Психологический портрет убийцы. Методики ФБР - Марк Олшейкер

Что касается места преступления, в спальне тоже не оказалось следов борьбы. Ловкий убийца проник в дом через маленькое кухонное окно шириной всего двенадцать дюймов, до которого достал, встав на кресло-качалку, похитив его из соседнего дома. Стоящая возле окна сушилка для посуды со стаканами даже не сдвинулась с места – преступник не задел ее. Полиция предположила, что преступник попытался бежать на машине Дэвис, но не сумел разобраться со стандартным рычагом переключения скоростей.

Виктимология мало что дала, только подтвердила, что Дебби Дэвис не относилась к числу жертв повышенного риска. Бухгалтер редакции газеты «Стайл Уикли», подрабатывающая в книжном отделе ближайшего универмага, Дебби имела репутацию домоседки. Несколько лет назад она развелась с мужем и с тех пор ни с кем не встречалась. Все ее соседи, сослуживцы и родственники заявляли, что она была дружелюбной женщиной, не имела врагов и не употребляла наркотики. Ее любили, и газета предложила в качестве вознаграждения 10 тысяч долларов за информацию, которая поможет арестовать преступника. На месте преступления следователи почти ничего не обнаружили: отпечатков не осталось ни в квартире, ни в машине. Все, что удалось получить – пробы спермы с простыней и одеяла, которые означали, что убийца мастурбировал над жертвой. Кроме того, были обнаружены волосы: несколько шерстинок, волосы с лица белого мужчины и еще один – темный и закрученный.

4 октября два Уильямса получили известие еще об одном убийстве в районе Саут-сайд, на расстоянии всего полумили от дома Дэвис. Около половины второго ночи один из жителей города вернулся домой и решил, что его жена, нейрохирург Медицинского колледжа Виргинии, задержалась на работе, поскольку парадная дверь была заперта. Он принял душ и в темноте пошел в спальню, но почувствовал, что постель сбилась. Включив свет, чтобы поправить простыни, он увидел на одеяле кровь. Метнувшись к стенному шкафу за одеждой, чтобы отправиться на поиски жены, он увидел ее, мертвую, на дне шкафа. Тридцатидвухлетняя Сюзан Хелламс лежала на боку, глядя в потолок, едва втиснутая в шкаф размером два на пять футов. Ее голова с трудом помещалась между стенкой и чемоданом. На ней были только юбка и комбинация, сбившиеся выше талии. Щиколотки свободно связывал лиловый пояс, руки стягивал за спиной шнур от удлинителя, а поверх шнура был намотан синий галстук. Как и в других убийствах, шнур несколько раз обернули вокруг каждого запястья, прижав одно к бедру, а другое заведя за спину. Сюзан Хелламс удушили красным кожаным ремнем, к которому убийца привязал второй ремень. Вскрытие выявило такое же точечное кровоизлияние, как у Дэвис, но здесь оно было более интенсивным, указывающим, что эту жертву мучили и душили более продолжительное время. Убийца явно смелел.

У Хелламс тоже не оказалось ран, полученных при сопротивлении, но на губе и носу были ссадины, как у Дэвис, словно головой терли о стену или другой предмет. При изучении отметки на ее правой икре выяснилось, что это отпечаток подошвы обуви: убийца упирался в ногу жертвы, затягивая ремень на ее шее. Ее грубо изнасиловали в вагину и анус, а банку с вазелином и несколькими лобковыми волосками Хелламс нашли на кондиционере снаружи на подоконнике. Именно через это окно – находящееся на высоте пятнадцати футов, над балконом – убийца проник в дом, не пользуясь лестницей. С балкона полицейские увидели веревку, аккуратно свернутую и уложенную в садовую сеялку. Такой подъем был бы затруднительным для большинства людей, но задняя часть дома выходила на заросшую аллею, и опытный преступник вполне мог перебраться через ограду и проникнуть в дом, не рискуя выдать себя.

Убийца скрылся незамеченным: на это указывала температура трупа жертвы, составляющая девяносто восемь градусов по Фаренгейту. Значит, Хелламс умерла между полуночью и часом ночи. Вероятно, в шкаф ее спрятали потому, что убийца еще был в доме, когда вернулся муж.

Полиция не нашла отпечатков пальцев, зато взяла пробы спермы с трупа жертвы и с постельного белья. На этот раз волос убийцы на месте преступления не оказалось. Продолжая ожидать результатов анализа ДНК, полиция получила из местной лаборатории подтверждение, что и Хелламс, и Дэвис задушили одинаковым способом.

Виктимология не дала никаких намеков на то, почему Хелламс стала жертвой, разве что она была белой женщиной довольно крепкого сложения, с рыжевато-пепельными волосами, квалифицированным специалистом и подолгу жила одна: ее муж учился в школе права при Университете Мэриленда и приезжал домой только на выходные.

