Сценарист - Сандра Браун

— Да. Джули его любила, — твердо сказал Дуг. — Я в этом уверен.

Крейгтон закатил глаза:

— Ты всегда ее защищаешь.

— Я вовсе ее не защищаю. Я утверждаю очевидное. Меня никто не убедит в том, что Джули договорилась с этим… как его… ну с преступником… убить Пола. Наше отношение к этому будет единым, — подчеркнул Дуглас, глядя на сына. — Мы с уважением относимся к Джули Рутледж, утверждаем, что она была глубоко предана Полу, так же, как он ей, и уверены, что после тщательного расследования все обвинения с нее будут сняты. Всем ясно?

Шэрон протянула руку через стол и коснулась ладони мужа:

— Конечно, дорогой.

Дуглас встал:

— Я буду в кабинете.

— Ему все еще тяжело, — сказала Шэрон, когда супруг скрылся из виду. — Любое напоминание о Поле его расстраивает. Пойду посижу с ним, — она тоже встала и пошла в дом.

Крейгтон потянулся и зевнул. Посмотрел наверх, сквозь ветви дуба, который затенял стол, и задумался, чем бы ему занять остаток дня, раз уж не надо ехать в мотель «Вид на сосны» и искать «Патек Филипп» дядюшки Пола. Теперь, когда все было позади, Крейгтон почувствовал себя слегка расстроенным. План был таким изящным, даром, что ли, навеян одним из его самых любимых фильмов, и прекрасно исполнен.

Все началось прошлым летом, когда его тренер по теннису задержался с другим игроком. Сначала Крейгтон злился, что его заставляют сидеть без дела, но потом все повернулось ему же на пользу. Поджидая тренера, он подобрал газету, которую кто-то оставил, и наткнулся на крошечную заметку о молодой женщине из Атланты, которую повесткой вызвали в суд в Омахе, штат Небраска, для дачи свидетельских показаний.

Самым интересным Крейгтону показался тот факт, что все обвинение и строилось на показаниях этой женщины из Атланты, бывшей любовницы обвиняемого, и вдовы, в ограблении которой его подозревали.

«Вот бедолага, — подумал Крейгтон. — Готов поспорить, ему хочется, чтобы они обе сдохли».

Он не остался на тренировку.

Вместо этого Крейгтон сменил свой «Порше» на джип, купленный неизвестно зачем. Он им пользовался всего несколько раз. Молодой Уиллер первый раз в жизни поехал в магазин «Уолмарт» и купил там самую безобразную, с его точки зрения, одежду, очки для чтения с минимальными диоптриями и красящий шампунь для волос.

До Омахи Крейгтон добирался два дня. В мотеле он остановился под вымышленным именем. На следующий день пришел в зал суда, там как раз шло заседание. Как только появилась вдова, ее окружили местные репортеры. Тетка млела от удовольствия, грелась в лучах славы. Эта крашеная толстая корова, по его мнению, мало походила на обманутую жертву.

Билли Дьюк выглядел каким-то не очень уверенным в себе. Парню нужно было помочь.

В своем мотеле Крейгтон прочитал все, что писали об этом деле в газетах, и посмотрел все передачи новостей по телевизору. Там говорилось, что показания второй свидетельницы были невнятными. Она только дала характеристику обвиняемому, не сказать чтобы лестную. Барышня не отрицала, что они были любовниками. Билли говорил, что любит ее и они скоро поженятся. А сам все это время трахал вдову!

Общественное мнение сложилось. Билли Дьюк был мошенником и даже подонком. Был ли он преступником, предстояло решить после показаний вдовы.

Два дня Крейгтон ездил за ней по пятам, ожидая подходящего момента. Наконец она отправилась в супермаркет. Когда вдова вышла оттуда и подошла к своей машине, Крейгтон с самой обворожительной улыбкой спросил, та ли она женщина, которую он видел по телевизору. Польщенная, тетка улыбнулась. Она похлопала густо накрашенными ресницами, выпятила свою необъятную грудь и сказала, что да, это именно она.

Эта глупая корова была Крейгтону отвратительна. Он постарался не коснуться ее нигде, кроме горла. В остальном все произошло поразительно легко.

К тому времени, когда присяжные заняли свои места в зале суда, Омаха, тряпки из «Уолмарта» и темные волосы ему до смерти надоели…

Вскоре после того, как Билли Дьюка оправдали, Крейгтон просто пришел к нему и представился как человек, которому тот обязан тем, что вышел из-за решетки. Затем он сообщил обалдевшему парню, какой услуги ожидает взамен. Билли был столь потрясен, а может, напуган, смелостью Крейгтона и к тому же так благодарен за свободу, что убедить его не составило труда. Обещанные сто тысяч долларов помогли рассеять все имеющиеся сомнения — как моральные, так и технические.

Билли оказался по-своему хитрым, но играл со всем не в той лиге, в которой отбивал мячи Крейгтон. И даже не в том дивизионе. Имелось еще и не кое пикантное обстоятельство. Билли на самом дел втрескался в ту дуру и умолял не убивать ее.

— Пока смерть не разлучит их…

— О чем ты, милый?

Крейгтон даже не заметил, что он не один и говорит вслух. Мать снова вернулась на террасу. В руках у Шэрон была кофейная чашка.

— Кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

— Твой отец разговаривает по телефону с адвокатом Пола.

Она продолжила болтать, но Крейгтон выключил слух. У него не было таких сильных привязанностей, как у Билли. И он вовсе не собирался оставлять свидетелей. Один Бог знает, что мог рассказать Билли своей бывшей подружке, случайно или умышленно, о Крейгтоне Уиллере.

— Один из телевизионных фургонов оставил следы шин на нашей лужайке. Прямо около калитки, — продолжала нести какую-то чушь мать. — Никакого уважения к частной собственности!

Кроме того, это доставит ему удовольствие.

Крейгтон встал.

— Извини, мама. Мне нужно идти.

— Куда? Я думала, ты проведешь с нами весь день. Папа так этого хотел! Он рассердится.

— Переживет как-нибудь.

— Что мне ему сказать? Что у тебя важное дело?

Крейгтон наклонился и поцеловал мать в щеку, затем, выпрямляясь, подмигнул.

— Очень важное. У меня свидание.

Кимбалл и Сэнфорд решили разделиться, чтобы не терять времени. Пока Роберта расспрашивала Эриэл Уильямс, Гомер находился в анатомическом театре и наблюдал за вскрытием тела Билли Дьюка.

Кто куда пойдет, они решали, бросив монету. Сэнфорд проиграл. Он взял с собой две пачки мятной жвачки и, пока длился этот малопривлекательный процесс, одну почти прикончил. Закончив, помощник патологоанатома поручил ассистенту зашить разрез и пошел к раковине, чтобы вымыть руки. Сэнфорд, радуясь, что все позади, спросил его предварительное мнение.

— Дьюк истек кровью?

— Ножевая рана определенно могла быть смертельной. Он бы истек кровью. Вскоре. — Патологоанатом стряхнул с рук капли воды и оторвал бумажное полотенце. — Но, насколько я понимаю, этот человек появился на месте преступления незадолго до того, как получил рану.