Странный сосед - Лиза Гарднер

Теперь он заканчивал складывать свои полотенца, простыни, покрывала, даже три салфетки. Будь у него дом, он выстирал бы их «клороксом», отбеливателем для цветного текстиля.

По возвращении Эйдан планировал собрать вещички. Сложить все нажитое в четыре черных мешка для мусора – и поминай как звали. Вот так. Шоу закрывается. С него хватит. И пусть эта Коллин побегает за ним. А полиция найдет себе другого бедолагу.

Он выполнял все их правила – и где в итоге оказался? Полиция докапывается, бывший коллега пытался напасть, а сосед, Джейсон Джонс, так просто напугал до смерти. А теперь еще и репортеры… Нет, Эйдан хотел выйти из игры. Пока. Бай-бай.

Почему же он сидит здесь, на полу грязного ландромата, щелкает зеленой резинкой и теребит синюю шариковую ручку?

Он уже три минуты смотрел на чистый блокнотный лист. И наконец написал:

Дорогая Рэйчел!

Я осёл. Все это по моей вине. Тебе есть за что меня ненавидеть.

Он сделал паузу. Снова пожевал кончик ручки. Щелкнул резинкой.

Спасибо, что прислала мне письма. Может, ты их ненавидишь. Может, ты больше не хочешь на них смотреть. Знай, я тебя не виню.

Он зачеркнул слова. Написал новые. Зачеркнул и эти.

Я люблю тебя.

И всегда любил. Я был не прав. Прости.

Больше я тебя не потревожу.

Разве что… – подумал он, но не написал. Заставил себя сдержаться. Если бы она хотела его видеть, то уже бы это сделала. Понял намек, старина? Она тебя не любила. Не любит. Ты загремел в тюрьму ни за что, ты, ничтожный, глупый, жалкий кусок дерьма…

Он вновь взял ручку.

Пожалуйста, не терзайся.

Тут ему пришла в голову запоздалая мысль:

И не позволяй Джерри тебя обижать. Ты заслуживаешь лучшего. Действительно заслуживаешь.

Прости, что я все испоганил. И будь счастлива.

Эйдан

Он отложил ручку. Перечитал письмо. Какое-то время размышлял, что лучше: разорвать его на клочки или развести новый костер. В итоге решил сохранить. Он не станет его посылать. В группе заданием было просто написать письмо. Так его учили испытывать сопереживание и угрызения совести. Их он, наверное, и испытывал – грудь сдавило, стало трудно дышать, и желание сидеть посредине захудалого ландромата вдруг пропало. Захотелось снова оказаться у себя в комнатушке, свернуться в клубок и накрыться с головой одеялом. Затеряться в темноте и не думать о зиме и о том, как это классно – ощущать ее кожу своей, или о том, чью жизнь он сломал сильнее.

Господи, он все еще любил ее. На самом деле. Она была единственным хорошим, что случилось с ним в жизни, она была его сводной сестрой, а он оказался самым ужасным чудовищем в мире, и, быть может, тем парням в мастерской следовало вломить ему по первое число. Быть может, это был единственный выход для такого придурка, как он. Он был извращенцем. Таким же, как тот эксгибиционист Уэндел. Ничем не лучше. Зачем такому жить?

Вот только, как и всякий извращенец, он не очень-то хотел умирать. Просто хотел пережить эту ночь и, может быть, следующий день.

Поэтому Эйдан подхватил свое белье и поймал такси.

– Домой, Джеймс[28], – сказал он водителю.

Затем, сидя на заднем сиденье, порвал письмо на крошечные клочки и, выбросив в окно, смотрел, как ночной ветер уносит их прочь.

В девять ноль пять Джейсону наконец удалось уложить Ри в постель. Это оказалось не просто. Разросшийся медийный лагерь вынудил их провести дома практически весь день, и Ри казалась чуть заторможенной от нехватки свежего воздуха и физической активности. После обеда зажегся первый из «солнечных» прожекторов, а теперь весь дом был освещен так ярко, что его, должно быть, было видно из космоса.

Ри жаловалась на прожекторы, хныкала и твердила, что громкий шум ей мешает. Потом попросила, чтобы папа прогнал репортеров; когда это не сработало, топнула ногой и потребовала, что он отвел ее туда, где ищут мамочку, сейчас же.

В ответ Джейсон предложил порисовать. Или сложить оригами. Или сыграть в какую-нибудь стимулирующую игру, например, в шашки.

Джейсон не винил ее за то, что она хмурилась и носилась по дому. Он тоже хотел, чтобы репортеры ушли. Он бы с удовольствием в любой момент вернулся к их прежней жизни. Но…

Он прочел дочери всю сказку целиком, все сто страниц, от начала и до конца. В горле уже першило, слова путались на языке, но дочь наконец уснула.

Оставшись один в гостиной – занавески и шторы были плотно затянуты, – Джейсон попытался понять, как быть дальше. Сандра все еще числилась как пропавшая без вести. Максвелл добился в суде права на посещение Ри. А сам Джейсон по-прежнему оставался главным подозреваемым в исчезновении беременной жены.

В душе он надеялся, что Сандра сбежала с любовником. На самом деле Джейсон в это не верил, но надеялся, потому что, учитывая все другие варианты, лишь при этом она оставалась целой и невредимой. И, быть может, в один прекрасный день она передумает и вернется к нему. Он примет ее обратно. Ради Ри, ради себя самого. Он знал, что не является идеальным мужем, знал, что совершил ужасную ошибку во время их семейного отпуска. Если она решила наказать его за это, он примет наказание.

Но теперь, по истечении трех с лишним дней, приходилось рассматривать и другие варианты. Что жена не сбежала. Что случилось нечто ужасное, случилось прямо здесь, в его собственном доме, и каким-то чудом Ри осталась в живых. Быть может, Итан Гастингс потерял голову от неразделенной любви. А может, Максвелл наконец обнаружил их и похитил Сэнди, чтобы каким-то образом заполучить Ри. Или у Сандры появился новый любовник, этот таинственный эксперт по компьютерам, которому надоело ждать, когда она оставит Джейсона…

Она была беременна. Его ли это ребенок? Или какого-то другого мужчины? Не это ли дало толчок всем дальнейшим событиям? Возможно, с помощью Итана Гастингса Сэнди выяснила, кто такой ее муж, и испытала омерзение от мысли, что носит в себе дитя такого чудовища. Джейсон не осуждал ее. Он и сам на ее месте чувствовал бы себя так же.

Вот только он не был на ее месте. Он хотел… Надеялся…

Как ни жаль, они упустили тот момент, когда Сэнди, нервничая, призналась бы, что у них будет ребенок, он был бы тронут, напуган, потрясен. И был бы вечно ей благодарен.

Но такого момента так и не случилось. Его жена пропала, и он остался с призраком того, что могло произойти.

А также с видением неизбежного ареста.

Нужно хватать дочь и бежать. Это единственное, что можно сделать, поскольку рано или поздно на пороге его дома возникнут сержант Уоррен с ордером на арест и чиновник суда по семейным делам. Его отправят в тюрьму. Но хуже всего то, что Ри передадут на воспитание в другую семью.