Лесной маг - Робин Хобб

Шкурка оказалась волокнистой и горьковатой, я снял ее и съел, прежде чем приступить к сверкающей сердцевине. Мои пальцы оставляли на ней грязные отпечатки. Не важно. Я доел ее и выпрямился, оглядываясь по сторонам и пытаясь решить, что съесть следующим. Когда я вытер рот тыльной стороной ладони, на ней стался грязный след. Я нахмурился, пытаясь что-то припомнить.

И тогда Невар, сын-солдат, снова вышел вперед. Я попятился прочь от разросшихся овощей в окружающие их влажные сорняки. Несмотря на случайное расположение растений, огород выглядел так, будто кто-то за ним ухаживал, поливал и пропалывал и теперь, с наступлением осени, был готов собрать урожай. Я стал центром круга ухоженной земли. С отчаянно колотящимся в груди сердцем я вышел из огорода и вернулся в настоящий мир. Я почти ожидал, что все это исчезнет, стоит мне обернуться, но нет, все осталось прежним, реальным, как падающий на меня мелкий дождь.

Я сбежал. Привел обоих коней, которых привязывал на ночь снаружи, поскольку ни один не захотел заходить в сарай, где висела туша мертвого оленя. Лихорадочно я принялся собираться в дорогу. Я метался по хижине, точно человек, за которым кто-то охотится, с полными охапками своих пожитков и вещей Хитча. Потом сходил к оленьей туше и нарезал для нас с Хитчем полосок мяса в дорогу, набив ими свой котелок.

Когда все было погружено на животных, я постучал в дверь Эмзил. Она открыла, волосы ее были еще спутаны после сна.

— Что-то случилось? — с беспокойством спросила она.

Видимо, потрясение от проявления моей магии все еще не сошло с моего лица.

— Нет, — соврал я. — Просто нам придется выехать рано, чтобы двигаться сегодня при дневном свете. Я зашел спросить, могу ли я взять с собой немного копченого мяса. Я уже отрезал часть оленины, остальное — твое.

— Разумеется, — отстраненно ответила она и отвернулась. Я бросился обратно, в другую хижину, будить Хитча. Он проснулся от одного моего прикосновения и, вздрогнув, медленно сел.

— Пора ехать? — с несчастным видом спросил он меня, прекрасно зная, каким будет ответ.

— Да. Если мы выедем сейчас, сможем уехать довольно далеко. Как думаешь, сколько отсюда до Геттиса?

Он знал, что я интересуюсь не расстоянием в милях.

— Будь мы с Перебежчиком одни и будь я здоров, мы бы добрались за четыре дня. Но сейчас ведь дело обстоит иначе, верно?

— Да. Но думаю, мы все равно доедем достаточно быстро, — попытался заверить его я.

Самонадеянность, которую он показывал вчера, исчезла. Я задумался, стало ли причиной тому начавшееся воспаление или он просто расслабился, зная, что рядом с ним человек, готовый ему помочь.

— Ну, в таком случае в путь.

Хитч с трудом поднялся на ноги и проковылял к очагу. Прислонившись к нему, он словно попытался вобрать в себя его тепло, пока я собирал остатки вещей. Когда настало время уходить, я постарался обойти огород стороной. Хитч пару мгновений опирался на своего коня, прежде чем взобраться в седло, но сделал это сам.

— Одну минуту, — сказал я и повернул в сторону дома Эмзил за мясом, которое она позволила нам взять.

Но она уже спешила навстречу. Она вышла на дорогу перед домами, и я с облегчением вздохнул. Она пока не увидит изменений, происшедших с огородом. Мне не хотелось отвечать на вопросы. В руках Эмзил держала холщовый мешок.

— Там два кролика, — сказала она, отдавая его мне.

— Спасибо. Это поможет нам добраться.

— А еще это мой лучший мешок.

Я принялся отчаянно соображать, куда еще я мог бы положить кроликов. Видимо, придется их просто запихнуть в седельные сумки. Но когда я начал развязывать мешок, она тихо остановила меня:

— Нет, возьми его. Но я надеюсь получить его обратно.

— Я позабочусь, чтобы так и было.

Это требование слегка ошеломило меня.

— Я запомню твое обещание.

Она стояла прямо, словно очень на меня рассердилась, а я не знал, что же еще сказать. У Эмзил почти ничего не было. Доверить мне этот мешок явно оказалось для нее непросто.

— До свидания, Эмзил. Попрощайся за меня с детьми.

— Обязательно.

Она не сводила с меня глаз, будто еще чего-то ждала.

— Ты справишься одна?

В ее глазах все-таки вспыхнули гневные искорки.

— Я же как-то обходилась раньше. Что помешает мне продолжать и дальше? — язвительно спросила она, отвернулась и направилась к дому.

Я хотел бы просто отпустить ее, но мне нужно было убедиться что именно она воспользуется плодами того, что я сотворил этим утром.

— Поскорее собери овощи на огороде! — крикнул я ей вслед. — Пока их не нашел кто-нибудь еще.

Она не обернулась.

— До свидания, — уже тише проговорил я.

Лейтенант Хитч закашлялся и сплюнул на землю.

— Да, ты явно наступил этой кошке на хвост, — мягко заметил он.

— Поехали, — ответил я и взобрался в седло Утеса.

Сидя на его спине, я возвышался над своим спутником и чувствовал себя довольно глупо. Мы выбрались на дорогу, которая вывела нас из развалин несостоявшегося города. Я один раз оглянулся на дым, поднимающийся над трубой. Там я почти обрел власть над собственной жизнью. Теперь я возвращаюсь к своему долгу.

Мелкий дождь шел почти весь день. Должен сказать, Бьюэл Хитч оказался крепким парнем. Он ехал рядом со мной и помалкивал. Время от времени он кашлял и сплевывал на землю. Часто пил воду. Когда мы добрались до реки, я остановился и наполнил наши фляги. Прежде чем двинуться дальше, мы съели половину одного из кроликов. Мне этого было мало, но Хитч, казалось, заставлял себя проглотить каждый кусочек.

— Ты готов ехать дальше? — спросил я, когда он отбросил последнюю косточку.

— А у меня есть выбор? Я знаю, что со мной происходит. У кошки грязные когти, заражение будет распространяться. — Он осторожно коснулся груди. — Я это чувствую. Жар. Поехали.

Так мы и двигались дальше. Днем мы встретили пару торговых фургонов, направлявшихся на запад. Мужчины скорчились на сиденьях, низко надвинув шляпы, чтобы хоть как-то защититься от дождя. Я приветствовал их, но лишь один мрачно кивнул в ответ. Я решил, что просить их о помощи не имеет смысла, и глянул на Хитча. Он презрительно поморщился, очевидно соглашаясь со мной.

А я вдруг задумался, остановятся ли возчики в заброшенном городе, и начал терзаться вопросом, примет ли Эмзил их у себя в доме. Это было глупо. Я не имел на нее никаких прав, и она ясно дала мне понять, что я ее не интересую. Меня не должно волновать, чем она занимается и продает ли свое тело чужакам. Ей нет места в моей жизни, она всего лишь женщина, с которой я встретился по дороге на восток. Я забуду ее. Найду кого-нибудь, кто отвезет ей ее дурацкий холщовый мешок, и выброшу ее из головы. Я больше не стану о ней думать.