Ледокол - Виктор Суворов

Но лучше послушать самого И. Т. Пересыпкина. Товарищ маршал войск связи, вам слово:

«Буквально в самый канун войны И. В. Сталин поручил мне выехать в Прибалтийские республики. Это ответственное задание я почему-то связывал с надвигавшимися военными событиями. Вечером 21 июня 1941 года вместе с группой ответственных работников Наркомата связи я выехал в Вильнюс. Мы находились в пути, когда началась война…» (Связисты в годы Великой Отечественной войны. С. 17).

Утром 22 июня на станции Орша Пересыпкин получает из Москвы телеграмму: «СВЯЗИ ИЗМЕНЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НЕ СОЧТЕТЕ ЛИ НУЖНЫМ ВЕРНУТЬСЯ В МОСКВУ» (там же, с. 32–33).

Пересыпкин едет по железным дорогам, которые не только полностью военизированы, но и несколько дней назад получили приказ перейти на режим военного времени и быть в готовности работать в боевой обстановке (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 184). Пересыпкин едет в районы, где войска гигантскими массами тайно сосредоточиваются к границам, имея приказ, взять с собой «только необходимое для жизни и боя» (там же). Пересыпкин едет на территорию военного округа, где уже существует фронт, где штаб уже разослал совершенно секретные данные тысячам исполнителей, данные, которые до начала войны рассылать запрещено. Пересыпкин едет в район, где тайно создается правительственный командный пункт. Пересыпкин едет по личному приказу Сталина и знает, что эта «поездка связана с надвигавшимися военными событиями».

Но Гитлер напал, и вот Пересыпкин, бросив свой секретный вагон, на попавшейся под руку грузовой машине мчится в Москву.

Выходит, что если бы Гитлер не напал, то Нарком связи товарищ Пересыпкин прибыл бы на тайный командный пункт в районе Вильнюса и действовал бы в соответствии с «надвигавшимися военными событиями», т. е. координировал системы военной, правительственной и государственной связи в войне. Но оттого что Гитлер напал, поездку на войну пришлось срочно отменить.

Сталин посылает Пересыпкина на войну, но нападение Гитлера — это полная неожиданность и для Сталина, и для Пересыпкина. Нападение Гитлера — это «изменение ситуации» настолько серьезное, что заставляет отменить многие важнейшие мероприятия советского правительства и заставляет импровизировать, вплоть до возвращения Наркома в Москву на первой попавшейся грузовой машине.

ЧЛЕНЫ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА УЖЕ ВЫЕХАЛИ НА ВОЙНУ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ, НА ВОИНУ, В КОТОРОЙ ГЕРМАНСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ НЕ ПРЕДВИДЕЛОСЬ.

В ту же ночь по той же железной дороге Москва — Минск намечалось перемещение в западные районы страны руководящих лидеров Народного комиссариата обороны, НКВД, Наркомата государственного контроля и других важнейших правительственных учреждений Советского Союза. Цель поездки — война. К тайной поездке к западным границам готовились Народный комиссар внутренних дел, кандидат в члены Политбюро, генеральный комиссар государственной безопасности Л. П. Берия; член ЦК Нарком государственного контроля, армейский комиссар 1-го ранга Л. 3. Мехлис; кандидат ЦК, нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и другие лидеры сталинской империи. Не исключено, что к тайной поездке на запад готовился и сам товарищ Сталин.

Для каждого лидера была создана смешанная группа из высших представителей руководства, наиболее важных в войне наркоматов. Утром 21 июня 1941 года создание оперативных групп было завершено. Каждая группа ждала только своего лидера, который находился в Кремле на последнем заседании Политбюро, чтобы тайно сопровождать его на войну. Все члены оперативных групп утром 21 июня знают, что они едут на войну. Правда, они знают место назначения — Минск (что тоже правильно), но не Вильнюс, до которого от Минска рукой подать.

Все члены групп знают, что Советский Союз уже вступил в войну против Германии, хотя об этом еще официально не объявлено и хотя боевые действия еще не начались. Для того группы и направляются тайно на запад, чтобы эти действия начать!

Но удивительная вещь: никто, включая и лидеров групп, которые заседают в Кремле, не подозревает о готовящемся германском вторжении. Более того, когда такие сведения вечером начинают поступать каскадом, высшие советские руководители отказываются в них верить. Из Кремля, из Наркомата обороны, из Генерального штаба сыплются на границу директивы и грозные телефонные окрики: на провокации не поддаваться!

Вот тут возникает вопрос: если советские руководители не верят в возможность германского вторжения, на какую же войну они собрались? Ответ один: на войну, которая должна начаться БЕЗ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ.

Группы сопровождения лидеров проводят томительные часы в ожидании, и наконец в 6 утра 22 июня им сообщают, что поездка к западным границам отменяется, т. к. Гитлер сам начал войну.

Если советские лидеры собирались ехать на тайные командные пункты у западных границ, чтобы сдержать германское вторжение, то, получив сигнал о таком вторжении, они должны были поспешить на запад, но они отменяют свои поездки на войну. Они готовы были появиться у границ и руководить войной, но такой, которая начинается не по германским сценариям, а по советским. Гитлер их этого удовольствия лишил.

Вот стандартное свидетельство.

Я его выбрал из других только оттого, что оно самое свежее. Свидетель Д. И. Ортенберг на 21 июня 1941 года занимал пост заведующего организационно-инструкторским отделом Народного комиссариата государственного контроля. Он сам описывает свою должность: «по военным понятиям — вроде начальника штаба».

Генерал-майор Д. И. Ортенберг, вам слово:

«Иногда меня спрашивают:

— Ты когда на войну ушел?

— Двадцать первого июня.

— ?!

Да, это было так.

…Утром меня вызвали в Наркомат обороны и сказали, что группа работников Наркомата во главе с маршалом С. К. Тимошенко выезжает в Минск. Предупредили, что я поеду с ней. Предложили отправиться домой, переодеться в военную форму и явиться в наркомат. …В приемной наркома обороны полным-полно военного народа. С папками, с картами, заметно возбужденные. Говорят шепотом. Тимошенко уехал в Кремль… 22 июня около пяти часов утра Нарком вернулся из Кремля. Позвал меня:

— Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется» (Д. И. Ортенберг. Июнь-декабрь сорок первого. С. 5–6).

Неизвестно откуда пришла легенда о том что 22 июня 1941 года Гитлер начал войну на востоке, чуть ли не насильно втянув Советский Союз в войну. А если мы послушаем тех, кто находился действительно рядом с самыми главными советскими лидерами в те дни, часы и минуты, то все выглядит совсем по-другому: 22 июня 1941 года Гитлер сорвал сталинский план войны, Гитлер перенес войну на территорию, где она родилась 19 августа 1939 года. Гитлер не позволил советским лидерам вести войну так, как они намечали, заставив их импровизировать и делать то, к чему они не готовились: защищать свою собственную территорию. Гитлер, конечно, не мог остановить натиск мирового коммунизма, но осадил, задержал, ослабил его.

Все это не я придумал.

Так говорят сами советские генералы.