Выжженная земля - Юлия Диппель

«Возьми его. Пожалуйста».

Но пальцы не хотели сжиматься на рукоятке. Я просто не могла себя заставить, поскольку знала о неминуемых последствиях. Кинжал выдернет Изару из Люциана и уничтожит его.

«Я всё для тебя сделаю, – взмолилась я. – Всё! Только прошу тебя, не требуй от меня убивать тебя».

«Но я уже мертвец, малышка, – мягко произнес он. – Позволь мне это сделать. Твоя душа никогда не принадлежала мне. А теперь она спасет всех нас».

Он накрыл мою руку своей, пока я не почувствовала кинжал. Сердце разбилось. А потом еще раз и еще, так что под конец от него остались лишь жалкие осколки. Я заплакала, но слезы растворились в Тихом омуте.

«Ты сказал, что я не увижу, как ты умрешь, – запиналась я почти не в себе. – Сказал, что мы закончим это вместе. Я… я не могу».

Люциан прислонился ко мне лбом. От него веяло таким спокойствием, что моя паника на самом деле улеглась.

«Ничто не давалось мне так сложно, как эта просьба, – пробормотал он, – потому что так я тебя не спасу. Из-за твоей души кинжал треснет. У тебя будет максимум одна или две минуты, прежде чем…»

…Высвободится энергия, которой еще не видывал мир. Взрыв библейского масштаба. Я хорошо помнила предостережение Тимеона.

«Мы разлучимся не надолго, малышка».

Взгляд Люциана метнулся к порталу-призме. К тому времени мужская ладонь уже полностью раскрылась. Временно́е окно скоро захлопнется. Кто бы ни старался нас спасти, он воспользовался непродолжительной слабостью Мары. Еще чуть-чуть, и королева ведьм явно что-нибудь предпримет.

«Так часто я был потерян, но ты всегда меня находила, – хрипло выговорил Люциан. – Уничтожь Мару, а затем найди меня в последний раз».

Его губы коснулись моих. Они казались горячими, практически как в лихорадке. Он прижал меня к себе и целовал с такой нежностью, что я задрожала. Одновременно с этим Люциан сильнее надавил на мою руку. Руку, которая стискивала медный кинжал. И, прежде чем я успела что-либо сделать, металл прорезал его плоть. Я дернулась, но Люциан не отпускал. Он углублял поцелуй, пока лезвие неуклонно вспарывало его грудную клетку. У меня в руке начал собираться жар. Кинжал отчаянно пульсировал. И неумолимо высасывал душу из тела Люциана.

Хотелось кричать, молотить кулаками и призвать судьбу к ответу: ну почему мы не заслужили хоть немножко счастья? Но так я лишь зря потратила бы свои последние мгновения с Люцианом. Я отчаянно приникла к его губам и старалась навечно запечатлеть их мягкий вкус. И то чувство, когда меня держали его сильные руки. И его любовь, которая была такой невероятной, что просто переполняла мое сердце.

«Я найду тебя, – уверенно пообещала я. – Не важно, где ты. Я всегда на расстоянии мысли».

Дуновение летнего шторма просочилось в мое сознание. Мне уже показалось, что это всего лишь мое воображение, однако потом я ощутила внутри себя остатки энергии Люциана. Все, что у него было. Поцелуй угас. Его мышцы ослабли. Последним рывком Люциан оттолкнул меня от себя. Клинок выскользнул из его груди. Инстинктивно я попыталась удержать свою пару, но пальцы царапнули пустоту. Он тонул в глубине. Его очертания сливались с темнотой, пока меня уносило к свету. Кто-то обхватил меня. Тени обратились в мерцающую пыльцу, кислород наполнил легкие, а тишина превратилась в крик. Мой крик.

Я приземлилась на спину в траву. Надо мной виднелся сверкающий голубоватый купол и серые глаза на взволнованном лице.

– Я держу тебя, Ари! Дыши.

Не хотела я дышать. Я хотела обратно. Хотела спасти Люциана. Не хотела смиряться с этим. Я его потеряла. Я осталась одна.

Тристан направил на меня ведьмовской огонь. Я рефлекторно закрылась, но Тихий омут так меня опустошил, что это было бесполезно. Тристан держал меня мягко, но крепко.

– Прости меня! Пожалуйста, прости! – Он вновь и вновь бормотал слова, которые ничего для меня не значили. Тупая боль в груди была просто невыносима. В какой-то момент возвратились и другие ощущения. Слезы на моих щеках и обжигающий металл медного кинжала, который я продолжала сжимать в руке. А потом меня коснулись эмоции Тристана. Настоящий водоворот раскаяния, сожаления и любви. Он вливал в меня все, что у него было. И тогда же я поняла, что это не нападение. Его голубое пламя выжигало капли черной жидкости, пропитавшей мою одежду.

– Лучше тебе исчезнуть, – выдавила я и с трудом перекатилась на колени. Тело запротестовало. Сил не хватило бы и для того, чтобы подняться. Но я подавила предупреждающие сигналы организма и использовала все ресурсы своей сущности, чтобы встать на ноги. Нужно кое-что доделать.

Тристан поддержал меня. У него в глазах светилось понимание.

– Я останусь с тобой, – решительно произнес он, – до самого…

Взорвался голубой купол, который он создал для нашей защиты. Тени пробили спину Тристана и вышли через грудь. Голубой огонь в его взгляде погас, мгла подхватила его и отшвырнула в сторону. Я не знала, что со мной творилось, потому что в ту же секунду надо мной что-то оглушительно загрохотало. Предсмертные крики. Шипение. Треск потоков огня. Клинки, вгрызающиеся в мясо и кости. Запах крови, граната и шоколада, солнечных лучей на реке, но прежде всего – крови. Кровь и беззвездная ночь. На небольшом отдалении я обнаружила Элиаса и Бела, которые стремились пробиться ко мне. Вампиры блокировали им путь, пока тени носились над полем битвы. А в его середине мне открылось жуткое зрелище. Тело Мары все еще представляло собой что-то среднее между скелетом, жертвой пожара и мумией. Обуглившиеся мышцы и жилы только начали исцеляться.

– Где твоя пара? – насмехалась королева ведьм и, хромая, пошла ко мне. Ее суставы скрипели. Она подволакивала одну ногу, но ясный взгляд черных глаз пронзал меня со всей ненавистью, на которую была способна древняя демоница. – Что, наш дорогой Тристан спас только тебя и бросил Люциана, чтобы ты принадлежала только ему?

Издевка улетела в никуда. Она даже не представляла, что произошло. Очевидно, самоотверженность в ее мире являлась настолько трудным для восприятия понятием, что Мара допустила фатальную ошибку. Недооценила Люциана, недооценила Тристана и недооценила меня. Да, возможно, у нас печальная предыстория, но нас троих связывало гораздо большее, чем могла уничтожить какая-то там королева ведьм.

– Тебе никогда не понять, что такое любовь, – процедила я, как можно более незаметно пряча за спиной медный кинжал. Если собственная заносчивость ослепляла Мару, то я уж точно не буду указывать ей на это… до тех пор, пока она не окажется прямо передо мной, и я не воткну ей в сердце тикающую бомбу.

Реакцией королевы ведьм стал презрительный смех. Она так преисполнилась уверенностью в себе, что, ничуть не сомневаясь, покинула алую печать, чтобы встать напротив меня.

– Ты должна была остаться в Тихом омуте, дочь Танатоса. В вечной могиле. Повторяющаяся судьба. Я бы оценила скрытую в этом иронию. Но тебе обязательно надо все испортить.