Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович

По адресу: Промышленный пер., 16, с 27 октября по 30 декабря 1941 г. располагался медсанбат № 107 56-й стрелковой дивизии. На Нарвском пр., 6/8, с 18 октября по 27 октября 1942 г. – медсанбат № 281 109-й стрелковой дивизии, а с 27 октября 1942 по 22 апреля 1943 г. – медсанбат № 48 85-й стрелковой дивизии. В указанные выше временные промежутки 109-я сд и 85-я сд находились в составе 42-й Ленинградского фронта.

До 1961 г. под термином «медико-санитарный батальон (МСБ)» понималась только отдельная медицинская часть соединения РККА – Советской армии, обеспечивающей развертывание и работу этапа медицинской эвакуации – дивизионного медпункта (ДМП).

Медсанбаты (штатная численность на 1941 г. – 253 человека) развертывали ДМП, которые являлись центрами оказания квалифицированной медицинской помощи в войсковом тыловом районе. По обобщенным данным, в период Великой Отечественной войны до 80 % раненых поступало на ДМП в первые двенадцать часов с момента ранения, то есть в сроки, позволявшие эффективно производить хирургические вмешательства[954].

В 1942 г. при медсанбатах были созданы «команды выздоравливающих» для лечения легкораненых и легкобольных со сроками выздоровления не более 1012 суток.

Порядок оказания в Действующей армии доврачебной (фельдшерской) медицинской помощи, вывоза раненых и отправку их на полковой медицинский пункт в годы Великой Отечественной войны рассмотрел и обобщил доктор медицинских наук профессор, член-корреспондент РАМН Н.М. Аничков[955].

Так, в стрелковом батальоне оказание доврачебной помощи осуществлял санитарный взвод, командиром которого был обычно фельдшер в звании лейтенанта или младшего лейтенанта. Обеспечение первой медицинской помощи в роте, на поле боя и вынос раненых в места их сосредоточения (они назывались «гнезда») выполняло санитарное отделение, командовал которым санитарный инструктор в звании сержанта или старшего сержанта. Боец такого отделения (санинструктор или стрелок-санитар) должен был незамедлительно принять меры по предупреждению повторного заражения раненого. После оказания первой медицинской помощи раненого выносили с открытого места и укрывали в складках местности, в воронках и т. д. На протяжении войны местонахождение «гнезд» обозначали хорошо заметными знаками: кусок бинта на кустарнике, воткнутая в землю саперная лопатка с надетой на нее каской и др. Это в большинстве случаев предохраняло раненых от наезда танков. Укрыв раненых в «гнездах», стрелки-санитары и санинструкторы следовали дальше за своими подразделениями. Следующий этап розыска и окончательного сбора раненых осуществлял санитарный взвод.

По воспоминаниям лейтенанта медицинской службы в отставке Е.А. Олейниковой, после оказания помощи на передовой раненых отправляли в медсанбаты, где их оперировали и лечили. Приходивших с боевых заданий с обморожениями лечили в полковом медицинском пункте. Операции делались в исключительных случаях, по жизненным показаниям. «Легкораненые сами шли в медпункт и не всегда доходили: дороги простреливались, и солдаты погибали. О них не знали и заносили в списки без вести пропавших»[956].

Изданий, где рассматривается как боевой путь 42-й армии Ленинградского фронта, так и отдельных ее корпусов, дивизий достаточно много.

Поэтому ограничимся информацией только о дивизиях в тот период, когда их медсанбаты дислоцировались около парка имени 1 Мая. Это даст ответ на вопрос, почему они располагались именно в этом районе, и почему была непродолжительной или продолжительной эта дислокация медсанбатов.

Медсанбаты развертывались на путях эвакуации раненых и больных из полковых медпунктов на расстоянии, позволявшем обеспечить их доставку в первые 8-12 часов с момента поражения.

В период с конца октября 1941 г. по начало 1944 г. 42-я армия занимала более чем 35-километровый рубеж обороны – от берега Финского залива до окраины Путролова.

Все три дивизии армии – 56-я, 109-я и 85-я – являлись дивизиями второго формирования. При этом заново формировались и медико-санитарные батальоны. 23 сентября 1941 г. приказом по Ленинградскому фронту 7-я стрелковая ДНО была переименована в кадровую 56-ю стрелковую, 2-я ДНО (Московская) – в кадровую 85-ю стрелковую дивизию.

56-я стрелковая дивизия к 30 сентября 1941 г. заняла позиции в районе Автова. 31 октября заняла оборону в полосе Урицк – Старо-Паново – Ново-Паново – Финское Койрово и удерживала ее до 29 октября 1941 г.

Ровно через месяц дивизия передала свой участок обороны частям 21-й стрелковой дивизии войск НКВД и была отведена в армейский резерв. 7 декабря передана в состав 55-й армии Ленинградского фронта с передислокацией в район Усть-Славянка – Ново-Саратовская колония. В период боев 21–28 декабря у Красного Бора дивизия понесла тяжелые потери. 31 декабря 1941 г. 56-я стрелковая дивизия заняла позиции на участке Редкое Кузьмино – река Поповка.

В период с 27 октября по 30 декабря 1941 г., когда по адресу Промышленный пер., 16, располагался медсанбат № 107 56-й стрелковой дивизии, старшими операционными сестрами служили Наталья Михайловна Славиковская (окончившая до войны три курса медицинского института) и Татьяна Федоровна Бойкова. Командиром терапевтического взвода – выпускница 2-го Ленинградского медицинского института, военврач 3-го ранга В.И. Мананчикова. Командиром операционно-перевязочного взвода – военврач 2-го ранга Александр Адрианович Дубровский, старшей сестрой этого взвода – военфельдшер Надежда Николаевна Волхонская[957].

21-я стрелковая дивизия НКВД в течение четырнадцати месяцев с середины сентября 1941 г. вела оборонительные и разведывательные бои под Урицком. В августе 1942 г. ее переименовали в 109-ю стрелковую. В районе развалин довоенных «Клиновских домов» (поселок Клиново) – опорном пункте обороны дивизии – ширина нейтральной полосы составляла менее 50 м[958].

Из дневника 37-летнего бойца разведбатальона М.Ф. Вашкевича, до войны работавшего на Ленинградском почтамте и ушедшего добровольцем на фронт, побывавшего в подразделении 456-го стрелкового полка 109-й сд, за 15 октября 1942 г:

«В траншеях и ходах сообщений по колено грязи. Люди на переднем крае землянок не имеют, рыть их трудно – выроешь на метр, а дальше выступает подпочвенная вода, и все ползет!.. Бойцы ночуют в небольших норах, вырытых на два-три человека в стенках траншей и прикрытых мешком, куском брезента или плащ-палаткой. Печек нет, а ночи холодные. Ноги мокрые, концы шинелей затвердели от глины»[959].