Потомки Шаннары - Терри Брукс

— Держите его! — в отчаянии закричал Кхандос людям у лебедок. — Удерживайте его на месте!

Но они не могли справиться с канатом. Он проскальзывал, и, стараясь его удержать, люди оказались на самом краю Уступа, на виду у лучников Федерации. Те открыли огонь, и двое упали. Никто не встал на их место — все растерялись. Кхандос оглянулся через плечо, его глаза стали огромными. Канат продолжал скользить дальше.

«Они не удержат его», — испугался Морган и с отчаянным криком устремился вперед. Но Аксинд оказался проворнее. С невероятной для его размеров скоростью тролль пронесся мимо оцепеневших повстанцев и своими огромными ручищами схватился за канат. Те, кто держал канат, в замешательстве отпрянули, и гигантский тролль один удержал площадку подъемника. К нему присоединился еще один тролль, потом подоспели еще двое. Кхандос выкрикивал им команды, стоя на краю Уступа, и они выровняли площадку и оставили ее падение.

Морган снова посмотрел вниз. Под ним раскинулось зеленое море лесов Ключа Пармы, сливавшееся на горизонте с безоблачным небом. Дивная панорама создавала ощущение вечности этой красоты, посреди которой Уступ казался островком хаоса. У подножия утеса лежали трупы солдат Федерации. Строй осаждающих был разорван, его четкий порядок нарушен, солдаты рвались в атаку. Катапульты продолжали метать снаряды, свистели стрелы. Площадка подъемника все еще висела на канате — приманка, находившаяся в нескольких дюймах над черным чудовищем, продолжавшим невозмутимо подбираться к ней.

Тогда, неожиданно для всех, Падишар Крил встал, вышиб топором днище у первого бочонка с маслом и опрокинул его содержимое на стену и взбирающегося по ней монстра. Его голова и передняя часть туловища оказались залитыми маслянистой жидкостью, и ползука прекратил подъем. Вслед за этим вниз полилось содержимое второго бочонка, потом третьего. Ползука и стена оказались основательно залитыми маслом. Стрелы лучников Федерации снова засвистели вокруг Падишара, стоящего на виду. На этот раз в него попали — одна стрела, другая, и он осел.

— Поднимайте его! — закричал Кхандос.

Тролли, выстроившиеся в линию, начали тянуть канат, а повстанцы, воя от ярости, засыпали федератов градом стрел.

Но Падишар каким-то образом умудрился снова встать на ноги, разбил два последних бочонка и вылил масло на скалистую стену и на ползуку. Чудовище замерло, а масло текло вниз — на него, по нему, под ним… Потоки масла и жира, сверкая, стекали по стене утеса, поблескивая в лучах утреннего солнца.

Снаряд из катапульты попал прямо в площадку. Повстанцы закричали, увидев, как падают вниз обломки. Но Падишар Крил успел уцепиться за веревку и теперь висел на ней, представляя собой прекрасную мишень для стрел и камней, свистевших вокруг. Его грудь и руки были в крови, мышцы тела напряглись, он прилагал нечеловеческие усилия, чтобы удержаться на веревке.

Тролли быстро подтянули обломки подъемника, Падишар Крил оказался на краю Уступа, и его мгновенно оттащили в безопасное место. На какое-то время все забыли о том, что происходит вокруг. Напрасно Кхандос кричал, чтобы все возвращались на свои места, — повстанцы столпились вокруг предводителя, лежавшего на земле. Тогда Падишар поднялся на ноги. Кровь струилась по его телу — стрелы пробили правое плечо и левый бок, лицо побледнело и исказилось от боли. Протянув руку, он сломал стрелу, пронзившую левый бок насквозь, и, сморщившись, вытащил остаток древка с наконечником.

— Все по местам! — заорал он. — Быстро!

Повстанцы бросились в стороны. Падишар протиснулся мимо Кхандоса, чтобы посмотреть вниз, на ползуку.

