Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

Никто не знал, что он сумасшедший.

Гоша хорошо продавал и зарабатывал для компании большие деньги. Видимо, хорошим продажником может быть даже самый конченый псих.

Гоша напоминал Безе ее маму. Не он сам, а его взгляд. Блуждающие глаза, периодическое выпадение из реальности. Иногда он не реагировал на происходящее вокруг. Объяснял это тем, что задумался. А когда возвращался, снова начинал хохотать без устали. Беза знала, что Славик рано или поздно добьется увольнения Гоши. Он уже начал копать под него. И нарыл кое-что интересное.

Гоша, хоть и был поехавшим, тоже умел зарабатывать. Он сбывал порченый или акционный товар. За его продажу начисляли больший процент в премию, чем за продажу новья. Но чтобы товар стал акционным, нужно было найти на нем дефект, задокументировать его и получить экспертное заключение главного кладовщика, который пользовался доверием самого директора. Гоша отстегивал половину премии за продажу порченого товара тому самому кладовщику.

Славик раскрыл схему. Осталось только грамотно воспользоваться этим, не загубив сам способ дополнительного заработка.

Но Славик не знал самого интересного, что послужило бы поводом к увольнению незамедлительно.

Дома Гоша превращался в совершенно другого человека.

Он оборачивался молчуном и плаксой. Гоша думал, что его подруга до сих пор живет с ним. Хотя она уже два месяца как ушла к другому. Также некоторое время он думал, что его собака все еще живая. Он исправно накладывал ей корм в миску, но та не притрагивалась к еде. И гулять не просилась. Он пристегивал к ее ошейнику поводок, но собака даже не поднималась с грязного коврика. Гоша уговаривал ее, но, видя, что Каппа не хочет гулять, бросал эту затею. Он искал по дому лужи собачьей мочи или какашки, но не находил. И он все думал – куда же она ходит в туалет?

Потом, когда собака завоняла, он стал использовать освежитель воздуха. А когда аэрозоль не помогал, он съел мертвое животное. Точнее, попытался.

Он долго пролежал в больнице с отравлением. Но в итоге его залатали, и он вернулся в строй. С новыми силами и с новыми шутками. А шуток у него в запасе было много. То нассыт мимо унитаза, то подменит моющее средство на смесь, которая превращает воду в пену, то вместо порошка подсыплет толченый карбид. Если в ведре начинали происходить чудеса, то она сразу понимала, кто в этом виноват. Ей не нужно было даже слушать чистоговнечные признания бумажек в туалете, которые наперебой трещали о том, какой у них хозяин шутник.

В конце концов у Безы лопнуло терпение.

Она подошла к его столу и обратилась к тем самым козявкам под столом, которые постоянно намазывал Гоша. Она выведала у них пароль и вошла в компьютер. Козявки подсказали, где искать то, что ей нужно. Беза редко пользовалась компьютером. Когда-то давно сосед учил ее, как пользоваться Интернетом и компьютером. Эти уроки давно забылись. Но с помощью подсказок ее маленьких друзей она смогла сделать то, что задумала. Она нашла переписку Гоши с заведующим склада.

Письма ушли адресату, и она со спокойной душой выключила компьютер.

Теперь остался последний человек. Все остальные относились к Безе как к обычной уборщице, не заслуживающей никаких издевательств или насмешек. На нее почти не обращали внимания.

Но остался директор.

Беза решила проучить его не потому, что он признал ее виновной в деле об украденном у Лица-Подушки сертификате (тут каждый мог ошибиться), а потому, что он никогда за нее не заступался. Он видел все издевательства, которые Беза терпела от сотрудников, видел, как Катя заставляет ее мыть окна снаружи и как Славик проливает кофе в коридоре, пенящиеся ведра и взрывающиеся банки в ее каморке. Он оставался глух и слеп. Его не интересовало, что его сотрудник терпит нападки от других. Его интересовала только задница Кати и ее рот.

А если вспомнить последний день рождения Безы, когда они все собрались в актовом зале, чтобы поздравить ее. Тогда она принесла им пирог с капустой и пирог с мясом. Они с такой жадностью уплетали их. А потом каждый из них высказал вялые поздравления.

Гоша подарил ей баночку «чудо-средства» и сказал, что оно прочищает даже самые стойкие засоры.

Славик сказал, что лучший подарок – это клейкая лента для мух, и вручил ей упаковку.

Катя отказалась от пирога и очень скоро покинула кабинет, не выдавив из себя ни одного доброго поздравительного слова.

А Лицо-Подушка подарила помаду, купленную в магазине косметики по Безиному сертификату. Она помнила, что Беза не пользуется косметикой.

Директор видел все это и ни слова не сказал. Он поддерживал их отношение к Безе. Она знала. Все они относились к ней как к уборщице, подтиральщице, человеку, который вылизывает за ними дерьмо. Они ставили ее ниже плинтуса. И Беза поняла, что работать тут она не хочет.

Несколько раз Беза находила в личном туалете директора Катины порванные трусы. Всегда в одном и том же месте – они лежали скомканные в корзине для туалетной бумаги. В порывах страсти Федор Валентинович срывал с секретарши белье. Так ему нравилось больше. Он мог себе это позволить. Он мог позволить покупать Кате по несколько пар трусов в день. А Беза выуживала порванное белье и собирала в маленький черный пакет.

Беза оставила директору на столе книгу и заложила говенной закладкой страницу, подчеркнула этой же закладкой абзац. Этого будет достаточно. Ну и маленького подарка его жене.

Перед уходом Беза подменила сахарозаменитель на маленькие слабительные таблетки, добавила в кулер жидкого пургена, слила запасы мыла в унитаз, очистила все мыльницы, а упаковки туалетной бумаги сбросила из окна подсобки. Окно выходило во двор позади офисного здания, и под ним как раз стоял мусорный контейнер. Часто Беза сокращала путь своей мусорной ноши именно таким образом.

Она взяла черный пакет с Катиными трусами, конверты с письмами счастья и пошла вниз. Время было 7:55. Скоро начнут приходить сонные сотрудники.

– Я до аптеки, чего-то голова разболелась, может быть, магнитные бури. А у нас, как назло, в аптечке кончился спазмалгон.

Охранник кивнул и продолжил смотреть фильм о парне с пушкой, расследующем громкое преступление.

Беза ушла. Она направилась на почту. Отправила письма, упаковала бандероль, и подписала адрес Федора Валентиновича, а в строке «кому» указала данные его жены.

После этого она отправилась домой. Чемодан был собран. Вещей у нее было немного, потому что у нее не было ни компьютера, ни телевизора, ни какого-то другого груза современного общества.

В 9:15 в офисе стоял шум и гам. Истерика, каких свет не видывал. Слезы, смех, крики ярости. Кто-то даже запустил стулом в окно.

Директор, после того как прочитал входящее письмо от Гоши, выпил сразу две таблетки темпалгина. Потом дал указание Кате решить грязные вопросы, иначе она недолго продержится на своем месте.

После он открыл Библию на том месте, где была закладка.