Смерть на рассвете - Деон Мейер

— Я жду тебя в машине.

Меченый Вентер, единственный, который остался. «…А потом нам разрешили поспать… Мы очень устали, но вдруг Меченый достал гитару. По-настоящему его зовут Майкл Вентер. Он очень маленького роста, папа, и у него на шее родимое пятно, вот его и прозвали Меченый. Он из Хумансдорпа. Его отец — рихтовщик, специалист по покраске автомобилей. Он написал песню о родном городе. Она очень грустная».

Неужели за всем стоит он — сельский парень, который играет на гитаре?

Ван Герден набрал номер на мобильнике.

— Отдел убийств и ограблений. Мэйвис Петерсен.

— Мэйвис, это Затопек ван Герден. Тони О'Грейди только что застрелили в кафе «Парадизо» на Клоф-стрит. Срочно найдите Яуберта. И де Виту тоже скажите.

— Боже правый! — вскричала Мэйвис.

— Мэйвис…

— Слышу, капитан. Я все передам.

— Спасибо. — Он отключился. Кажется, все силы ада вырвались на свободу. Но прежде всего… — Нам надо раздобыть карту Кейптауна, — сказал он Крошке Мпайипели.

— Посмотри в бардачке.

Ван Герден открыл бардачок, достал атлас, нашел Солан-стрит в указателе, отыскал нужное место на карте.

— Совсем рядом.

— А может, сначала захватим адвоката?

— И Джеймса Верготтини.

Наконец-то вскроется вся афера, ящик Пандоры, банка с червями. Наконец-то у них живой свидетель.

Мпайипели резко развернулся и понесся к углу Клоф-стрит, где должна была ждать Хоуп. Перед кафе «Парадизо» стояла карета скорой помощи и белый полицейский «опель» с синим проблесковым маячком. Заметив чуть дальше БМВ Хоуп, они подъехали к нему. Возле машины никого не было.

— Дерьмо! — сказал ван Герден.

— Тебе бы писателем стать, — посоветовал Мпайипели. — У тебя такой богатый словарный запас.

Ван Герден ничего не ответил. Он был совершенно опустошен. Недосып. Адреналин. Постоянная борьба. У Крошки снова зазвонил мобильник. Он ответил, помолчал. Медленно положил телефон на колени.

— Звонил Орландо. Билли Сентябрь умер.

— Это уже слишком, — сказал ван Герден. — Это уже слишком.

— Кое-кто за все заплатит, — сказал Мпайипели. — Уж теперь-то кто-то обязательно за все заплатит!

Они поехали на Солан-стрит. Склады, заводские цеха, авторемонтные мастерские, текстильная фабрика, мастерская по ремонту скутеров. Дом 78 стоял на углу — старый, полуразвалившийся, серо-голубой одноэтажный дом, длинный и низкий, без каких-либо вывесок и опознавательных знаков. Узкие оконца забраны металлическими решетками. За углом они развернулись, проехали мимо дома еще раз. Парадная дверь выходила на Солан-стрит, чуть дальше находился въезд для машин: большие двойные ворота. На маленькой медной табличке рядом с парадной дверью едва читаемые буквы: «Орион — решение вопросов».

— Видеокамеры. — Крошка ткнул пальцем, но ван Герден ничего не увидел.

— Где?

— Под козырьком крыши.

Ван Герден всмотрелся, заметил крошечную камеру видеонаблюдения. Потом еще одну.

— Хорошо страхуются, — заметил он.

— Чем они занимаются?

— Убийствами и ограблениями.

— Зарабатывают этим на хлеб?

— Не знаю.

— Им известно, что мы здесь. Камеры нас засекли.

— Знаю.

— У тебя есть план?

— Да.

— Как там, в квартире?

— Да.

Крошка Мпайипели покачал головой, но ничего не сказал. Он припарковал «мерседес» в квартале от дома 78.

— В полицию ты обращаться не можешь, потому что тебе надо найти доллары.

— Да.

— Давай я позвоню Орландо. Пусть пришлет подкрепление.

— Я не собираюсь ждать подкрепления.

— Боже, какой же ты глупый белый!

Ван Герден сунул руку в карман куртки.

— Вот их график. — Он развернул лист бумаги, который был прикреплен к дверце шкафа в той квартире. — Восемь фамилий. Схлебюс мертв; по-моему, четверо, которые вчера были в доме моей матери, тоже в этом списке, потому что Потгитер навел нас на агентство эскорт-услуг и на квартиру. Получается пятеро, плюс тот, что остался в квартире. Шестеро мертвы или выведены из строя. И Вентер. Как по-твоему, сумеем мы справиться с тремя парнями?

— Хочешь войти через парадную дверь? Они нас сразу засекут. В чем же стратегическое преимущество?

— Крошка, если Орландо пришлет сюда взвод своих головорезов, это привлечет внимание полиции так быстро, что они примчатся через несколько минут.

— Верно.

— Позвони Орландо, но попроси дать нам полчаса. Нет. Час.

Мпайипели кивнул, набрал номер, начал разговаривать.

— Орландо дает нам шестьдесят минут. — Он достал револьвер, перезарядил. — Вот уж не думал, что придется драться бок о бок с белым, да еще бывшим полицейским, — сказал он, открывая дверцу.

Они вместе шли по улице под моросящим дождем; ветер раздувал полы курток. Ван Герден посмотрел на возвышающуюся над ними громаду Столовой горы, всемирно известную плоскую вершину. Сейчас вершина была затянута темной пеленой — «скатертью». Ну и ладно. Вот если бы погода была ясная, можно было бы счесть за дурной знак.

Недели после смерти Нагела… Целыми днями он только и делал, что смотрел на гору. Гора стала огромным, неизбежным, постоянным напоминанием его вины. Его греховности.

Они подошли к двери. Медная табличка с названием фирмы заросла грязью. Ван Герден положил руку на дверную ручку, повернул. Дверь распахнулась. Он посмотрел на Крошку; тот пожал плечами. Они вошли и оказались в просторном зале — явно бывшем складе. Стены выкрашены тусклой серой краской, бетонный пол, пыль, грязь. В полумраке ван Герден различил в углу очертания стола. За столом сидел человек — темная тень, почти незаметная в сумерках. Они подошли ближе. Крошка держал руку на револьвере, который висел в заплечной кобуре.

Фигура за столом медленно похлопала в ладоши. В пустом зале хлопки были гулкими, как выстрелы. Он хлопал в такт их шагам. Ван Герден и Крошка подошли к столу, и тень приобрела человеческие очертания: широкоплечий, толстая шея, мощная грудная клетка под камуфляжем, приземистый, мощный, лицо знакомое, как у смутно вспоминаемого друга. Потом ван Герден заметил темную отметину на шее — большое родимое пятно размером с мужскую ладонь. Человек прекратил хлопать в ладоши, и вдруг стало тихо, только дождь шелестел по ржавой металлической крыше.

— Меченый.

Загорелое лицо, глаза живые, умные, улыбка искренняя, широкая, победоносная.