До легенды новой эры - Анна Елагина

Странные смешанные чувства от благоговения до злости испытывала Харон, стоя у границы. Метт стоял впереди, вводя символы на возникшей из воздуха приборной панели, как будто колдуя. Нибуру, встав справа, переплела свои пальцы с ее и едва заметно улыбнулась. Место слева занял Рыцарь. Мак обнял сзади, давая спине опору в виде своей груди. Позади мрачными и решительными фигурами стояли

Янтарь с Китой и Шангаями. Завершали процессию Андрей, Сапфир и Фаэтон.

«Чтобы не искать вас, когда обратитесь к Злу», — ранее пояснил последний.

Приборная панель щелкнула: вместе они прошли в мир Тьмы.

* * *

Место было не из приятных. Видавшие многое, Янтарь и Фаэтон невольно поежились. Харон почувствовала, как к горлу комом подкатывается страх. Нибуру не хотелось острить. Мак и Сапфир боролись с чувством острого отчаяния. Кита сильнее прижималась к своему Лорду. Шет и Бин вспоминали прошлое. Рыцарь тихо ругался себе под нос. Все равно было только полу-роботу.

— Нам прямо, — слишком холодно объявил Метт.

Они шли, пожираемые взглядами обитателей Тьмы, тем не менее, никто из последних не рвался нападать. Впереди показался Замок Повелителя. Несмотря на стандартно-мрачный вид, было заметно, что владелец его обладает изысканным вкусом.

Компания подошла к открытому входу.

— Это ведь ловушка, — не спрашивал, скорее, констатировал Рыцарь.

— Несомненно, — согласилась Нибуру.

— Он ждет нас, — зачем-то уточнил Метт.

— И мы, конечно, пойдем, — вздохнул Янтарь.

— Пойдем, — грустно кивнула Кита.

— Прямо в руки Тьме, — скривился Фаэтон.

— Вот самонадеянные, — с искренним восхищением проговорил Джоуб, все это время наблюдавший за ними. Затем, нехорошо улыбнувшись, хлопнул в ладоши.

* * *

Первым, что увидел Бин, очнувшись в сырой и слишком мрачной пещере, было бездыханное тело

Янтаря.

— Лорд! — подорвался Шангай, но его лапу железной хваткой удержала сильная рука. — Пусти! — огрызнулся он на обеспокоенно смотрящего на него Андрея.

— Пущу, — кивнул тот, — только зачем ты в ту яму так торопишься?

Дернув глазом, Бин развернулся к месту, где только что лежал Янтарь: вместо Лорда там красовался ров с шипами на дне.

— Я как очнулась, тебя и Харон мертвыми увидела, — проговорила сидящая в позе для медитации Шет, — играет он с нашими мозгами. Хорошо, что у андроида их нет.

— И это твоя благодарность? — возмутился полу-робот.

— А если Андрей тоже не настоящий? — логично предположил Бин.

— Мы минут пять ждали, когда ты очнешься. За это время ни одна галлюцинация не могла бы меня так извести как наш механический друг.

— А еще говорят, у меня сердца нет! Ладно, мохнатые, дорога тут только одна, пошли.

* * *

— Дедуля, — протянула к нему руки его Кира.

Встав, Сапфир отряхнулся и с удивлением оглядел свою гостиную: уют, тепло, и одновременно что-то не так.

— Кира, как мы здесь оказались?

— Сильно ты ударился, — вздохнула его внучка, — осторожней быть надо. Говорила, не лезь ты на эту стремянку, — пнула она лежащую рядом лестницу.

— И что Повелитель Зла этим добивается?

— Джоуб? Эй, мы его пять лет назад отвадили.

— Что ты делаешь тут? Почему ты не с Сэм?

— Сэм и Меймора слишком поглотила политическая жизнь. Им не до меня. А мне не до них. Я тоже должна свою планету охранять. Не семью же мне заводить. Замужество, дети — все это не для

Обладающей Силой. Любовь — это слабость, ее стоит опасаться, ее первые ростки нужно сразу вырывать с корнем. В крайнем случае, жить с кем попало, и не мучиться от того, что скрываешь правду от любимого.

— Уйди, — взмахом руки Лорд растворил видение в воздухе. Вместе с Кирой растворилась и его гостиная, превратившись в мрачный свод с висящими над головой острыми камнями.

— Вот это ближе к реальности, — проворчал Сапфир.

* * *

Меч Фаэтона плавно перерезал шею последней оставшейся твари.

— Пошел помогать Падшим, — проворчал он, перешагивая через туши монстров.

— Фаэтон! — передернуло его от мелодичного и почти забытого голоса: Биарта в легком струящемся голубом платье буквально упала в его объятия.

— Джоуб опять похитил меня! — всплакнула девушка.

— Ничего, все будет в порядке, — коснулся он дрожащей рукой ее золотистых волос.

— Не будет! Ты ведь вернешь меня! Я томлюсь в дворцовой клетке, — плакала девушка, разрывая его сердце. — Я лишь инструмент для власти. Милый Фаэтон, как ты был прав.

— Ты говоришь то, что я хочу слышать, — упавшим голосом произнес он. — Но даже будь это правдой, я уже не помогу тебе.

— Но ты по-прежнему обнимаешь меня. Твои руки гладят меня, против воли лаская изгибы этого тела.

Хранитель, способный управлять сознанием, зачем ты говоришь с видением? — Потому что больше я не смогу ни поговорить, ни прикоснуться к тебе. Слишком поздно:

Фаэтон не посмеет увести принцессу, не подставит под удар хрупкое благополучие чужого государства, а Грег, даже отдав тебе сердце, не сможет дать Бангину следующего Монарха.

Прости, увидев тебя впервые, я практически забыл об этой стороне своей Силы.

Силуэт Биарты растворился.

— Пора к Падшим, — нахмурился Фаэтон.

* * *

В земляном туннеле было сыро, зябко и мрачно. И компания Фаэтона для сражения с то и дело появляющимися монстрами была не самой лучшей. Убить Рыцаря на этот раз Хранитель не пытался, но в душу залезал с охотой.

— Милая, кроткая Биарта стала регентом Бангина, и ты винишь в этом себя, — со злостью приговаривал он, держась рядом. — Считаешь, что сможешь сделать ее счастливой. Но это не так. А я смогу. Отойди в сторону и не мучайся. Все твои чувства к Бони — лишь мимолетно вспыхнувшее увлечение, не больше. Пойми, кто нужен тебе на самом деле.

— А ты великий знаток моих чувств, — съязвил Рыцарь.

— Ты считаешь своим долгом быть с ней, заглушая Демона.

— Но стоит ли заглушать меня? — возник перед ним едва различимый силуэт Злой Сущности. –

Зачем нам Биа? Послушай Фаэтона в этот раз. Такая чистая наивность не для нас. На ней не сработала хваленая харонская моногамия, и ты прекрасно знаешь, что это значит. Как знал это с

Сэти. Помнишь, ты дал отправить с планеты свою девушку. И да, мы идем за душой нашей бывшей, но идем не ради нее.

Рыцарь крепче сжал дангероус, намереваясь разогнать обоих, но перед его глазами все померкло, а туннель вмиг опустел.