Последний рубеж - Дикон Шерола

— Рад, что мы солидарны.

С этими словами Матэо первым вышел из телепортационной кабины и, обернувшись на Ханса, мрачно поинтересовался:

— Вы уверены, что сумеете найти дорогу? До оперы путь долог, поэтому нам следует поторопиться. И еще, часть тоннелей затоплена. Придется промочить наши красивые ботиночки…

Испанец оказался прав. Французские катакомбы, которые прежде влекли туристов своими мистическими историями, на деле оказались грязными зловонными тоннелями, населенными таким количеством крыс, что Лесков даже предпочел использовать свои способности, лишь бы мерзкие твари держались от них подальше. То и дело под ногами похрустывали чьи-то кости, а вскоре мужчинам и вовсе пришлось двигаться по пояс в воде. Лихтин не позволял им промокнуть и замерзнуть, но тошнотворный запах канализационной воды вызывал брезгливость и отвращение.

Они шли уже несколько часов, но Ханс по-прежнему уверенно шагал вперед, прислушиваясь лишь к энергетике этого отвратительного места.

— «Ликвидаторы» уже спускались сюда, — тихо произнес он, жестом указав на раздувшийся от воды труп. — Оставшиеся французы пытались укрыться в катакомбах, но роботы последовали за ними и вскоре перебили их всех. Бонье оказался умнее, что не пошел вместе с другими.

— Или трусливее, — отозвался Кристоф. — Не знаю, кем нужно быть, чтобы, обладая такими способностями, бросить людей в беде. Он ведь мог завалить часть тоннелей и тем самым остановить преследование.

— Мы все знаем, как правильнее поступить на месте другого, пока дело не доходит до нас самих, — ответил Дмитрий. Шульц обернулся на него, а затем устало произнес:

— Дело в том, что я был на его месте. Я обвалил часть Берлинского метро, чтобы люди смогли уйти.

— Как бы этот лягушатник не оказался еще одним Фостером, — с досадой произнес Ханс.

— Лучше пусть будет еще один Фостер, чем какой-нибудь благородный кретин, — теперь уже в разговор вступил Матэо. — Я на собственном опыте убедился, что нет на свете противника страшнее, чем союзник-идиот.

Этот краткий разговор немного развеял мрачное настроение путников. Вскоре они добрались до здания национальной оперы и проникли в подвал. Несмотря на стоявший здесь зловонный запах сырости, здесь хотя бы не воняло мертвечиной, отчего мужчины почувствовали себя немного лучше. Подвал был огромным, но теперь Ханс уже уверенно направился в левую сторону, отчетливо слыша энергетику спящего француза.

— Потерял много крови, — сказал он, наконец присев перед Жаком на корточки. — Двенадцать пулевых ранений и повреждение артерии осколком гранаты… И это только то, что я могу почувствовать, ориентируясь на его болевые ощущения. Придется его нести.

— А вы еще опасались, что он не захочет с нами идти, — произнес Матэо, легонько толкнув спящего носком ботинка.

— Теперь я начинаю опасаться, как бы он не оказался совершенно бестолковым, — в голосе Лескова послышалась досада. — Ладно, разберемся на базе. В любом случае, нужно возвращаться…

Тогда с помощью телекинеза, Кристоф поднял Жака над землей, и следом за Хансом отправился обратно в тоннель. Теперь «энергетик» чувствовал себя гораздо увереннее и не замирал на развилках, чтобы прислушаться к дыханию катакомб. Он четко знал, куда идти, потому что обратный путь едва ли не светился их собственной энергетикой. И, наверное, эта вылазка оказалась бы для них самой простой, если бы на половине пути Ханс не ощутил присутствие в тоннелях роботов.

— Нас засекли, — севшим голосом прошептал он, обратившись к Кристофу. — Нас окружают! Через минуту первые машины будут уже здесь.

— Сколько их?

— … Двенадцать Как минимум!

Услышав эту цифру, Шульц почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он знал, что такое «ликвидаторы» в действии, но даже ему не приходилось сталкиваться с ними в таком количестве. Эти машины были чертовски умны и проворны, этакие металлические копии людей, не имеющие ни души, ни сердца. С ними нельзя было договориться, нельзя было подкупить.

— Похоже, настал мой черед — попробовать «эпинефрин класса А», — прошептал он, затравленно посмотрев на Дмитрия. С этими словами парень поспешно сунул руку в рюкзак и извлек из него уже хорошо знакомый Лескову футляр. — Вайнштейн дал. На всякий случай. Извини, что не сказал раньше. У тебя вроде были какие-то проблемы с этим препаратом.

Дмитрий ничего не ответил, но при виде ампул он почувствовал себя, как голодный человек, которого решили подразнить едой. Это ощущение длилось всего несколько секунд, затем его сменила тревога. Пока Кристоф вкалывал себе препарат, он решил привести в чувства француза. В какой-то момент ресницы парня дрогнули, и Жак наконец приоткрыл глаза.

— Je ne comprend pas ce qui se passe…*, - еле слышно пробормотал он, глядя в медные глаза незнакомца. Придя в сознание, Жак почувствовал, как боль вгрызается в его тело с новой силой.

— Тебе вкололи обезболивающее, — тихо произнес Дмитрий на английском. — Нужна твоя помощь.

— Кто ты такой?

— Ты чувствуешь себя абсолютно здоровым, — теперь Лесков заговорил уже по- русски, но в данном случае выбранный язык не имел значения. Жак почувствовал, как его сердцебиение учащается, боль исчезает, и у него появляются силы самостоятельно подняться с земли.

— Осторожно! — внезапно крикнул он, заметив позади Матэо очертания первого «ликвидатора». В тот же миг раздался отвратительный скрип металла, и голова робота с грохотом отлетела в сторону. Жак поднялся с земли, накрывая присутствующих мощным телекинетическим куполом, от которого тут же отскочили первые пули.

Завязалось короткое сражение. Узкие тоннели не позволяли роботам нападать одновременно, что придало Кристофу уверенности. Но было что-то еще… Это что-то попало в его кровь вместе с сывороткой «эпинефрина» и теперь в бешеном темпе мчалось по венам, омывая сердце. Какая-то неведомая сила ворвалась в его организм, и мужчина с легкостью комкал металл, словно то была продуктовая фольга. Спустя несколько минут бой был закончен. Кристоф с благодарностью обернулся на француза, когда тот силой мысли погнул последнего робота и наконец снял защитный купол.

— Мерси, амиго, — с сильным испанским акцентом произнес Матэо, после чего жестом указал французу на освободившийся проход. Тот ограничился ответным кивком и уверенно направился следом за Хансом.

— Я бы не додумался внушить ему хорошее самочувствие, — усмехнулся Фалько, теперь уже обратившись к Лескову. — Не знаю, почему вас назвали Бароном. По- моему, Плацебо — куда более подходящее прозвище… Кстати, а где ваш сонливый мальчишка? Не он ли говорил, что будет мешать роботам нас обнаружить?

— Адэн слаб, поэтому не стоит воспринимать все его слова, как обещание, — ответил Дмитрий.

— Такими темпами он не протянет, верно?

Лесков отвел глаза, и испанцу не потребовалось дополнительных пояснений. До конца пути ни он, ни Дима так и не проронили ни слова. Единственное, что заставило их немного понервничать, это задержка в активации петербургской «арки».