Крайние меры - Лоренсо Сильва

— И сорок лет спустя ваш поступок послужил причиной кошмаров, преследующих Миллгейта, — заметил Питтман.

— Джонатан был самым чувствительным среди нас, — обронил Гэбл. — Странно. Во время вьетнамской войны он рекомендовал уничтожать деревни, где жители были замечены в симпатиях к коммунистам. Он знал, что население этих деревень будет истреблено до последнего человека, однако спокойно спал, не испытывая угрызений совести. В то же самое время его любимого пса пришлось усыпить из-за неизлечимой болезни почек. Целую неделю Джонатан оплакивал собачонку, похоронил ее возле дома и воздвиг каменный памятник на могиле. Однажды, два года спустя, я совершенно случайно увидел, как он разговаривает с захороненной собакой. Вряд ли в случае с Данканом его замучили бы угрызения совести. Бескровная смерть, бывший друг уснул со снежной подушкой под головой, холод предохранил тело от разложения. Так все и случилось бы, не отгрызи проклятый зверек у покойника пальцы. Ужасная картина полностью завладела воображением Джонатана. Его стали преследовать кошмары, хотя я полагал, они должны прекратиться. Однако несколько лет тому назад он вновь вернулся к этой навязчивой идее. Я был поражен. Советский Союз рухнул, но вместо того, чтобы торжествовать, Джонатан меланхолично заметил: «Падение коммунизма служит еще одним доказательством того, что в смерти Данкана не было никакой необходимости». Логика его слов ускользала от меня, логика, но не угроза, которую они таили. Затем Джонатан начал изливать душу отцу Дэндриджу. И я почувствовал, что угроза стала вполне реальной.

— Итак, вы убили его, — подытожил Питтман, — и мы собрались здесь, чтобы разобраться с вашими секретами. Чего только вы не проделывали со мной, чтобы сохранить вашу тайну, скольких людей лишили жизни! Вы далеко не молоды. Здоровье никуда не годится. Вряд ли вы доживете до суда, ведь следствие займет немало времени.

Гэбл, потирая свой тощий подбородок, смотрел на Питтмана глазами, в которых, казалось, затаилась мудрость веков.

— Вы так ничего и не поняли. Несмотря на все, что вам пришлось пережить за последнее время, и нашу уже довольно продолжительную беседу. Конечно, я умру прежде, чем дело дойдет до предварительного слушания в Большом жюри. Меня не пугает наказание. Тем более, что я не совершил ничего преступного. Но меня волнует моя репутация. Всю свою жизнь я посвятил беззаветному служению любимой стране и не хочу, чтобы мое имя вываляли в грязи только за то, что я убил растлителя детей, алкоголика и к тому же коммуниста. Данкан Клайн был воплощением зла. В молодости я так не думал. Я восхищался им. Но с годами понял, насколько он отвратителен. Его смерть не явилась потерей для человечества. Моя репутация стоит сотен тысяч данканов клайнов. Сколько благих дел я совершил для этой страны! Они не исчезнут вместе со мною. И никто не вправе замарать мое имя, пусть даже я вынужден был пойти на крайние меры ради спасения карьеры.

— Вашей карьеры, — повторил Питтман.

— Именно, — ответил Гэбл. — Все остальное ничего не значило. Боюсь, я завлек вас сюда обманом. Миллион долларов, два паспорта... Сожалею, но у меня с самого начала не было намерения передавать их вам. Я хотел выяснить, что вам известно. Оказалось, достаточно много. Но доказательств у вас нет. И потому вряд ли вы представляете угрозу для моей юридической безопасности. Другое дело для моей репутации. В этом смысле и мой друг Уинстон опасен. Он не способен держать язык за зубами. По счастью, и та, и другая проблемы имеют одно решение. Мистер Уэбли, прошу вас.

— Да, сэр.

Уэбли подошел к Питтману и остановился у него за спиной. Сердце Питтмана упало, когда он услышал звук взводимого затвора кольта.

