Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

– Почему ты подался в эмиграцию?

Похоже, Лимер удивился, потом безрадостно усмехнулся:

– Психом был, вот почему, если хотите знать правду.

– Мы все такие в известной мере. Это не ответ, Клайд.

– Ну что ж… Мой старик был банкиром и такой же цепкий, как и вы. У меня все было хорошо: респектабельная работа, я преподавал в колледже. Но платили не слишком много, а старик мой всегда фыркал, когда я оказывался без денег, совал нос не в свое дело, насмешничал. Наконец мне все так надоело, что я спросил у него: не хочет ли он отдать мне и Ивонне нашу долю, оплатив нам билет в «Энди Джи»? Мы уедем, и он избавится от нас.

К моему удивлению, он согласился. И я не передумал. По-моему, человек с хорошим образованием – как у меня – может преуспевать где угодно… Мы ведь собирались не на дикую планету, все-таки приехали со второй партией, – может, вы помните?

Но попали мы не туда, куда ехали, а в самую глушь, и мне пришлось делать такое, чем джентльмену заниматься не положено. Но вы только подождите, банкир; ребята подрастают, им потребуется образование посерьезнее тех пустяков, которые преподает миссис Мейбери в своей так называемой школе. Тогда-то я и понадоблюсь – и вы еще будете вежливо говорить со мной, звать профессором. Вот увидите.

– Желаю удачи. Так ты принимаешь мое предложение? Двенадцать тысяч пятьсот, включая седло и уздечку.

– Хм… я же сказал – да.

– Ты ничего не сказал. И сейчас не говоришь.

– Хорошо, согласен.

Девочка молча слушала разговор. Ее лицо было серьезным.

– Ты можешь постоять, детка? – спросил Гиббонс.

– Да.

Он поставил ее на землю; девочка задрожала и ухватилась за его килт. Гиббонс полез в кожаную сумку, а потом, воспользовавшись широким крупом Бака как столом, выписал чек и акт о продаже и вручил документы Лимеру.

– Отнеси это Хильде, она в банке. А акт о продаже подпиши и отдай мне.

Лимер молча расписался, поглядел на чек, положил его в карман и вернул Гиббонсу акт о продаже.

– Что ж, спасибо, банкир… кремневая шкура. Куда доставить мула?

– Ты уже доставил его. Слезай.

– Что? А как я попаду в банк? И как доберусь до дома?

– Пешком.

– Что? Ну вот еще одна из ваших дурацких шуточек! Вы получите мула в обмен на наличные. В банке.

– Лимер, я заплатил тебе больше, потому что мул нужен мне немедленно, но вижу, что понимания мы не достигли. Ладно, отдай мне чек и вот тебе твоя расписка.

Лимер вздрогнул.

– О нет, нет, не надо. Сделка заключена.

– Тогда немедленно слезай с моего мула. – Гиббонс многозначительно положил ладонь на рукоятку ножа, без которого мужчины не выходили из дому. – И давай рысью в город, чтобы успел, прежде чем Хильда закроет. А ну живее! – Он холодно и невозмутимо взглянул на Лимера.

– Шуток не понимает… – проворчал Лимер, слезая на землю. И припустил к городу.

– Эй, Клайд!

Лимер остановился.

– Чего еще?

– Если увидишь, что сюда направляется добровольная пожарная дружина, скажи им, что они опоздали: дом Харпера сгорел. Но пусть Маккарти пошлет туда парочку человек осмотреть пожарище, хуже не будет.

– Ладно, ладно!

– Кстати, Клайд, а что ты преподавал?

– Я-то? Литературу. Я же говорил, что у меня хорошее образование.

– Помню, говорил. Поторопись, пока Хильда не закрыла. Ей нужно еще забрать ребят из школы миссис Мейбери.

Ответ Лимера Гиббонс проигнорировал. Он поднял девочку и сказал:

– Тихо, Бак. Постой-ка, старина. – И осторожно усадил ребенка на шею мулу. – Держись за гриву. – Потом сунул ногу в левое стремя, забрался в седло позади девочки и усадил ее поближе к себе. – Ну а теперь держись за эту штуку обеими руками, дорогая. Тебе удобно?

– Забавно!

– Даже очень, малышка. Бак! Ты слышишь меня, мальчик?

Мул кивнул.

– Ступай, ступай шагом в город. Иди медленно. Осторожно, не споткнись. Понял меня? Я не собираюсь дергать за узду.

– Мммедлно… ттта?

– Так, Бак.

Гиббонс бросил уздечку на шею Бака и сжал его бока коленями. Бак направился к городу.

Через несколько минут маленькая девочка печально спросила:

– А что будет с мамой и папой?

– С мамой и папой все хорошо. Они знают, что я забочусь о тебе. Как тебя зовут, дорогуша?

– Дора.

– Хорошее имя. Дора. Очень милое. А ты хочешь узнать, как меня зовут?

– Этот человек звал тебя «Банкир».

– Но зовут меня по-другому, Дора. Этим словом называется моя работа, а зовут меня… дядя Гибби. Ну как, можешь повторить?

– Дядя Гибби. Забавное имя.

– Действительно, Дора. А едем мы на Баке. Он мне друг и будет и твоим другом, так что поздоровайся с Баком.

– Здравствуй, Бак.

– Здррат… орра!

– А он говорит понятнее, чем большинство мулов! Правда?

– Бак – самый лучший мул на Новых Началах. Он самый умный, а когда мы избавимся от этой уздечки – Баку не нужна упряжь, – он будет разговаривать еще понятнее… Ты сможешь научить его новым словам. Согласна?

– О да! – ответила Дора. И добавила: – Если мама разрешит.

– Разрешит, не сомневайся. А ты любишь петь, Дора?

– Ага, я знаю такую песенку, чтобы хлопать в ладоши. Но сейчас хлопать нельзя. Или можно?

– Полагаю, что прямо сейчас тебе лучше держаться покрепче. – Гиббонс поспешно перебрал в памяти весь свой репертуар веселых песенок. С дюжину пришлось отвергнуть, как не пригодные для нежных ушей юных девиц. – Ну а как насчет этой?

– Ты можешь спеть это, Дора?

– О, это несложно! – И малышка запела тоненьким голоском, настолько высоким, что Гиббонсу вспомнился щебет земных канареек. – А это все, дядя Гибби? А что такое «ламбар»?

– Это место, где держат пальто, когда можешь обойтись без него. Куплетов еще много, Дора. Их тысяча тысяч.

– Тысяча тысяч? А это много? Наверное, целая сотня?

– Почти, Дора. А вот тебе еще один куплет:

А ты любишь конфеты, Дора?

– О да! Мама говорит, что они дорогие.