы скоро канут в забвение. — Она кивнула на стопку газет между ними. — Так и происходит обычно. Когда в деле больше нет конкретного подозреваемого, газеты вынуждены писать о чем-то другом. В этих делах...

Снова кивок на газеты. Ингер Йоханне сидела прямо, не шевелясь, — она отодвинулась как можно дальше на скамейке.

— ...они, очевидно, зашли в тупик. Я хотела сказать, полиция. Странно. Нет никаких зацепок. Они проиграли, — сказала Венке Бенке.

Ингер Йоханне наконец-то взяла себя в руки и попыталась встать, судорожно сжимая ручку коляски и сумку с детскими вещами.

— Подождите, — дружелюбно сказала Венке Бенке, хватая ее за руку. — Может, посидите еще минутку? У нас столько общего, я столько всего хочу вам рассказать.

Она думала: что заставляет эту дуру сидеть здесь — любопытство? Или ее ноги не слушаются?

Ингер Йоханне застыла неподвижно, одной рукой придерживая сумку на коленях, другой — все так же прикрывая ребенка.

Венке Бенке уселась поудобнее и повернула к ней голову.

— У вас были другие подозреваемые, кроме меня? — спросила она по-прежнему дружелюбно. Она не отвечает. Не представляет, что сказать. Теперь ей больше не любопытно. Ей страшно. Почему она не кричит? — Видите ли, я получила вот это письмо.

Венке Бенке вытащила из заднего кармана сложенный лист бумаги. Развернула его и положила на колено.

— Извещение о тайном предоставлении банковской информации, — объяснила она. — От судьи. В точности как предписывает закон, с информацией о том, куда и как я могу жаловаться на то, что ваш муж сует свой нос в мои дела. — Она подержала письмо в руках, покачала головой и снова спрятала его в карман. — Но я не хочу этого делать. Я даже рада, что уже сейчас освобождена от всех возможных обвинений в будущем. Они отлично поработали.

Она рассмеялась глубоким смехом, встала и попробовала заправить волосы за уши.

— Эта поездка в Стокгольм, должно быть, совсем их замучила, — сказала она, снова вынимая письмо из кармана.

Она небрежно смяла письмо в комок и, сделав несколько шагов, перегородила дорогу коляске.

— Какой красивый ребенок, — сказала она, наклоняясь над Рагнхилль. — У нее будет ямочка на подбородке.

— Уходите. Уходите!

Венке Бенке отступила на шаг.

— Я не причиню ей никакого вреда, — улыбнулась она. — Я никому не причиню никакого вреда!

— Мне нужно идти, — сказала Ингер Йоханне, возясь с тормозами коляски. — Я не хочу с вами говорить.

— Конечно-конечно! Я не буду навязываться. Я ни в коем случае не хотела вас разозлить. Я просто хотела поговорить. Об общих интересах, об общих...

Тормоза не поддавались. Ингер Йоханне потащила коляску за собой по тропинке. Резиновые колеса скрипели, цепляясь за асфальт. Рагнхилль проснулась и закричала. Венке Бенке улыбнулась и сняла темные очки. Глаза были слегка накрашены, они казались теперь темнее и больше.

Она никогда не исчезнет, думала Ингер Йоханне. Из моей жизни она не исчезнет никогда. Только если умрет! Только если мне удастся...

— А, да, я закончила книгу, — сказала Венке Бенке, которая медленно брела за коляской. — Хорошая получилась. Я пошлю вам экземпляр, когда она выйдет.

Ингер Йоханне резко остановилась и открыла рот, собираясь закричать.

— Нет, нет, успокойтесь, — с издевкой сказала Венке Бенке, предостерегающе поднимая руки. — Не нужно давать мне адрес, я прекрасно знаю, где вы живете.

Легко кивнула, повернулась к Ингер Йоханне спиной и уверенно зашагала по тропинке.

Книгу открывает эпиграф из Вальтера Беньямина. Цитата дана в том виде, в котором ее приводит Ларс Фр. Х. Свендсен в своей книге «Философия скуки» (издательство «Университетсфорлагет», 1999),[17]оказавшейся полезной и вдохновлявшей меня во время работы над этим романом.

В 9-й главе романа цитируется из неуказанного источника: «И умираешь так медленно, что кажется, будто живешь». Это первая строка заглавного стихотворения сборника стихов Бертранда Бесигье (издательство «Норск Гюльдендаль», 1993).

Спасибо Александру Эльгурену за неувядаемый энтузиазм. Спасибо Ранди Крогсвеену за неоценимую помощь.