Как Китай стал капиталистическим - Нин Ван

История китайских реформ беспрецедентна и по другим причинам. После смерти Мао китайское руководство принимало меры по преобразованию экономики, чтобы произвести «социалистическую революцию» и превратить Китай из отсталой страны в «могущественную современную социалистическую державу». Китай не стал отказываться от социализма, когда приступил к реформам. На протяжении всего периода реформ китайское правительство сохраняло верность социалистическим идеям. Только под давлением обстоятельств – голода и безработицы – власти дали некоторую свободу частным предпринимателям в городах и селах. Но стоило открыть шлюз частного предпринимательства, как в китайскую экономику быстро вернулись рыночные силы – скорее благодаря периферийным революциям, чем государственным решениям. Если в Москве, Варшаве и Праге с социализмом было покончено, в провинциях Оычуань, Аньхой, Чжэцзян и Гуандун он потерпел поражение сам по себе.

Все эти перемены имели явную китайскую специфику. Нигде больше политические дискуссии, которые возникали в процессе преобразований и направляли ход реформ, не разворачивались вокруг таких вопросов, какие оказывались в центре обсуждений в Китае (в первую очередь это дебаты о природе социализма). Стоявший перед Пекином выбор между централизацией и децентрализацией управления имел давние корни в политической истории императорского Китая. Философские дискуссии о практике как о критерии истины были настолько значимы и породили такой резонанс только благодаря их связи с традиционной китайской культурой. В грядущие десятилетия капиталистический Китай обязательно останется китайским в той же мере, в какой им был Китай социалистический, несмотря на жестокое уничтожение национальных традиций в XX веке.

Молодая рыночная экономика Китая в нынешнем ее виде может показаться слишком несовершенной многим наблюдателям на Западе, где капитализм развивался в течение долгих столетий. Капитализм с китайской спецификой сильно напоминает движение транспорта по улицам китайских городов – хаотическое и пугающее, на взгляд западных туристов. Но по китайским дорогам доставляется больше товаров и перевозится больше пассажиров, чем по дорогам любой другой страны. Точно так же китайская рыночная экономика функционирует только ей одной присущим способом. В силу уникальных культурных традиций и политических институтов она сохранит некоторые чисто китайские особенности и обзаведется новыми. Китайский капитализм не сможет избавиться от своего уникального характера и не должен этого делать. Мы ни в коем случае не призываем к безоговорочному одобрению китайского капитализма в нынешней его форме – слишком очевидны его недостатки и промахи. Но в то же время следует отказаться от естественной человеческой склонности принимать все, что на нас похоже, и отвергать все, что кажется чужим. Открытое общество процветает благодаря многообразию и терпимости. Добровольно принятые единообразие и инертность заставили некогда мощный и неудержимый поезд социализма затормозить и остановиться. Если из неудач социализма можно извлечь какой-то урок, так это необходимость радоваться многообразию, а не относиться к нему с подозрением или недоверием.

Исторически Китай всегда был страной торговли и частного предпринимательства. Когда Конфуция спросили, как следует управлять государством, он ответил: «Сначала надо заселить государство, потом обогатить народ и только потом его учить». Лао-цзы, основатель даосизма, говорил: «Мудрый правитель бездеятелен, а народ сам по себе богатеет». «Дао управления государством начинается с обогащения людей», – пишет древнекитайский историограф Оыма Цянь. Высказывание Дэн Сяопина «Выть богатым – это почетно!» в 1980-х годах было поднято на щит реформаторами, что показывает, насколько сильно Китай успел утратить связь с традиционными учениями в сфере государственного управления и предпринимательства. Пытаясь построить рыночную экономику с китайской спецификой в конце XX века, Китай, полтора столетия сомневавшийся в себе и от себя отрекавшийся, с помощью капитализма вернулся к своим культурным корням. 11 января 2011 года на площади Тяньаньмынь была установлена 9,5-метровая статуя Конфуция[275].

Долгое историческое прошлое и современная история Китая сыграли важную формирующую роль в построении капитализма в КНР. Рыночная экономика с китайской спецификой продолжает развиваться по пути, который сейчас невозможно предугадать, но очевидно, что оно будет опираться на прочную основу китайской истории.

В этой связи уместно будет привести случай из эпохи правления Мао Цзэдуна. Сразу после образования Китайской Народной Республики Мао встретился с Лян Шумином, которого позже назовут «последним конфуцианцем» (Alitto 1979). «Великий кормчий» хотел спросить совета по поводу построения нового Китая (см.: Liang Shuming 2004: 126–130; Liang Shuming, Alitto 2009: 87–99). Лян ІПумин прославился как специалист в области китайской философии (особенно конфуцианства и буддизма), ученый с безупречной репутацией и практичным складом ума, активный участник общественной жизни. Лян и Мао были ровесниками (оба родились в 1893 году) и хорошо знали друг друга с конца 1910-х, когда Лян был профессором, а Мао – помощником библиотекаря в Пекинском университете. Лян считал, что «построение нового Китая» и «изучение старого Китая» должны идти рука об руку. Вез глубокого понимания старого Китая, его слабых и сильных сторон новый Китай утратит ориентиры и ни к чему не придет. Однако Мао думал иначе. Мао и другие китайские лидеры того времени считали социалистическую систему надежной дорогой к всеобщему процветанию и верили, что наследие прошлого помешает Китаю строить социализм. Теперь Китай знает путь к процветанию, однако для этого потребовалось потратить 30 лет на неудачный социалистический эксперимент и еще 30 – на переход к рыночной экономике. По мере того как Китай продолжает быстро продвигаться вперед в XXI веке, развивая рыночную экономику со своей спецификой и встраиваясь в глобальное разделение труда, он все больше возвращается к своим культурным традициям. У Китая есть прекрасная возможность пережить очередное культурное возрождение, обогатив будущее прошлым и открыто взаимодействуя с внешним миром. Открытый, толерантный, уверенный в себе, прогрессивный Китай еще удивит человечество в ближайшие годы.

Наш рассказ о том, как Китай стал капиталистической страной, – далеко не последнее слово в ряду исследований, посвященных рыночным преобразованиям в КНР. Многое еще только предстоит узнать. Мы попытались дать исторический обзор цепи событий, повлекших за собой превращение китайской экономики в рыночную. Однако невозможно последовательно рассказать о китайских реформах без некоторых теоретических обобщений. Необходимо отбирать факты и оценивать их значимость. Вез теоретического обоснования этого не сделать. «Прогресс в понимании работы экономической системы достигается благодаря взаимодействию теории и опытных данных. Теория помогает предположить, какие именно практические исследования могут принести плоды, а последующее эмпирическое наблюдение позволяет понять, какие поправки необходимо внести в теорию, что в свою очередь ведет к новым практическим исследованиям. Научное исследование, если его правильно проводить, превращается в бесконечный процесс, который, однако, приводит к более глубокому пониманию на каждом этапе» (Ooase 2006: 276). Потребовалось бы несколько десятилетий, если не столетий, чтобы, разгадав все загадки, полностью объяснить, почему Китай перешел к капитализму именно так, как он это сделал. Но прежде чем отважиться на изучение причинно-следственных связей, нам следует для начала понять, каким образом Китай стал капиталистическим, и выяснить, что именно нуждается в объяснении.