Очень драконий Новый Год - Алиса Чернышова

— Боюсь, вы не понимаете…

— Нет, это вы не понимаете. По вине вашего замечательного учебного заведения мы с побратимами втянуты в невиданных масштабов скандал. Который разразился вокруг клеветы на потенциальную пару наследника драконов Ртути. Как мы должны понимать это всё? Как неуважение? Как намеренную провокацию? Какой реакции с нашей стороны вы ожидаете, господин ректор?

Я поймала себя на том, что мне очень, очень жаль Алана. Как ни крути, а работка у него совершенно собачья. Особенно прямо сейчас.

Я честно и откровенно не знаю, чем бы это всё могло кончиться, но тут в нашем кабинете объявился новый персонаж. Холёный худощавый мужчина вошёл уверенной походкой… и слегка растерял свою спесь, уставившись на драконов.

— Э… Добрый день! Какой замечательный и приятный сюрприз! Я — Виталин Артифф из пресс-службы премьер-министра. Прошу прощения за вторжение, но мой вопрос не терпит отлагательств.

— Разумеется, — с лёгкой издёвкой сказал Или. — Полагаю, мы вам не помешаем.

Судя по лицу пресс-секретаря Артиффа, он сильно в этом сомневался.

— Я хотел бы сейчас переговорить с господином ректором и профессором Лофф…

— Только в нашем присутствии, — холодно сказал Дин, положив руку мне на плечо. — Теперь все разговоры с профессором Лофф будут вестись только в нашем присутствии.

— Прошу простить, но… на каком основании? — а смелый мужик, однако. Если бы со мной вот так разговаривал дракон, я не уверена, что возразить было бы так уж легко.

— На основании нашей потенциальной парности.

Артифф заморгал.

— Подождите. Но ведь проверка уже была, и вы не…

— Кто вам сказал такую чушь? — приподнял брови Или. — Что-то я не помню, чтобы мы делали официальное заявление. Или вы считаете, что лучше драконов разбираетесь во всех нюансах парности?

Судя по лицу Артиффа, мысленно он уже помянул все нецензурные выражения, ему известные.

— Что же, — сказал он. — Боюсь, это всё усложняет. При том, что и так было не слишком просто…

— Так может быть, нам следует начать с очень простых вещей? — добродушно улыбнулся Рой. — Все сложные вещи начинаются с простых. Так бывает. Вот, например, расскажите мне: как вышло, что такая новость попала в ведущие газеты? Я верю в независимую прессу, но не до такой степени.

Я уже поняла, что в глаза Радужному лучше не смотреть. Особенно в те моменты, когда интонация его становится настолько ласковой. А вот Артифф, кажется, был не в курсе, потому завороженно уставился на этого хитреца.

— Да-а, — протянул пресс-секретарь слегка заторможенно. — Ситуация сложилась следующая. Как вы понимаете, профессор Бозия, ранее работавшая здесь, была крайне недовольна своим увольнением. Она была настроена весьма воинственно и собиралась отстаивать свои права. Но прошлые её жалобы не дали результата. потому на этот раз профессор решила пойти другим путём. Она обратилась ко своей воспитаннице.

— Мне страшно даже представить, кого это могло воспитать, — пробормотал Алан.

— Ариока Бозия, предположительно урождённая Ариока Зелёное Крыло, — послушно выложил пресс-секретарь, явно впав в какой-то транс. — Сида. Вместе с братом воспитана профессором Бозией. Имеет диплом бытового мага, но предпочитает словесность. Автор ряда книг романтического жанра, свободный корреспондент и редактор статей для “Утренней Вел-Лерии”.

— Автор, значит, — пробормотал Алан. — Корреспондент и редактор.

Я же немного опешила. Если честно, до этого вот момента не задавала себе вопрос, который по хорошему стоило бы задать: а куда, собственно, потом делись выкупленные мужем Бозии сиды?..

— Итак, профессор Бозия обратилась за помощью к воспитаннице, — проворковал Рой. — Но как же так вдруг случилось, что новость оказалась во всех газетах округи? Да ещё и в таких формулировках?

— Стечение обстоятельств, не более того. Видите ли, наши политические оппоненты приготовили определённый компромат и ждали удобного случая. У них было несколько лояльных старших редакторов, один из которых и работал в “Утренней Вел-Лерии”. Увидев материал, он понял, что это — шанс. На тот момент у них на руках были интервью с комендантом Грефф (ныне покойной, смею отметить), а также бедной швеёй, у которой профессор Лофф якобы пыталась купить детей для разнузданных игрищ в доме ректора…

Я сдавленно простонала, сообразив, откуда взялись некоторые обвинения.

— ... таким образом, они увидели возможность взорвать эту информационную бомбу. И вот мы здесь, как говорится.

— Понятно, — Или едва заметно повёл рукой, и глаза Роя перестали мерцать потусторонним светом.

Артифф растеряно заморгал, открыл было рот в возмущении — но благополучно закрыл, напоровшись на ледяной взгляд драконьего высочества.

— Это всё хорошо, — сказал Или. — Даже замечательно. Но просветите же нас: что вы собираетесь с этим делать?

Пресс-секретарь вздохнул.

— Профессор Лофф, ситуация неоднозначная. Данные обвинения…

— Ложь, которую я могу опровергнуть в суде! — я сжала руки в кулаки, чтобы унять невольную дрожь.

— Несомненно, — развёл руками Артифф. — Я вам больше скажу: очень сомнительно, что до суда дело вообще дойдёт. Верные нам сотрудники уже сейчас опрашивают, с позволения сказать, свидетелей. И вполне очевидно, что нам нечего вам вменить… кроме разве что возможных отношений со студентом, но подобные вещи у нас в стране не запрещены законом. Тем не менее, пока скандал не утихнет, вы должны покинуть Академию. И, по возможности, столицу. Вечером я пришлю вам варианты возможных экспедиций, которые вы с вашей квалификацией могли бы возглавить…

— Но я не собираюсь убегать! Я не делала ничего из того…

— Профессор Лофф, — в голосе Артиффа прозвучала откровенная снисходительность. — Поймите одну простую вещь: в подобных случаях никого не волнует, что вы делали или не делали. Никому не нужна правда, когда дело доходит до подобных игр. Так, в офис премьер-министра уже поступили официальные письма от “Комитета благочестивых матерей” Тавельни, которые жаждут защитить моральный облик своих детей. Религиозная солярная община “Свет праведников” собирает подписи за то, чтобы запретить нелюдям работать с детьми, аргументируя это “нечистотой” магических рас и какими-то цитатами из священных текстов. Консервативная партия хочет сегодня же поднять этот вопрос в Сенате и имеет поддержку среди аристократии. При этом, мы тут балансируем на острой грани. Да, вы можете принести публичные клятвы, но проблемы с формулировками неизменно возникнут. Придётся прилюдно признать, что вы предлагали деньги за детей (пусть и в шуточном контексте), имели отношения со студентом и уволили коменданта Грефф за её излишнюю строгость (вы ведь понимаете, что нельзя открывать обстоятельства дела Грефф, не так ли?) Таким образом, от клятв вы больше потеряете, чем приобретёте: те, кто поверит в эти инсинуации, услышат в ваших словах лишь подтверждение. В такой ситуации мы даже не знаем, удастся ли сохранить должность за господином ректором. Вы покинете эту Академию, по крайней мере на пару десятков лет. Других вариантов нет. К сожалению.