— Нет!

Ствол тяжелого пистолета неожиданно возник в поле зрения Питтмана, сбоку. Гром выстрела ударил по барабанным перепонкам. На противоположной стороне комнаты Уинстон Слоан судорожно хватал ртом воздух, тело его дернулось, из груди и спины на диван брызнула кровь. Последняя судорога, и старик осел, как карточный домик, из-под которого выдернули основу. Голова поникла, центр тяжести сместился вперед, и тело скатилось на пол. Питтман готов был поклясться, что слышал скрип цепляющихся друг за друга костей.

Питтман пребывал в шоке и вопрос «Почему?» замер у него на губах.

— Я же сказал, что надо устранить возникшие проблемы, — бросил Гэбл. — Мистер Уэбли, пожалуйста.

Мистер Уэбли, направляясь к дверям, положил кольт на стол и вынул второй пистолет.

— Полагаю, теперь вы начинаете понимать, — произнес Гэбл, обращаясь к Питтману.

Тот в ужасе хотел бежать, но Уэбли блокировал выход. Питтман знал, что стоит ему шевельнуться, и он будет убит. Единственный выход — продолжить разговор.

— Думаете, полиция решит, будто я застрелил Слоана, а ваш телохранитель — меня?

— Естественно. Ведь кольт принадлежит вам. Мистер Уэбли сотрет свои отпечатки, вложит оружие вам в руку и произведет выстрел так, чтобы на ваших пальцах остались следы пороха. Экспертиза и вещественные доказательства подтвердят наши показания.

— Схема не сработает.

— Чепуха. Мотивы убийства известны заранее.

— Я вовсе не это имел в виду. — Питтман хрипел. От страха пересохло в горле. Он не отрываясь смотрел на пистолет в руках Уэбли. — Схема не сработает, потому что разговор прослушивался и записан.

— Что!

Гэбл прищурился, и от этого вокруг глаз появились новые морщины.

— Ваши подозрения были вполне обоснованными, — выдавил из себя Питтман. — Я пришел сюда с микрофоном.

— Мистер Уэбли?

— Вы же видели, сэр, я тщательно его обыскал. У него нет микрофона. Он чист.

— В таком случае стреляйте!

— Стойте! — Колени Питтмана так дрожали, что он боялся упасть. — Послушайте! Когда вы обыскивали меня, то кое-что упустили из виду.

— Я же сказал, мистер Уэбли. Стреляйте! Уэбли колебался.

— Пистолет, — торопливо выпалил Питтман. — Мой кольт. Прежде чем прийти сюда, я навестил человека, у которого брал интервью пять лет назад. Он специалист по средствам электронной слежки, прослушивания. Эксперт не узнал меня и не стал задавать лишних вопросов, услыхав, что мне нужен миниатюрный микрофон-передатчик, который можно спрятать в рукоятке кольта сорок пятого калибра. Я знал, что прежде всего вы постараетесь отнять у меня пистолет и от радости, что это удалось, не догадаетесь об его истинном предназначении в создавшейся ситуации. Вы проверили мою авторучку, Уэбли. Но не удосужились проверить пистолет.

Уэбли схватил со стола кольт и нажал на кнопку, освобождающую обойму.

Питтман продолжал говорить. От страха его подташнивало.

— Неподалеку отсюда в машине находится мой друг. Автомобиль оборудован электронными приборами. Мой друг записал на пленку весь разговор. Больше того, его ретранслировали на полицейской частоте, заглушая все остальные разговоры полиции. Последний час полицейское управление Фэрфакса и все патрули слушали нашу с вами беседу. Только что, мистер Гэбл, вы поведали нескольким сотням полицейских о том, что прикончили Данкана Клайна, Джонатана Миллгейта, Берта Форсита и отца Дэндриджа. Будь у меня время, я вынудил бы вас признаться и в убийстве собственной жены.