Змеиное логово - Кайл Иторр

— Да была история…

И излагает.

Тыща девятьсот двадцатый год, тогда-еще-Палестина, маленькая деревушка Тель Хай на границе нынешнего Ливана. Деревушку осаждают арабы. Селяне обращаются за помощью к французам, те отводят войска и умывают руки. Жители в панике, ищут себе защитников, но находят только однорукого ветерана — Йозефа Трумпельдора. Бывший офицер русской императорской армии, кавалер ордена Святого Георгия, участник обороны Порт-Артура; в данный момент не у дел и не при деньгах — впрочем, с деньгами негусто и у селян, могут предложить только кров и стол.

Трумпельдор берет с собой несколько товарищей, отправляется в район деревни и обходит его вдоль и поперек. Пытается наладить оборону, причем у жителей деревни оружия нуль даже без маленькой тележки. А тут на горизонте всплывает изрядный арабский отряд, окружает Тель Хай, и командир отряда заявляет, что они хотят провести в поселении обыск, чтобы обнаружить скрывающихся французов. Начинается бой, в ходе которого Трумпельдор и семеро его товарищей погибают. Деревню удается спасти.

— Ничего не напоминает? — улыбается Сара.

Однако. Куросава навряд ли знал об этом эпизоде, но схожесть сюжета с его фильмом очевидна. Совпадения такие в истории действительно случаются — однако случаются, как по мне, именно с теми, кто о прошлом не знает и знать не желает. Как говаривал бессмертный горец Дункан Маклауд в сериале имени себя — «позабывший свое прошлое обречен пережить его вновь».

Ладно, возвращаясь из исторических штудий в день сегодняшний, что у нас там еще в заметке по Форт-Линкольну? Да по сути ничего. «Китайский», а тем более «московский» след во всем этом темном деле «Рупор Конфедерации» не поминает ни словом, ни намеком. У нас в подобном случае точно принялись бы искать длинную руку Запада, или Москвы, или кого угодно. Возможно, американцы такую версию тоже отрабатывают, однако выставлять ее напоказ пока сочли преждевременным.

Оно и к лучшему.

Территория России, протекторат Москвы,

окрестности г. Шалако

Вторник, 31/06/21 26:10

После переправы через Большую реку капитан Мятликов, сочтя, что подчиненные слишком долго прохлаждались, распоряжается увеличить скорость. По твердой как камень и относительно ровной почве саванны машины довольно легко выдают семьдесят верст в час (против опасений караван-баши, наш «самурай» испанской сборки такой темп выдерживает, хотя и ценой возросшего расхода бензина); облако пыли, правда, от колонны в таком режиме размером примерно с Говерлу, но вопрос скрытности омоновцев не беспокоит. Еще бы, на готовые к бою броневики лезть без танка будут только самоубийцы, а на личный танк, даже купленный на вес по цене металлолома, ни у одной банды горючего не хватит… Однако вскоре дорога (если так ее можно назвать) выходит на морское побережье. Все тот же Большой залив, сколько помню карту, северо-западный его «угол». Вид великолепный: обрыв, скалы с пятнами зелени, внизу прибой, над волнами чайки — вернее, ящероптицы, вот называл же их старик Прескотт из Вако, истио-как-их-там-лосы… не, вылетело из головы. Одна беда: дорога идет почти по краю обрыва, она достаточно широкая, чтобы тут могли разъехаться три такие колонны, как наша, но «покрытие» заметно ухудшилось. Бугры, галька, а местами голый камень, выглаженный то ли ветрами, то ли строительной техникой, и все-таки явно не земля… по такому уже не погоняешь даже на «бэтре». Ни техника не выдержит, ни люди.

Границу между Американской и Русской Конфедерациями отмечает городок «Shalako» — откуда взялось такое имя, ведомо лишь основателю и аборигенам. Никакого погранконтроля я не наблюдаю; может, в городке он и водится, однако Мятликов огибает сей населенный пункт по окружной и без остановки следует дальше. Вскоре берег Большого залива остается в стороне, камни опять сменяются грунтовкой и караван-баши снова распоряжается «гнать по полной». Понимаю, близко родной дом и еще более родное начальство, которому надо сдать добычу без промедления, но у Сары от такой гонки уже плечи затекли. При первой возможности сменяю ее за баранкой.

Часа через два после Шалако, впрочем, становится совсем темно, и колонна останавливается на ночевку.

— В Москве будем завтра в десять с копейками, — обещает караван-баши, — тут всего ничего осталось.

Хорошо бы. А то у любимой все мысли после таких дорог разрываются между «поспать» и «отлежаться в большой ванне с пеной». А это неправильно, у нас, между прочим, официальный медовый месяц!

Территория России, протекторат Москвы, г. Москва

Среда, 32/06/21 10:47

Перед въездом в Москву капитан Мятликов пропускает нас вперед. Вероятно, не хочет светить наше присутствие в служебной колонне, по крайней мере перед охраной периметра; начальству, конечно, будет доложено, все одно подчиненные у него не безъязыкие… ну да тут их внутриомоновские трудности, нас сие не касается.

— Удачи вам, — кивает омоновец, изымая служебный «Гранит».

— И вам, — посылает Сара воздушный поцелуй.

Мутную Москва-реку крупной не назовешь, чуть пошире Мормонской; зато основательный деревянный мост рассчитан на большегрузы, по такому и танк, пожалуй, пройдет. А прямо в конце моста расположен московский КПП. Охранники блокпоста носят обычный ментовский камуфляж, вооружены «калашами» в черном пластике — судя по габаритам и конусу пламегасителя, «сто четвертыми», как раз посредине между традиционной ментовской «ксюхой» и полноразмерным автоматом, только под «семерку»; пистолеты в поясных кобурах смахивают на пээмэмы. Ну и морды сии охранники имеют самые что ни на есть гаишно-таможенные.

— English only, — шепотом бросаю супруге. На всякий случай. В Старом Свете к «своим» у отечественных органов охраны правопорядка отношение еще с допетровских времен на два порядка хуже, чем к «чужим»; как здесь, не знаю, будем посмотреть.

Любимая понятливо улыбается:

— For sure.

С недоуменным видом моргает на традиционное «предъявляем документики, пожалуйста» и отвечает:

— I don't understand, sorry.

Ментовская морда не без напряга рожает «йор айди» и даже добавляет «плииз».

— Oh, ID! — ухмыляясь поглупее, восклицаю я. — Yes, yes, here they are!

Идекартами традиционно возят по сканеру. В «красном списке» личностей, находящихся в международном розыске, разумеется, владельцы не числятся, документы нам возвращают. Тем временем мент-охранник энергичным жестом подзывает другого, вполголоса сообщает, мол, тут нагличане пожаловали, а ты ж знаешь, у меня с этим делом три класса и два коридора — ну если и не дословно, то нечто в этом роде. Второй мент, натянув вежливую улыбку, обращается на вполне сносном английском:

— Будьте добры, какова цель вашего визита в Москву?

— Туризм, — отвечаю я.

— Медведи-водка-балалайка-Горбачев, — добавляет Сара.