Хотя детективы Ричмонда не соглашались с тактикой Хоргаса, тот принялся изучать все случаи изнасилований в округе. Еще одной жертвой стала одинокая белая женщина тридцати лет, жившая в квартире на первом этаже, в Саут-сайде. 1 ноября, около трех часов утра, она проснулась и увидела, что над ней стоит чернокожий мужчина с длинным ножом. На вид ему было не больше тридцати лет, рост – около шести футов, лицо скрывала лыжная маска, на руках были перчатки. Он достал веревку из рюкзака и связал жертве руки. Три часа он насиловал и истязал ее. Около шести утра, когда он начал связывать женщине щиколотки, ее всхлипы разбудили верхних соседей. Насильник сбежал, услышав, как кто-то спускается по лестнице.

Полиция Ричмонда не верила, что этот насильник – убийца, которого они ищут. Нынешняя его жертва была миниатюрной, ростом пять футов четыре дюйма, весом менее ста фунтов, и напали на нее утром в воскресенье, а не в пятницу вечером. Насильник не надел петлю на шею, не мастурбировал над ней, веревки были отрезаны не тем ножом, что во время прежних убийств. К тому же следственная группа придерживалась первоначального профиля и искала белого мужчину лет тридцати – сорока, а не более молодого чернокожего. Это было первое серийное убийство в истории Ричмонда, и полиции приходилось учиться по ходу дела, советуясь со всеми, кто имел дело с такими преступниками. Оба Уильямса возглавляли следственную группу, включавшую четырех следователей из отдела убийств, следователя по преступлениям на половой почве, несколько младших чинов и даже представителей программы соседской помощи, созданной для борьбы с насилием, вызванным наркотиками, особенно в местах проживания национальных меньшинств.

К тому времени общественность сформировала довольно многочисленные группы надзора в районах, где прежде буквально никто не интересовался этой программой. Местные политики и представители полиции проводили собрания горожан. Было дано немало полезных советов; жители начали подстригать кусты перед деревьями и окнами, не выключать свет по ночам, звонить друг другу по приходе домой. Ситуация достигла нелепицы, когда в попытке защититься жители подозревали всех и каждого: однажды, заметив двух мужчин подозрительного вида в машине, впервые появившейся на этой улице, один из горожан подкрался к ней, приставил револьвер сорок пятого калибра к виску водителя и приказал обоим мужчинам выйти из машины. Переодетым полицейским еще повезло, что их не пристрелил чрезмерно бдительный гражданин.

Джуд Рей и Том Солп из нашего отдела отправились в Ричмонд и встретились с представителями полиции Ричмонда и Честерфилда в конференц-зале офиса окружного прокурора. Джуд сделал заявление о том, что, хотя статистические и исследовательские данные свидетельствуют в пользу белого тридцатилетнего мужчины, не следует отвергать подозреваемых по расовому признаку. Учитывая, что убийца не оставил ни отпечатков пальцев, ни других явных улик, Джуд отнес его к категории интеллигентных преступников с «послужным списком», включающим кражи со взломом и сексуальные нападения. А поскольку его жертвы были не в состоянии защититься, значит, он обладал огромной силой. Джуд и Том также считали, что убийца имеет постоянную работу – вот почему преступления происходили по ночам в пятницу. Судя по типу сексуального нападения, НС испытывал затруднения с «нормальным» сексом и, вполне вероятно, трудности в общении с женщинами в целом. В отличие от большинства насильников, он не похвалялся своими «подвигами» и вообще был одиночкой. Откровенно говоря, мы склонялись к версии, что преступник принадлежал к белой расе, по двум причинам: во-первых, его жертвы были белыми, и, во-вторых, тогда мы не наблюдали подобного уникального почерка у чернокожих, латиноамериканцев или преступников азиатского происхождения. Такой почерк мы замечали только у белых преступников – например, сексуальное проникновение при помощи палок или других предметов. Именно поэтому я был так уверен, что мы имеем дело с белым преступником, когда расследовал дело Франсины Элвсон в Нью-Йорке в 1979 году, еще работая в полицейском управлении. Я придерживался своего мнения вопреки факту обнаружения черного лобкового волоска на трупе. Эту женщину изнасиловали ее собственным зонтиком, а я никогда не встречал чернокожего или латиноамериканца, способного так поступить с жертвой. По той же причине, если бы Седли Эли не арестовали так быстро за убийство Сюзанны Коллинз, и полиция принялась бы искать НС, я бы посоветовал ей сосредоточить усилия на белых подозреваемых, поскольку изнасилование было совершено при помощи ветки. Только в последнее время мы начали замечать более уникальный, причудливый и своеобразный почерк в преступлениях на половой почве, совершенных чернокожими и представителями других национальных меньшинств. Джордж Расселл-младший, интеллигентный и искушенный чернокожий насильник и убийца из Сиэтла, оставлял свои жертвы в замысловатых и унизительных позах. В половой орган одной из них он ввел ствол ружья. Это случилось в 1990 году. Для обвинителей было важно связать воедино убийства и доказать, что их совершил один и тот же человек. Я давал показания по поводу почерка, и Расселлу в конце концов вынесли обвинительный приговор.