Легенды, заговоры и суеверия Ирландии - Франческа Уайльд

Но постепенно веселье во время процессий вызвало такой скандал, что священник осудил колодец с алтаря вместе со всей безнравственностью, которую его существование питало и поощряло. Однако люди все-таки не могли отказаться от процессий; и выпивка, и танцы, и азартные игры, и драки продолжались еще хуже, чем раньше, покуда однажды один человек там не был убит. После этого на то место как будто бы пало проклятие. Колодец утратил все свои чудесные силы; исцелений там не было; калеки, паралитики, слепые молились перед ним, и обходили колодец, и клали камни, как обычно, но помощь не приходила, и – самый худший знак из всех! – великий языческий камень, на котором поставили крест, упал сам по себе, и крест лежал разбитым на земле. Тогда все люди поняли, что поистине проклятие крови и святого Патрика на этом колодце; и поэтому он был заброшен, и палатки снесли, и процессий там больше не устраивали, ибо сила исцеления ушла из «источника солнца» и никогда не возвращалась к нему за все эти годы.

Даже Бан-на-Ныва, нимфа источника, которая иногда появлялась исцеленным в облике форели, исчезла в то же самое время, и, хотя о ней можно услышать и у других священных колодцев, никогда ее уже не видели благочестивые паломники, которые ждали ее появления у Тобер-Кил-на-Грейна.

У Тобер-Мире, колодца поля поклонения в графстве Корк, есть множество языческих памятников, и очевидно, что эта округа в древние времена была одним из оплотов друидов, где у них был храм, кладбище и камни для жертвоприношений: вокруг храма существовало гораздо более многочисленное население, чем теперь можно насчитать в том же самом месте.

Близ последнего из названных колодцев располагается Брайдс-Уэлл, Тобер-Бреда (святой колодец Бригиты). Здесь есть каменная часовня сказочной древности с дверным проходом, сделанным по египетскому образцу, наклонная кверху; есть и древний боярышник, покрытый вотивными приношениями, среди которых можно видеть множество длинных локонов великолепных черных волос жительниц Южной Ирландии, которые переняли этот древний традиционный символ самопожертвования, чтобы показать свою благодарность святому-покровителю.

Святая Бригитта приняла имя языческой богини Бригитты, дабы уничтожить и стереть идолопоклоннические обряды и перенести благочестие людей на христианские церемонии, и Тобер-Бреда теперь, как считается, обладает величайшей святостью, ибо находится под особым покровительством святой Бригитты.

Многие профессиональные молельщики, или факиры, прибегают к Тобер-Бреда в ходе процессий, и им удается получить подарки, приношения и всевозможные великолепные вещи в обмен на их молитвы от богатых фермеров и юных дев, которым они обещают удачу, а возможно также и возлюбленного, который обязательно будет прекрасным и юным.

Эти ирландские факиры, или святое братство нищих, ведут приятную, совершенно бездельную жизнь. Они носят суму и посох, и их считают святыми людьми, одаренными странными духовными дарами; они полностью живут добровольными приношениями народа, который твердо верит в таинственную действенность их молитв, благословений и предсказаний счастья.

Один из этих факиров к концу жизни был рад найти себе убежище в богадельне. Тогда ему было уже восемьдесят лет, но он оставался высоким и прямым, с пышной белой бородой и волосами; у него был пристальный взгляд и вид – самый почтенный.

Один джентльмен, который видел его там, был весьма поражен его достойным и замечательным видом и попросил старца рассказать историю своей жизни, отмеченную множеством странных и любопытных происшествий.

Он сказал, что был сыном фермера, но с самой ранней юности ненавидел работать, и ему нравилось только проводить долгие летние дни, лежа на траве и глядя на облака, мечтая и думая о том, куда они все плывут, и желая уплыть с ними в другие страны.

Тем временем отец его бушевал и бранился, и избивал его, зачастую жестоко, поскольку он не хотел работать. Но все-таки он не мог заставить себя копать землю с утра до ночи, и пасти скот, и общаться только с батраками.

Так что когда ему было уже около двадцати, он задумал убежать прочь, ибо, как он думал, если уж глупые старые факиры, хромые, слепые и глухие, находят людей, которые готовы помочь им ни за что, разве у него не будет лучшей возможности получить стол и кров без работы, раз уж он такой молодой и здоровый, и может без конца рассказывать истории из великих стародавних времен.

Итак, однажды ночью он тайно покинул отеческий дом и отправился путешествовать по белу свету, только чтобы столкнуться с горьким разочарованием и грубыми отказами, ибо ни крестьяне, ни их жены ничего не могли сказать ему. Все смотрели на него с подозрением. «Почему же, – говорили они, – такой здоровый молодой парень высотой за шесть футов ходит по стране и просит милостыню?

Должно быть, это бродяга и намерения у него недобрые». И они выгоняли его со своей земли.

Тогда он подумал, что должен переодеться в настоящего факира, поэтому он достал длинный плащ, взял суму и посох, и спрятал свои черные, как у ворона, волосы под прилегающую шапочку, и постарался выглядеть так старо, как только мог.

Однако настоящие факиры скоро узнали о нем, и велико было их презрение и гнев, ибо все они были или хромыми на одну ногу, или слепыми на один глаз, и вот что они сказали: «Почему же этот здоровый парень с широкими плечами и черными глазами приходит и отнимает у нас возможность найти себе пропитание, если он должен быть способен к работе и заработать достаточно, чтобы поддерживать свою жизнь, не отнимая у нас наших законных прав?» И они ворчали и огрызались на него, словно собаки, и посылали людей, чтобы те шпионили за ним и присматривали.

Но все-таки юноша был полон решимости пытать свою удачу повсюду, поэтому он обходил все места паломничества и молился громче и быстрее, чем любой паломник или факир среди них всех.

Но, куда бы он ни приходил, он видел, как за ним все время идет ужасная старуха. Голова ее была завернута в старый красный платок, и ничего из ее лица было не видно, кроме глаз, которые сверкали на него, как раскаленные уголья, куда бы от ни повернулся. И теперь жизнь его стала поистине жалкой из-за этой мерзкой старухи. Так что он шел от одного места паломничества к другому, чтобы убежать от нее; но она все следовала и следовала за ним, и звук удара ее палки об землю преследовал юношу, словно звук от гвоздя, который вбивают в гроб, ибо он уверился, что умрет от муки и страха.

Наконец он решил, что в следующий раз попробует отправиться в паломничество к Тобер-Бреда, поскольку тот находился на расстоянии во много миль, и, может быть, старуха и не могла бы пойти за ним так далеко. Итак, он отправился в путь и по дороге не видел и следа старухи. Тогда он возрадовался в сердце своем, и преклонил колени у колодца, и говорил свои молитвы все громче и быстрее, а когда он поднял голову – там, прямо напротив него, на другой стороне дороги, преклонив колени, стояла та отвратительная старая ведьма. Однако она не обратила на него никакого внимания, но только продолжала сама молиться и перебирать четки, как будто бы никого рядом не было.