Чудовище оставалось на том же месте, будто приклеилось к скале. Катапультисты и лучники Федерации все еще вели огонь по укреплениям повстанцев, но делали это как-то нехотя, тоже выжидая, что будет делать ползука.

— Падай же, скотина! — яростно закричал Падишар Крил.

Ползука пошевелился, слегка изменив положение тела, и повернул вправо, пытаясь обойти стороной блестящие участки стены, залитые маслом. Когти его скрипели о скалу, он старался за что-нибудь ухватиться, но тщетно — масло сделало свое дело. Одна за другой его лапы стали соскальзывать со скалы. Крик ужаса пронесся по рядам солдат Федерации, повстанцы возликовали. Ползука скользил все быстрее, наконец когти его разжались, и он полетел вниз, отскакивая от скалы, кувыркаясь и хрустя костями и металлом. Когда он ударился о землю, вздрогнули скалы и пыль густым облаком поднялась вверх.

Ползука неподвижно лежал у подножия утеса, по его массивной, залитой маслом туше пробегала судорога.

— Вот так-то лучше! — Падишар Крил удовлетворенно отвалился от бруствера и опустился на землю, устало прикрыв глаза.

— Ты с ним покончил! — воскликнул Кхандос, присев рядом на корточки. Он злорадно улыбался. Морган, стоявший рядом, тоже улыбнулся. Но Падишар с сомнением покачал головой:

— Только на сегодня. Завтра они наверняка придумают что-нибудь новенькое. И что мы будем тогда делать? Ведь я вылил все наше масло. — Его темные глаза приоткрылись. — Вытащи из меня вторую стрелу, чтобы я мог вздремнуть.

В тот день Федерация не предприняла новых атак. Она отвела солдат на опушку леса, где они занялись мертвыми и ранеными. Но катапульты остались на прежнем месте, время от времени посылая вверх снаряды, которые даже не долетали до Уступа. Солдаты скорее напоминали о своем присутствии, чем наносили какой-нибудь ущерб мятежникам.

К несчастью, ползука не погиб. Через некоторое время он пришел в себя и, медленно извиваясь, уполз. Определить, насколько сильно он пострадал, было невозможно, и никто не решился бы утверждать, что чудовище больше не появится.

Падишара перевязали и отправили в постель. Он ослаб от потери крови и от боли, причиняемой ранами, но и лежа продолжал руководить обороной Уступа. Он приказал построить какое-то особое орудие. Морган слышал, как Кхандос говорил об этом группе повстанцев, которых он послал в самую большую пещеру заниматься его сооружением. Работа началась сразу, но, когда Морган спросил у Кхандоса, что это за орудие, тот уклонился от ответа.

— Увидишь, когда будет готово, — недовольно ответил он. — И хватит об этом.

Морган отстал от него — настаивать было бесполезно. Не зная, чем заняться, он отправился в ту сторону, куда Тил увела Стеффа, и нашел своего друга закутанным в одеяла и трясущимся в лихорадке. Тил настороженно наблюдала за горцем, когда он коснулся лба Стеффа, — настоящая сторожевая собака, которая никому не верит. Вряд ли ее можно за это винить. Горец пытался поговорить со Стеффом, но тот был почти без памяти. Лучше всего ему поспать. Морган поднялся, взглянул на безмолвную Тил и удалился.

Остаток дня он провел, бродя между оборонительными сооружениями и пещерами, наблюдая за армией Федерации, строительством секретного орудия, Падишаром и Стеффом. Он не преуспел ни в чем, и часы тянулись невыносимо медленно. Морган не мог не думать о том, что, запертый здесь, на Уступе, вдали от Пара и Колла и действительно важных дел, он не приносит пользы. Как снова найти братьев, если судьба разбросала их в разные стороны? А пока Уступ осажден войсками Федерации, они уж точно не придут в Ключ Пармы. Дамсон Ри им не позволит.