Ни слова о любви - Вера Фальски

Ей опять приходилось держать ухо востро. В любой момент все могло начаться заново. И хотя ничего пока не произошло, по улочкам Миколово Сабина теперь ходила торопливо и украдкой, и ей казалось, что каждый прохожий приглядывается к ней по-особому, не так, как обычно. Охотнее всего она бы вообще не выходила из дома. Только там она чувствовала себя в относительной безопасности, хотя до спокойствия было далеко.

Сегодня, позавтракав в кухне, Сабина села на веранде со второй уже чашкой кофе. Она и до сих пор при случае радовалась, что в свое время решила застеклить террасу: теперь в ее распоряжении было нечто вроде зимнего сада со сказочным видом на море, и она могла проводить здесь время независимо от погоды. Такая обстановка воздействовала успокаивающе даже на разбитое сердце.

Борис во всякое время дня и ночи атаковал ее телефонными звонками и отчаянными сообщениями. Много писал о недоразумении, умолял выслушать его, дать шанс объясниться. Одно, по крайней мере, радовало Сабину: ей удавалось последовательно игнорировать эти беспомощные попытки. «Не дождется! И что тут вообще объяснять? Сколько ему заплатили за то, что он со мной сделал? Каково это — быть проклятой лживой канальей? Да он головой ударился, если всерьез верит, что я стану слушать его жалкий треп!» Она не хотела видеть его больше никогда в жизни. Впрочем, она более чем отчетливо понимала: как бы она ни отгораживалась от мерзавца, одним этим проблемы не решишь.

В этот день Сабина поставила перед собой амбициозную цель: оттолкнуться от дна. Хватит бередить раны. Пора взять себя в руки! И она принялась составлять список дел, которые необходимо сделать. Такой способ упорядочивания действительности, ускользнувшей было из-под контроля, уже не раз оправдывал себя. Сабина надеялась, что и на этот раз у нее получится. Но оказалось, что это вовсе не так просто. Она не в состоянии была написать даже первого пункта. Она понимала: это должно быть что-то такое, что оторвало бы ее от изматывающих мыслей о Борисе; но что? Работа в «Афродите» отпадает: там каждое место связано с каким-нибудь воспоминанием, в котором Борису принадлежит главная роль. Уже отчаившись, она отвела взгляд от пустого до сих пор листа бумаги, подняла глаза и… Так и подскочила от внезапного испуга! Кто-то взобрался по крутой песчаной тропке с пляжа на утес, на котором стоял ее дом. Изрядно расплывшийся мужчина, сопя и слегка пошатываясь от усилий, приближался к террасе.

Сабина замерла. Она понятия не имела, что делать. Спрятаться в глубине дома она бы уже не успела, а на сплошь стеклянной, будто аквариум, террасе ее было видно как на ладони. Вот теперь-то она осознала серьезный недостаток своей архитектурной идеи — а впрочем, откуда же ей было знать, что кому-то придет в голову нагрянуть к ней в гости именно с этой, труднодоступной стороны?! «Кто же это, черт возьми? — лихорадочно соображала она, беспомощно наблюдая, как чужак приближается к дому. — Фотоаппарата у него я не вижу, значит, все-таки не журналюга. Хотя кто его знает… может, очередной шпион из „Суперфакта“, которого прислали выудить у меня еще что-нибудь?»

Но вот время на раздумья и возможные действия закончилось — мужчина ее заметил. Остановился и какое-то время стоял неподвижно. Выглядел он по меньшей мере странно. Длинные сальные пряди поредевших волос ниспадали на плечи. На макушке у него сидела шерстяная шапочка — из тех, что носят местные рыбаки. И хотя природа все не могла решить, зима сейчас или уже весна, и температура колебалась где-то около нуля градусов, одет мужчина был только в легкую джинсовую куртку родом из восьмидесятых годов.

«А может, он вовсе не имеет отношения к таблоидам? Вдруг это какой-то бродяга, который просто-напросто хочет на меня напасть?» — пронзила ее новая мысль. Какое-то время они всматривались друг в друга точно загипнотизированные. «Надо что-то предпринять, пока дело не приняло скверный оборот», — приказала себе Сабина.

В этот миг мужчина поднял руку в приветственном жесте, и она открыла одну из ставен.

— Вы заблудились? — Она решила избрать стратегию «как ни в чем не бывало».

— Привет, Сабина, — услышала она в ответ… и остолбенела.

«Он меня знает? Кто же он, мать его?!»

— Вот я и приехал, — объявил он и подошел поближе.

— Простите… — Она судорожно искала выход из ситуации. Надо было как-то его остановить. Чего он от нее хочет?! — Простите… мы знакомы?

На лице мужчины показалось некое подобие улыбки.

— Да, и совсем неплохо.

У Сабины подкосились ноги. Он психопат! Ее не смогли сломить медиакорпорации, тайный любовник оказался заговорщиком — и после всего этого ее прикончит какой-то безумец, разочарованный, должно быть, чересчур долгим ожиданием новых приключений своей любимой героини, Амелии Крук!

— Не приближайтесь! Ни шагу! Я включу сирену! — сжульничала она. — Через полминуты здесь будет целая армия вооруженных охранников!

— Сабина, это я.

— Кто это — я?

— Мариуш.

Видимо, с ее лица все еще не сошло непонимающее выражение, поскольку незнакомец счел нужным добавить:

— Зыгмунтович, разумеется.

Через какое-то мгновение, которое потребовалось, чтобы мозг усвоил полученную информацию, Сабина начала смеяться как сумасшедшая. И долго не могла остановиться. Конечно, она не могла его узнать, ведь они никогда не виделись. Зыгмунтович последовательно избегал демонстрации своей внешности, а на обложках книг вот уже более десяти лет размещал размытую фотографию допотопных времен, на которой он был килограммов на двадцать стройнее, черты его лица еще не выглядели пластилиновыми, а под носом только-только прореза`лись юношеские усики. Именно в такой версии его и представляла Сабина.

— Мариуш! — Сумев овладеть собой, она распахнула двери веранды. — Заходи, заходи, прошу прощения за такое приветствие. Я сама не своя, комок нервов. Почему ты не позвонил?

Известный писатель переминался с ноги на ногу.

— В общем… Я решил просто приехать. — Он взглянул направо, затем налево, точно ожидал увидеть еще кого-то. — Мне не хотелось идти через застроенные кварталы. Я посмотрел в картах «Google», как добраться сюда незаметно.

«Живое воплощение социопата!» — подумала Сабина и поторопила гостя, поскольку он все еще стоял на том же месте:

— Входи же, не мерзни там, снаружи… А почему, собственно, ты решил меня навестить? То есть я, конечно, очень рада, что мы наконец встретились, но я совершенно не ожидала…

— Гм… Эх… — Формулировать реплики в условиях непосредственного общения ему оказалось гораздо труднее, чем в телефонном разговоре. — В общем… ну… Тебе нужна помощь. Этот сукин сын зашел слишком далеко. И я… это… решил тебе помочь.

И хотя эти пояснения звучали бессвязно, Сабина была тронута. Она могла лишь догадываться, каких усилий ему стоило преодолеть фобию и высунуть нос из своей крепости. Как бы там ни было, он сделал это ради нее.

— Непременно надо выпить за эту историческую встречу! — воскликнула она, как только Зыгмунтович переступил порог. — У меня, к сожалению, нет твоего любимого виски, но, может быть, ты не побрезгуешь наливкой из местных лесных ягод? И плевать, что еще рано!