Инфернальная музыка - Алан Дин Фостер

– Я пробовал с ним сразиться. – Джон-Том тяжело вздохнул. – Абсолютно уверен, что один на один я бы с Хинкелем справился, но он заручился очень серьезной поддержкой. Как добиться того же, я не знаю, а моих личных ресурсов для победы явно недостаточно.

Инсектоид обдумал его слова.

– Могу я предложить уроки вокала?

Судьба – бесконечное чудо, решил Джон-Том. Во вселенной тьма-тьмущая всевозможных существ, его же угораздило встретиться с музыкальным критиком.

– У нас нет времени на это, – сдержанно ответил он.

– Да, да, вы, конечно же, правы. В таком случае мы должны придумать что-нибудь другое. Ну а пока вам необходимо вернуться в собственный мир. – Кацповарекс указал на приборные панели. – Ваше присутствие генерирует волновые искажения, и они быстро приближаются к критической точке. Нижний предел хронологических параметров уже превышен, и я бы не хотел, чтобы вы разлетелись в клочья на моем полу.

– Ну так, шеф, за чем же дело стало? – Мадж занял позицию в середине комнаты. – Отправляй нас поскорей.

– Прекрасная мысль, Кацповарекс встал рядом с выдром и жестом пригласил Джон-Тома присоединиться.

– Встаньте рядом со мной, пожалуйста. Обхватите руками мою шею.

Постарайтесь не забывать о спикулах!

Хитоновый экзоскелет был гладким и теплым. Пока Кац настраивал аппаратуру, путешественники испытали знакомое головокружение вкупе со смятением желудка. На это ненадолго наложилась квазипотеря сознания.

Они вернулись, зависнув в воздухе в считанных дюймах от скалистого берега. Мадж перенес телепортацию легко. Джон-Том оступился и, не удержавшись на ногах, рухнул на узкую полосу песка.

– Я обеспечу необходимое содействие.

Кац помахал конечностью из поддерживающего его пара. Засим последовали актиническая вспышка и тихое «фуп» – с таким звуком лопается мыльный пузырь. Туман исчез вместе со своим многоногим пассажиром.

Мадж протянул другу лапу:

– Интересно, этот педик сдержит свое обещание?

– Он искренне любит музыку. – Джон-Том стряхнул со штанин черный песок. – Может быть, он и не найдет помощи, но в том, что будет искать, я ни капельки не сомневаюсь.

Радужный мост пропал бесследно в тот миг, когда его создатель перескочил в другой мир. Послышались радостные крики, и друзья ответили на них во всю силу легких.

Их обступили солдаты и принцессы, все рассказывали и расспрашивали наперебой.

– Полегче, полегче, давайте по одному. – Джон-Том успокаивающе жестикулировал. – Нас переправили в иной мир, в другое измерение.

– Ну и жуткая ж дыра! – добавил Мадж. – На каждом шагу кишат невообразимые опасности. Если б не я…

– Нас забрал к себе другой… гм… волшебник, а потом вернул обратно. – Джон-Том метнул в выдра уничтожающий взгляд. – То самое твердокожее существо, мы с ним уже встречались несколько раз. Его зовут Кацповарекс, он пытается восстановить музыку, которая вела нас с Маджем.

Джон-Том с удивлением обнаружил, что грустит без светящегося музыкального облачка. Оказывается, привычное позвякивание основательно скрасило долгий поход. И вот оно осталось только в воспоминаниях.

И с этими воспоминаниями Джон-Том не расстанется, когда снова отправится на гору, чтобы остановить музыканта-мегаломаньяка.

– Отправляя нас назад, он обещал поискать помощь. – Джон-Том указал на темные тучи, застрявшие на высоких шпилях. – Вся украденная музыка – там, и пока мы тут стоим и разговариваем, мерзавец отовсюду выдергивает остатки. Это музыкант с моей родины, его способности творить зло намного превосходят талант. Мы с Маджем собирались положить конец его преступлениям, но вынуждены были отступить.

– По радужному мос-сту, – добавила Сешенше.

– Да.

– Мы уж думали, вы не возвратитесь.

Судя по взгляду Ансибетты, ее бы это не просто огорчило.

Выдры – существа более экспрессивные, чем люди. Пиввера порывисто обняла Маджа и чмокнула прямо в губы. Тот пошатнулся от неожиданности.

Нечасто Джон-Тому доводилось видеть, как его друг теряет дар речи.

– Я рад, что вы снова с нами. – Лейтенант Найк пожал Джон-Тому руку. – Кто бы ни засел там, он в отвратительном настроении.

Словно желая подтвердить его правоту, со склона лавиной скатился гром – посильнее прежних. Черная молния расколола синее небо.

Квиквелла указала вверх – не лапой, а языком.

– Глядите! На горе что-то происходит!

Из брюха самого мглистого облака появились и двинулись вниз пятнышки – как будто у бури начались роды. Силуэты с такого расстояния были неразличимы, но Джон-Том и Мадж все поняли. Иероним Хинкель, не сумев расправиться с пришельцами на вершине, решил спуститься к ним.

Крылатые призраки приближались, Джон-Том узнавал их одного за другим – от пародии на Элвиса до распутной пышнотелой южанки-рэперши.

Они играли и пели на лету, и ужасная музыка неслась перед ними всесокрушающим тараном.

– Что это за кошмарный шум?

Очаровательное личико Ансибетты скривилось.

Джон-Том изготовил дуару к бою, прекрасно понимая, что, возможно, наступил его последний час. На сей раз он знал, с кем имеет дело, и подготовился лучше. Однако подавляющему численному превосходству неприятеля он по-прежнему ничего не мог противопоставить.

Любой ценой защитить принцесс! Решительно выбросив из головы мысли о собственных шансах на спасение, он принял боевую стойку между дамами и горой, прижал инструмент к животу. Сейчас придется петь, как никогда в жизни.

Летящая на него глыба уже дробилась на отдельные силуэты; солдаты и сгрудившиеся за ними принцессы встречали призраков возгласами отвращения. Найк велел своему отряду выстроиться в шеренгу за Джон-Томом. Конечно, против таких врагов, как пришельцы из загробного мира, мало пользы от алебард и смелости, но Джон-Том был благодарен друзьям за готовность поддерживать его, несмотря ни на что. Со слабой надеждой он подумал, что за пределами спасительной крепости Хинкель, быть может, не так уж и силен. Быть может…

Рядом раздался знакомый пронзительный голос:

– Ну, и где ж твой клепаный жучила-доброхот? Так и знал, че от него никакого проку не будет.

– Не суди его слишком строго. Мы же расстались считанные минуты назад, разве за такой срок успеешь что-нибудь придумать? И к тому же где ты видел проворного ученого?

– Щас мы покажем этим гадам наше проворство! – Мадж, несмотря на пессимистическое расположение духа, был готов драться и натягивал тетиву. Завывание миньонов Хинкеля уже отдавалось у Джон-Тома в затылке. Он боялся, что пульсация перерастет в мигрень, если мерзейшая игра и неописуемо гнусное пение продолжатся. Он никогда не пытался лечить головную боль чаропеснями и не знал, будет ли от этого польза.