Бумажный тигр - Патриция Райс

— За тобой уже приехали, Джорджи. Я помогу тебе сесть в экипаж, и Блюхер отвезет тебя домой. Только не говори никому, что видела меня. Хорошо?

— Хорошо, — пробормотала она и вновь закашлялась.

— Доверься мне. — Дэниел приподнял ее за подбородок, и они встретились глазами. — Я люблю тебя, мисс Ягодка. Но если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я оставлю.

— Скорее я тебя убью, — задыхаясь от кашля, прошептала она.

Дэниел довольно ухмыльнулся:

— Я могу одолжить тебе ради такого дела мои револьверы.

Не говоря больше ни слова, он вновь поднял ее на руки и пошел к двери. Что было хорошо в Джорджине помимо прочего, так это ее миниатюрность. Такую жену легко носить на руках.

Блюхер вздохнул с облегчением, заметив Дэниела, и предупредительно открыл дверцу кареты. Дэниел усадил Джорджину, и та без сил повалилась на мягкую спинку сиденья. Ее вновь охватил приступ сильного кашля. Приказав Блюхеру вызвать врача, он дал им уехать. Кажется, Джорджина в последний момент обернулась и посмотрела на него через заднее окно, но он не посмел догнать экипаж. Еще не пришло время раскрывать свое инкогнито.

Подхватив чью-то кепку, валявшуюся в пыли, Дэниел надвинул ее на глаза и стал проталкиваться сквозь беспокойную толпу. Пора узнать, кто устроил этот пожар и зачем.

На следующее утро Джорджина проснулась дома, в своей постели. Она все еще кашляла, но не так сильно, как накануне. Принимая лекарство, прописанное доктором Фелпсом — от услуг коварного доктора Ральфа Джорджина решительно отказалась, — она изо всех сил напрягала память, пытаясь припомнить, что с ней случилось вчера.

Она почти не сомневалась в том, что Дэниел ей приснился. Кающийся Дэниел, который признался ей в любви. «Впрочем, не такой уж и кающийся, — тут же поправила она себя, вспомнив кое-что из сказанного им. — Посмеялся надо мной, и я даже попыталась его ударить. Но он сказал, что любит меня».

И насколько она помнила, именно он спас ее из огня.

Вот это уже было похоже на правду и на Дэниела. Он не стал бы ждать, пока подоспеет помощь, и полез бы в самое пекло. А вот что касается его признания в любви, то тут у Джорджины были сомнения. Возможно, она выдавала желаемое за действительное. Влезать в шкуру бесстрашного героя — это одно, а плакать и признаваться в любви — совсем другое. Ведь он так до сих пор и не появился здесь. Да, должно быть, эту вторую часть ей навеяло больное воображение.

Вскоре после того как Джорджине принесли завтрак, к ней пришел Питер. Тосты она одолеть на смогла, но сок ее заметно взбодрил. Допив его до конца и потянувшись к чашке с кофе, она бросила на Питера надменный взгляд.

— Похоже, ты решила и пожар записать на мой счет, не так ли? — сказал он и бросил шляпу на ближайший стул. Та свалилась на пол, но Питер не стал за ней нагибаться. — У матери истерика, твой драгоценный муженек как сквозь землю провалился, а отец не подпускает к себе вот уже несколько дней. Теперь еще ты думаешь, что это я подпалил одну из лучших мануфактур в стране. Прекрасно! Между прочим, я послал за твоим отцом.

— Какой ты заботливый! Не мешай мне завтракать, потому что когда приедет папа, я не смогу ни к чему здесь притронуться.

Питер недоуменно уставился на нее:

— Ты знаешь, я начинаю думать, что отец был прав, ты действительно немного повредилась в уме.

Джорджина в ответ усмехнулась, но тут же ее вновь одолел кашель. Не спуская с нее настороженного взгляда, Питер налил еще сока и протянул ей стакан. Пока она пила, он рассматривал пузырек с лекарством.

— Это не от доктора Ральфа. Может, тебе все-таки стоит послать за ним? Мне очень не нравится твой кашель.

Джорджина с трудом перевела дух и презрительно хмыкнула:

— Ты оказал мне большую услугу, Питер! Сначала вызвал отца, который опять увезет меня черт знает куда, а теперь хочешь послать за доктором Ральфом, который напоит меня опием до беспамятства. Спасибо! Уходи, Питер. Мне надо одеваться. Я не собираюсь задерживаться здесь и ждать, пока меня препроводят в лечебницу, как это уже сделали однажды с моей матерью.

Питер поставил пузырек на стол и непонимающе взглянул на нее:

— О чем ты?

— Не строй из себя невинного дурачка! — Джорджина отставила стакан с соком и села на постели. — Я вовсе не удивлюсь, если выяснится, что мистер Маллони и доктор Ральф довели твою мать до такого состояния. На твоем месте я проверила бы лекарства, которые она принимает. А теперь уходи, Питер, я хочу встать.

— Служанка сказала, что тебе нужно лежать. Она даже не пускала меня сюда, и пришлось прорываться силой. Приляг, Джорджи, и расскажи все по порядку, иначе я не уйду.

— Что тебе еще не ясно, не понимаю? — поморщилась Джорджина. — Доктор Ральф прописал моей матери настойку опия. Он и меня дурманил ею, а потом они с отцом попытались отправить меня в лечебницу. Как только женщина в нашем городе начинает против чего-нибудь возмущаться, на помощь тут же вызывают доктора Ральфа. Мне кажется, он и сам принимает свои снадобья.

Не обращая больше внимания на Питера, она откинула одеяло и стала подниматься с постели.

— Иди, Питер, иди, Бога ради.

— Хорошо, я не пошлю за врачом, — пробормотал он и вежливо отвернулся, давая Джорджине возможность накинуть халат. — Я не знаю, отчего произошел пожар. Поверь мне. Я нанял людей, которые должны все выяснить, но, честно говоря, сомневаюсь, что у них что-нибудь получится. Пожарные справились с огнем прежде, чем он добрался до цеха со станками. Я пойду туда и распоряжусь перетащить все, что удалось спасти, в пустующий склад напротив. Ничего, мы найдем новое помещение для фабрики, и она снова начнет давать продукцию.

— Мы?! — язвительно переспросила Джорджина. — Не суйся не в свое дело, Питер! Убирайся из моего дома и из моей жизни и чтобы я тебя больше не видела! Мне надоело быть с тобой вежливой. А твой отец еще пожалеет о том, что связался со мной! Я…

Возобновившийся кашель не дал ей закончить. Питер обернулся и уже решил усадить ее на ближайший стул, но в последнюю секунду удержался. Судорожно сжав кулаки, он ждал, пока она придет в себя, а потом проговорил:

— Не дай Бог, если все на деле окажется именно так, как ты сказала! Я сегодня же попрошу доктора Фелпса осмотреть мать, и если ты окажешься права насчет лекарств Ральфа, я обо всем расскажу Дэниелу. С тем чтобы он написал об этом в своей газете и предупредил всех женщин в городе. Мы вышвырнем Ральфа из города, если это потребуется. Кстати, где Дэниел? Я должен уговорить его навестить мать.

Джорджина опустилась на стул и отпила еще сока.

— Я дам ему знать, но у него сейчас много других забот. А по поводу того, что он провалился сквозь землю, ты, конечно, тоже ничего не знаешь? И впервые слышишь о том, что твой отец пообещал переписать закладную и сохранить этот дом за мной лишь в том случае, если Дэниел исчезнет из города?