Стальной шторм. Арктический блицкриг - Илья Садчиков

Западная часть улицы вздрогнула. Дома рухнули, рассыпались в серый прах. Ооновцы исчезли, утонули в натиске камня и бетонных обломков. Вверх взметнулось горячее пламя взрыва, перемешанное с клубами темно-серых дымов. Еще одно короткое мгновение, и в воздухе показались виновники разрушений. Над площадью Тренделага промчались краснозвездные истребители. Сверкнувшее в облаках солнце озарило их фюзеляжи кровавой подсветкой умирающего полдня.

Сержанта схватили, поставили на ноги и потащили в сторону транспортного вертолета. Загадочный электронный ящик громыхал позади. Здоровые, крепко сбитые люди мчали его вперед, казалось, что вес оборудования не тяготил этих могучих парней.

На площади, перед вертолетом, продолжался жестокий бой – ооновцы выдавливали русских из города, тогда как танки Каткова баррикадировали проспект обломками американской техники.

Сержанта без лишних слов бросили в салон громадного вертолета и усадили на откидную скамейку. Склонившийся над Лисицыным десантник вытащил из кармашка светодиодный фонарь. Подсветив зрачок бойца, мужчина протянул сержанту защитную каску.

– Держи сувенир, счастливчик!

На поверхности шлема, в районе лба, отпечаталась глубокая вмятина – память от скользнувшей ооновской пули.

Воздушная база «Граф Бернадотт». Временный штаб ПВО

4 апреля 2036 года, 20:50

Никонов поставил на стол три дымящихся чашки кофе. Оценив цвет напитка, Сергей поморщился, Нестерова сложила губы «бантиком».

Командир авиабазы посмотрел на реакцию гостей и улыбнулся:

– Пейте, полковник. Не отрава. Кофе, увы, кончился, но кофейного напитка пока в избытке. На вкус это варево не особенно приятно. Полная гадость, если говорить честно. Зато бодрит!

Увидев, что Ольга взялась за кружку, Никонов участливо спросил:

– Как ваша дочка? Все в порядке?

Нестерова ответила не сразу. Собравшись с мыслями, Ольга произнесла.

– Прихрамывать Наталья будет долго, но полное выздоровление не за горами. Что делать с психической травмой, пока не знаю. Разберусь с текущими делами, попытаюсь восстановить контакт.

Никонов протянул собеседнице таблетку сахарозаменителя.

– Дети не должны видеть войну. Сожалею, что так получилось.

Летчица промолчала, но в глазах ее не было слез.

Вернувшись в кресло, Никонов положил на стол PDA, после чего обратился к Сергею:

– Теперь к делу. Информация, записанная на этом устройстве, была перехвачена аналитиками сегодня, в два ночи по Гринвичу. В силу сложившихся обстоятельств, вы первыми узнаете о кардинальном изменении военно-политической обстановки.

Нестерова насторожилась, задала осторожный вопрос:

– Информация из Союза?

– Да.

Никонов щелкнул по клавиатуре компактного устройства, в динамиках PDA раздался незнакомый вибрирующий голос:

– Сегодня в шесть утра… Неожиданное начало для военной оппозиции…. Трудно сказать откуда… были получены компрометирующие документы… Источник их остается неизвестным… Враждебная информация… Потребовали поддержки армии и флота в развернувшемся конфликте…. Отступление от норм международного права… Отказался признавать причастность к коррупции… Компромат на адмирала Советского флота… Отрицая вину за… Президент Каюров выступил с официальным сообщением, но центральный комитет… Отказались поддержать правительство…. Молодые офицеры сформировали комитет альтернативного действия, не подчиняющийся приказам генераль… Введены войска… Стычки и демонстрации на улицах и площадях столицы… перестрелкой на Триумфальной… Беспорядки распространяются по Москве, ими охвачены… Районы города… На Садовом кольце горят танки… Звуки выстрелов… Чрезвычайное положение… соблюдение дисциплины!

Никонов отключил устройство и посмотрел на друзей. Ольга молчала. Сергей поставил кружку на стол и изумленно спросил:

– Вы думаете, в Москве путч?

– Похоже на то, – согласился с полковником Никонов. – Все из-за нас началось. Мы стали детонатором конфликта. Пламя гнева рвануло до небес, да так, что теперь не погасишь! Для нас это значит одно – помощь к нам не придет.

– Типичная каюровская тактика, – цинично произнесла Нестерова. – Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Никонов бросил на столешницу стопку разведывательных отчетов.

– «Норфолк» продолжает движение к острову. Атака тяжелых бомбардировщиков не принесла сколько-нибудь заметных результатов. Цель была поражена единственной ракетой, второго попадания не было!

Подводные лодки, блокировавшие западное направление, выйти в атаку не смогли, им помешало усиленное охранение конвоя. Удар крылатыми ракетами цель не поразил, поскольку снаряды были перехвачены на подлете к вертолетоносцу. Завтра утром американцы выбросят на остров вторую волну десанта, усиленную ударными вертолетами и тяжелой техникой, а значит, город мы не удержим.

– Катков знает, что ситуация изменилась?

Никонов раскурил сигарету.

– Он в курсе. Ругается, как черт, но понимает, что отступить придется. В боях за Тренделаг первый танковый полк потерял 65 % тяжелой техники. Потери в живой силе уточняются, но они велики. Без внешней помощи остров мы не удержим. Не хватит ни сил, ни техники, ни людей. Мы истощены, деремся одной рукой, да и то – левой.

Генерал тяжело вздохнул, плеснул в чашку горячего кипятку.

– Мы покинем Бернадотт, но при этом нанесем противнику сильнейшее информационное поражение. Поражение такой силы, от которого САСШ и ООН будут оправляться долгие годы. Их мировой статус будет скомпрометирован до такой степени, что другие страны сто раз подумают, стоит ли иметь дело с подобными союзниками.

Сергей удивленно приподнял бровь.

– Ооновцы совершили промах? Какой?

– Ошибка весит тридцать килограммов и способна одним своим видом обрушить экономику Северо-Американских соединенных штатов. Для транспортировки «ошибки» на территорию СССР мне понадобится тяжелый транспортный самолет.

Поняв, к чему дело идет, Ольга побледнела, но Никонов был непреклонен.

– Поможете с перевозкой?

– Очередная авантюра? – холодно отозвалась Нестерова. – Что именно я должна перебросить? Трупы изувеченных горожан? Нераскрывшийся контейнер с белым фосфором? Снаряды из обедненного урана?

– Хуже, гораздо хуже. – Генерал даже не думал улыбаться. – Ребята Каткова отбили у ооновцев тактическую атомную мину мощностью 50 килотонн.

Сергей крякнул, Ольга с трудом удержала в руках фарфоровую кружку.

– Зачем они притащили на остров эту… Эту штуковину!?

– Очевидно, хотели подставить нас в глазах мирового сообщества. Удивительно то, что на «футляр» мины нанесена маркировка Советских Военно-воздушных сил. Сама боеголовка – американская. Результаты радиоактивного анализа показали, что атомная начинка устройства была обогащена в Калифорнии.