НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Диверсантов окружили. Минут через двадцать бой закончился. Из шестидесяти парашютистов уцелели двое. Они же показали: выброшенная диверсионная группа имела задание вывести из строя Шепетовский железнодорожный узел и этим парализовать работу наших четырех прифронтовых дорог».

Особая роль в подрывной работе отводилась агентам-сигнальщикам: удачно произведенный с их помощью авианалет грозил уничтожением не только воинских эшелонов, но и всей железнодорожной инфраструктуры. «Нелегки обязанности начальника железнодорожной станции, особенно они осложнились с началом Великой Отечественной войны, – делился воспоминаниями бывший начальник Фастовского железнодорожного узла Владимир Белинский. – Наиболее трудными оказались первые дни войны. На станции Фастов (в 50 км от Киева. – Авт.) скопилось большое число эшелонов с мирными грузами, а также военным имуществом, боеприпасами и т. д. А тут все чаще стала совершать налеты фашистская авиация. Но вражеских летчиков подводила их же пунктуальность: у нас, как правило, они появлялись на рассвете. И мы стали хитрить. К этому времени старались рассредоточить эшелоны в разных концах железнодорожного узла, а оставшиеся замаскировать. Но так продолжалось недолго. Однажды, когда послышался гул самолетов, в небо в районе станции взлетели ракеты. Это сигнальщики стали обозначать гитлеровцам цели для бомбежки. Задержать в тот день никого не удалось. К следующему налету мы подготовились со всей серьезностью. Территорию скрыто оцепили бойцы истребительного батальона, сотрудники НКВД, партийно-комсомольский актив города.

Для дезорганизации немецких летчиков во многих отдаленных местах были выставлены красноармейцы, имевшие ракеты различного огня. Как только бомбардировщики стали приближаться, в районе станции появились две ракеты, и тут такие же ракеты взлетели в воздух далеко в стороне. Фашисты растерялись, а потом сбросили бомбы на близлежащий пустырь. В тот день ни одна из них не упала на станцию. А в это время стали искать вражеского лазутчика. Обнаружили его возле водонапорной башни, где он пытался спрятать ракетницу и другое шпионское снаряжение. Приговор военного трибунала был жесток, но справедлив…

Гитлеровские диверсанты и шпионы Фастов не забывали, – продолжил свой рассказ Владимир Васильевич. – Одного из них, в форме майора Красной Армии, патруль задержал на улице. «Майор» предъявил вызвавшие подозрения документы. Когда ему предложили пройти в комендатуру, он начал ссылаться на занятость служебными делами, а по дороге пытался бежать. Позже выяснилось, что агент имел задание пробраться в Киев для проведения там диверсий. Другому шпиону «помогли» проявиться сами же хозяева. Он ехал в эшелоне, подвергнувшемся налету фашистских самолетов. Когда раненых привезли в госпиталь, врачи обратили внимание на лежавшего на носилках лейтенанта, сжимавшего в руке лямки вещевого мешка. Будучи без сознания, он выкрикивал команды на немецком языке. Мешок развязали. Трофеем стала радиостанция, запасное к ней питание, большая сумма советских денег, комплект подложных документов».

Кроме особых отделов, подразделений войск по охране тылов фронтов и истребительных батальонов, на пути агентов вставали и оперативно-чекистские группы территориальных органов НКВД. В их состав, кроме командира, входили два-три оперативника, радист, разведчик, а позже стали привлекать и перевербованных агентов-опознавателей. Бывший сотрудник НКВД Украины С. В. Рудик вспоминал: «Ситуация под Киевом (летом 1941 г. – Авт.) усложнялась с каждым днем. Тесня наши войска на флангах, гитлеровцы пытались взять столицу в кольцо. В это время в прифронтовом тылу выросло число диверсий, на железных дорогах появились агенты-сигнальщики, не раз наблюдались и попытки диверсантов проникнуть на важные промышленные объекты. Для пресечения этих и других подобных действий предпринимались определенные меры, одной из которых стало формирование из сотрудников наркомата и городского УНКВД оперативно-чекистских групп. В одной из них оказался и я. Получившей условное наименование «Щорс» группе предписывалось действовать на территории Переяславского района Киевской области. Такие же формирования были направлены и в другие районы…

Этот случай произошел в начале августа. Утром на дороге появилась огромная колонна беженцев. Люди гнали скот, ехали на подводах, шли пешком, посматривая на небо – не летят ли вражеские самолеты? Когда колонна подошла ближе, наше внимание привлекла оборудованная под фургон подвода. Лошадьми правил мужчина лет тридцати. За ним в глубине фургона сидело еще несколько человек. Приблизившись к КПП, колонна приостановила движение. Мы подошли к подводе. Увидев нас, возница занервничал.

– Куда держите путь?

– Туда, куда и все, – ответил он хмуро.

– Предъявите документы.

Полезши молча в карман, подал бумаги. Из них следовало, что все четверо – жители одного из сел Западной Украины. По состоянию здоровья освобождены от призыва в армию. Последнее вызывало подозрение. Каждому из них не было и сорока лет. По внешнему виду аккуратны, не наблюдалось и признаков болезни.

– А как пролегли ваши дороги из родных мест? – внезапно спросил наш командир.

Этот простой вопрос вызвал растерянность. Обменявшись взглядами, они стали говорить нечто невразумительное. Подошли бойцы-истребители. Увидев, что окружены, сидевшие в фургоне занервничали еще больше. Один из них бросился бежать, но был задержан. Задержали и остальных. Обыскали фургон – в тайнике нашли радиостанцию, оружие, другое шпионское снаряжение.

Агенты признались: несколько дней тому были сброшены с самолета. Раздобыв лошадей и оборудовав фургон, решили действовать под видом беженцев. Двигаясь в колонне, вели разведку, результаты которой передавали по радиостанции…

В то лето только на территории Переяславского района нам удалось обезвредить более 20 диверсантов и агентов противника».

Конец 1941 – начало 1942 г. стали одним из самых трудных, но одновременно решающим периодом Великой Отечественной войны. Бросив на чашу весов все наличные резервы, гитлеровская Германия пыталась стремительным штурмом овладеть столицей Советского Союза. Войска группы армий «Центр» при поддержке отборных дивизий СС были почти у цели, однако события развернулись не так, как видели их Гитлер и его генералы. В жестоком сражении под Москвой, одном из величайших исторических событий Второй мировой войны, безвозвратно рухнули надежды на «блицкриг» против СССР. Предстояла тяжелая, упорная и затяжная битва, результаты которой во многом были непредсказуемы, и которая никак не входила в расчеты и планы нацистского руководства. «Начатое 6 декабря (1941 г. контрнаступление советских войск. – Авт.), – напишет впоследствии один из многих битых генералов Вермахта Карл Блюментрит, – оно было направлено против двух танковых групп, расположенных северо-восточнее Москвы. Это был поворотный пункт нашей Восточной кампании – надежды вывести Россию из войны в 1941 г. провалились в самую последнюю минуту.

Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни «блицкрига» канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходящая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».