Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943-1945 - Артем Драбкин

Я родился в Ростове-на-Дону. До 8 лет жил в Новочеркасске, где мой отец учился в Донском политехническом институте. В 1930 году он его окончил и был направлен в Московскую область, Серпуховской район, на фабрику «Пролетарий». В рабочем поселке Пролетарский я окончил десятилетку, вступил в комсомол и в 1939 году был призван в армию.

Наш 102-й стрелковый полк располагался в Раве-Русской. Мы строили оборонительные сооружения укрепрайона. За 4 дня до начала войны я был направлен в 14-ю военно-авиационную школу первоначального обучения летчиков (ВАШПОЛ), располагавшуюся в Орше. Где-то 30 июня, когда немцы подходили к Орше, училище эвакуировали в Горький, а оттуда одна эскадрилья перелетела в Богородск, а штаб школы и вторая эскадрилья — в Павлово-на-Оке. Здесь мы начали летать на У-2, и, с налетом порядка тридцати часов, я окончил эту школу. 1 января 1942 года нас. 120 человек выпускников, направили в Качинскую школу, располагавшуюся в селе Красный Кут. Собралось там несколько сот курсантов, а самолетов нет, бензина нет. Весну и начало лета я проходил через день в столовую дежурным по кухне. Сутки дежурил, сутки отсыпался, потом опять.

Когда немцы подошли к Сталинграду, из курсантов организовали стрелковый батальон. Меня почему-то поставили старшиной роты, хотя там были ребята старше по званию. Я был старшиной роты дня два, а потом меня забрали в штаб батальона, и я стал писарем.

К счастью, на фронте справились без нас, а мы стали числиться резервом ВВС Красной Армии. Вот так до мая или июня 1943 года мы были в резерве. Занимались хрен знает чем. Помню, к нам приходили председатели колхозов и просили у нашего начальства лошадей: «У нас нет лошадей». — «Ну тогда пару курсантов». Надоела такая жизнь мне вусмерть. Поэтому, когда потребовалась в 3-ю ВАШПОЛ 30 человек, я сам себя вписал в этот список.

Эта ВАШПОЛ располагалась в городе Ибреси в Чувашии. Там нас начали учить полетам на УТ-2. В это время отменили институт комиссаров, а поскольку их высвободилось много, их стали отправлять в школы учиться военным специальностям. К нам тоже пришла такая группа. Нас, курсантов, в сторону, а их стали учить. К этому времени я уже вылетел самостоятельно первым в своей группе, и, чтобы меня потом не провозить снова, меня включили в группу слушателей, состоявшую из бывших политработников. Где-то в ноябре мы закончили летать на УТ-2 (около тридцати часов), и нас опять направили в Качинскую школу. Я туда приехал уже не как курсант, а как слушатель. И нас там стали интенсивно учить на УТИ-4, а затем на Як-1.

— Как вам кабина «яка»?

— После УТИ-4 с его тесной, маленькой кабиной, когда сел на «як», мне показалось, что сижу на бревне, а кругом простор. Кабина большая, да и оснащена она была лучше.

— Управление двигателем, шагом винта во время полета отвлекало от пилотирования?

— Все это было отработано до автоматизма и выполнялось на слух. Причем рева двигателя как будто не слышишь, но замечаешь малейшие изменения его тембра.

Я-то успел окончить школу до окончания войны, а много ребят так и не попало на фронт. Вот как им потом доказать, что он не рыжий? Что не отсиживался в тылу всю войну?

В общем, имея около 80 часов учебного налета, я попал в зап. Там тоже отрабатывали технику пилотирования на Як-7Б, немножко постреляли по конусу и в полк.

Когда 4 сентября 1944 года мы, десять выпускников Качинского училища, прибыли в 89-й гвардейский ордена Богдана Хмельницкого Оршанский истребительный полк, то нас направили в штаб полка. В штабе на стене висел разграфленный лист ватмана. Это был учет боевой работы полка, не помню уж за какой период времени, — но по датам, стоящим сверху граф, видно было — это боевая работа полка за последние месяцы. Слева был список летчиков полка. Таким образом, глядя на этот разграфленный ватман, можно было установить, какой летчик в какой день выполнял боевой вылет, с каким заданием, и если сбивал самолеты, то сколько и когда. Но вот что сразу бросилось в глаза: наверное, половина летчиков была вычеркнута из списка. И против этих вычеркнутых стояло: или погиб, или пропал без вести, или в госпитале. Половина полка за непродолжительный отрезок времени! Да и остальных летчиков не было — они улетели в тыл, получать новые самолеты. Полк располагался в Литовской Республике, недалеко от Каунаса. Запомнились два момента: расположение жилых домов. Не как в России деревня — это ряд домов с хозяйственными пристройками сзади, а здесь отдельно стоящие дома, окруженные подсобками. И стояли они на значительном расстоянии друг от друга — хутора. И неимоверное количество мух. В скором времени нашу десятку посадили на «Дуглас», и мы полетели на юг вдоль фронта. Летели чуть ли не на бреющем полете. В верхней части фюзеляжа было прорезано круглое отверстие, в которое была установлена турель с пулеметом. Там в течение всего полета находился наблюдатель — он же пулеметчик.

Прилетели в Замостье, город на территории Польши. Туда на новых самолетах также прилетели летчики, которых отвозили в тыл для их получения. Наконец нашу десятку распределили по эскадрильям и звеньям. Я попал в первую эскадрилью, первое звено. Старшим летчиком у меня был гвардии лейтенант Юрий Голдобин [Голдобин Юрий Кузьмич, лейтенант. Воевал в составе 89-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил около 100 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 4 самолета противника] иногда звавший меня по радио «тезкой». Командир звена гвардии старший лейтенант Иван Гончар. Оба имели опыт боев еще на Курской дуге. И тут же появился в полку новый летчик, назначенный командиром нашей эскадрильи, гвардии капитан Гурий Степанович Бисьев. Командиром 89-го полка был майор Виктор Васильевич Власов, [Бисьев Гурий Степанович, капитан. Воевал в составе 42-го гиап и 89-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 100 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 6 самолетов противника.

Власов Виктор Васильевич, майор. Воевал в составе 2-го гиап (23-го иап, 526-го иап), с января 1943 г. командовал 89-м гиап (12-м иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил около 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 8 самолетов лично и 5 в группе. Награжден орденами Красного Знамени (трижды), Александра Невского, медалями] замполит полка гвардии майор Рожков и начальник штаба гвардии подполковник Романенко. Спустя некоторое время в полк поступила еще группа молодых летчиков: к нам в эскадрильи попали младшие лейтенанты Виктор Махонин и Владимир Колесников, которых зачислили в резерв. Наконец стали проверять нашу технику пилотирования. В полку имелись две спарки, которых почему-то прозвали «челитами». В полку был летчик, который вечерами играл на аккордеоне. Он сочинил такую частушку:

У нашей «челиты»

Все дверки открыты,

Течет с нее вода и масло,