Игра в реальность - Алексей Калугин

Клерк на бегу, не оборачиваясь, пожал плечами и, прежде чем я успел еще что-либо спросить, нырнул в открывшуюся перед ним дверь.

Я посмотрел на своего спутника.

Витька нервно дернул подбородком.

– Действуем, как договаривались, – сказал он и, шагнув к указанной клерком двери, решительно открыл ее, вновь, так же как внизу, предлагая мне войти первым.

Должно быть, себе он отводил роль защитника тылов.

Мы оказались в небольшом помещении, плотно заставленном конторскими столами, за которыми, склонив головы, скрупулезно перебирали какие-то бумаги девушки. Ни одна из них даже не подняла голову при нашем появлении. Все они были блондинками и носили абсолютно одинаковые прически, собирая волосы в большой узел на затылке. Возможно, этому можно было найти очень простое и вполне рациональное объяснение. Например: девушки собирали волосы на затылке для того, чтобы те не падали на лицо и не мешали работать. Но меня подобное единообразие почему-то сразу навело на мысль о клонировании.

Между столами, выстроенными в два ряда, оставался узкий проход, ведущий в дальний конец комнаты. Там, за столом, оснащенным компьютером, принтером, телефоном и прочими предметами оргтехники, соответствующими началу ХХI века, восседала сама мадам Лин.

Во время прошлой встречи с ней я был слишком возбужден – угроза, нависшая над моей жизнью, лишала меня способности сосредоточить внимание на чем-то другом, кроме борьбы за существование. Но сейчас я не мог не отметить, что мадам Лин со своей ярко выраженной восточной внешностью была невероятно красива. А улыбка, которая казалась неотъемлемой частью ее лица, превращала ее в сказочную принцессу. И тот факт, что принцессе было никак не меньше сорока, не делал ее менее очаровательной. Скорее даже наоборот – возраст придавал лицу мадам Лин законченность форм. Подобное чудо происходит, когда художник кладет последний мазок на завершенное полотно и картина внезапно начинает восприниматься совершенно по-иному: краски становятся более яркими, а изображенные предметы приобретают объем и как будто материализуются.

Мадам Лин была упоительно прекрасна, как сама жизнь. Я шел по проходу к столу, за которым она восседала, любуясь ее красотой, и, дабы продлить это наслаждение, старался двигаться как можно медленнее. Мадам Лин улыбалась нам навстречу, а мне казалось, что ее улыбка была подарком только мне одному. В какой-то момент я даже почти забыл, зачем мы сюда явились.

Я пришел в себя, только когда Витька, шедший следом за мной, ткнул меня кулаком в спину.

– Добрый день, – слегка растягивая слова, пропела мадам Лин. – Мы, кажется, уже встречались?

– Не далее чем вчера, – напомнил я. – Мы приходили к вам с поручением от Агамемнона.

– Ну конечно. – Мадам Лин взмахнула кончиками пальцев, на ноготках которых лежал тонкий, почти незаметный слой очень светлого лака. – К сожалению, как я помню, у нас возникли разно-гласия по вопросу формы. Но сегодня утром я уже обсудила этот вопрос с самим господином Агамемноном, и мне кажется, мы пришли к решению, которое всех нас устраивает. Хотите взглянуть?

– Да, конечно, – уверенно кивнул я, хотя представления не имел, о чем идет речь.

Витька снова ткнул меня в спину. Ему казалось, что мы теряем драгоценное время. Да, собственно, так оно и было. Мы пришли сюда совсем не для того, чтобы выяснять, чем занимается организация, скрывающаяся под загадочной аббревиатурой ГОСТЫК. Но сказать мадам Лин «нет» было выше моих слабых сил.

Мадам Лин чуть наклонилась в сторону, протянула руку и взяла с угла стола большую красную папку, очень похожую на ту, что держал под мышкой клерк, встретившийся нам в коридоре. Положив папку на середину стола, мадам Лин с торжественным видом открыла ее.

Мне повезло, что я ничего не говорил в этот момент, иначе бы я непременно умолк на полуслове, лишившись дара речи. Не могу сказать точно, что я ожидал увидеть, когда мадам Лин начала открывать папку, но то, что в ней оказалось, повергло меня в глубочайшее недоумение, от которого оставался всего шаг до состояния полного ступора. В папке лежал цветной макет книжной обложки, примерно в полтора раза превосходящий стандартный формат. На листе плотного картона была изображена полуобнаженная девица с гипертрофированными формами. Кроме почти незаметных трусиков из пятнистой леопардовой шкуры, на девице больше ничего не было, если, конечно, не считать предметом одежды ленту для крупнокалиберного пулемета, крест-накрест перепоясывающую грудь могучей воительницы. Сам пулемет девица держала одной рукой за ствол, поставив его прикладом на землю. Позади нее была изображена какая-то фантастическая гаубица с огромным стволом, задранным в небо. Фоном же для всей этой картины служило темно-фиолетовое ночное небо, разрываемое яркими полосами трассирующих пуль и багровыми всполохами взрывающихся где-то неподалеку снарядов.

Картинка сама по себе была впечатляющей, но поразила меня не она, а имя автора готовящейся к изданию книги. Это была обложка нового творения моего соседа Трепищева, которая так же, как и все предыдущие, должна была выйти под псевдонимом Серж Лебедев. Название книги – «Пес войны», вне всяких сомнений, было позаимствовано у Форсайта, хотя в горячем литературном споре с Витькой Вадим почему-то забыл упомянуть его имя среди авторов, на которых он ориентировался, создавая свои бессмертные опусы. Оригинальностью содержания, судя по картинке на обложке, новая книга Сержа Лебедева также не отличалась.

– Ну как? – не без гордости спросила мадам Лин.

– Впечатляет, – признался я, ничуть не покривив душой, хотя думали мы при этом скорее всего далеко не об одном и том же.

– Агамемнона не устраивала форма пушки. – Мадам Лин чуть склонила голову к левому плечу, чтобы взглянуть на картинку под несколько иным углом. – По его мнению, она должна была быть похожа на… Ну, вы сами знаете на что. Но я твердо стояла на своем: секса на этой картинке и без того достаточно.

– Абсолютно с вами согласен, – заверил я мадам Лин.

Для того чтобы быть искренним, мне не нужно было притворяться. Я, как ни пытался, не мог представить себе читателя, который, находясь в здравом уме и будучи абсолютно трезвым, надумает купить книжку даже с тем вариантом обложки, который я видел перед собой.

Осторожно, чтобы не помять ненароком рисунок, мадам Лин закрыла папку.

– Итак, если вопрос с обложкой книги решен, позвольте узнать причину вашего визита.

– Вообще-то нам нужно встретиться с Одиссеем. – Я смущенно улыбнулся. – Но мы просто не смогли отказать себе в удовольствии заглянуть заодно и к вам.

Мадам Лин польщенно улыбнулась – комплимент ей понравился.

– Я сейчас узнаю, на месте ли Одиссей, – сказала она, снимая телефонную трубку. – Сами знаете, он почти все время проводит в разъездах.

Я кивнул.

– Алло, – произнесла она в трубку. – Одиссей на месте?.. Да ну?.. Действительно?.. Ну, в таком случае передайте ему, чтобы зашел, когда освободится, – его здесь ждут.