Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем - Василий Олегович Авченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Космонавт в советской звёздной табели о рангах занял первое место. Причём с огромным отрывом – как алмаз по твёрдости и драгоценности среди всех других камней.
Завязалась «космическая гонка» – мирное, но с военной подкладкой соперничество Советского Союза и Штатов. Тут нельзя не упомянуть вновь Николая Каманина, получившего звезду Героя № 2 за участие в челюскинской эпопее. Когда «Челюскин» зажало чукотскими льдами, Каманин служил в Спасске-Дальнем. Его самолёт стоял в одном из тех ангаров, у которых весной 1920 года будущего писателя Фадеева ранило японской пулей. Здесь же перед Кореей служил Лев Колесников, сюда Фадеев писал письма его маме – своей юношеской любви. Каманин важен для нас не только потому, что он готовил первых космонавтов и числился помощником главкома ВВС по космосу, но и потому, что он вёл подробнейший дневник. В советское время этот дневник не мог быть опубликован по причинам как военно-секретного, так и этико-политического характера: то Николаев ударит Терешкову, то Титов по пьянке попадёт в аварию, то Шонин уйдёт в запой… Генералу Каманину всё это приходилось разруливать и гасить, чтобы для внешнего мира космонавты оставались непогрешимыми, образцовыми советскими людьми без страха и упрёка, у которых всё прекрасно – от костюма до мыслей.
Лев Колесников следил за сообщениями о космических запусках. Интересовался, переживал, завидовал. Неслучайно повесть 1963 года «Прощание славянки» он закончил словами: «В космосе-то я ещё не был!»
Спутник запустили, когда Колесников ещё служил и уже печатался. Гагарина отправили в полёт вскоре после увольнения Колесникова в запас. Как и Колесников, Гагарин летал на МиГ-15бис, когда служил под Мурманском в морской авиации Северного флота.
Первых космонавтов набирали именно из военных лётчиков (журналист, летописец космоса Ярослав Голованов рассказывал, что в 1959 году на совещании у академика Келдыша соответствующее предложение внёс Королёв: «Лётчик-истребитель – это и есть требуемый универсал. Он летает в стратосфере на одноместном скоростном самолёте. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер»). Участников Корейской войны среди них, правда, не было. К моменту гагаринского старта Колесникову было под сорок – возраст, тогда считавшийся некосмическим. На орбиту летало молодое, до тридцати, невоевавшее поколение: Гагарин 1934 года рождения, Титов 1935-го…
Были, впрочем, исключения. Самым старшим для своего времени космонавтом стал Георгий Береговой – единственный человек, получивший первую звезду Героя за Великую Отечественную, а вторую – за космический полёт. На войне Береговой был штурмовиком, летал на Ил-2. Его трижды сбивали, он горел в самолёте. Полк, в котором воевал Береговой, входил в дивизию Байдукова, совершавшего с Чкаловым дальние перелёты. Корпусом, куда входила дивизия, командовал Каманин, воздушной армией – не менее прославленный лётчик Громов.
Береговой был на два года старше Колесникова. В космос он полетел в 1968 году в возрасте сорока семи лет. По возвращении консультировал создателей фильма «Москва – Кассиопея». Возможно, именно ему Высоцкий посвятил песню «Я ещё не в угаре, не втиснулся в роль…». В 1969 году младший лейтенант Ильин, решивший убить Брежнева, обстрелял из двух пистолетов, «по-македонски», машину правительственного кортежа, в которой ехали космонавты. Возможно, Ильин принял Берегового за Брежнева – сходство действительно налицо. Погиб шофёр, а Береговой, раненный осколками стекла, сумел перехватить руль и остановить машину. Ильина признали невменяемым, отправили в психбольницу. В 1990 году он оттуда вышел, получил пенсию по инвалидности и однушку в Петербурге.
Были и другие космонавты, близкие по возрасту к Колесникову. Морской лётчик Павел Беляев в 1945 году принимал участие в разгроме Японии. Был старшим в отряде космонавтов по возрасту, званию и должности, единственным, кого коллеги называли по имени-отчеству. В космос полетел на сороковом году.
Фронтовиком был ещё один будущий космонавт – Константин Феоктистов, шестнадцатилетним при эвакуации из Воронежа пошедший воевать. Служил разведчиком, в августе 1942 года был схвачен в тылу врага немецким патрулём и расстрелян – выжил чудом. Феоктистов – первый инженер и первый гражданский человек в космосе, единственный из космонавтов не состоял в КПСС.
Гагарин, имевший свою историю взаимоотношений с оккупантами (в доме его родителей останавливались немцы; факт пребывания на оккупированной территории, как видим, не помешал совершить вертикальную карьеру ни ему, ни последнему советскому руководителю Михаилу Горбачёву), был одиннадцатью годами младше Колесникова.
Зато первый американский астронавт, морской лётчик Алан Шепард, совершивший 5 мая 1961 года, меньше чем через месяц после Гагарина, первый суборбитальный (то есть без выхода на орбиту, не совсем полноценный) 15-минутный космический полёт, был ровесником Льва Колесникова. В 1971 году сорокасемилетний Шепард в качестве командира «Аполлона-14» провёл третью успешную экспедицию на Луну.
Мечтать не запретишь, но нелетающий лётчик Колесников, конечно, понимал, что никакого космоса ему не видать. Более того, не светил он даже некоторым из входивших в первый отряд космонавтов. Наиболее показателен здесь случай Григория Нелюбова.
Солонка
Григорий Григорьевич Нелюбов родился в Крыму. Окончил Ейское училище, служил в морской авиации Черноморского флота. Командир звена, старший лейтенант, с 1960 года – в отряде космонавтов. Хороший спортсмен, выраженный лидер. По результатам строжайшего отбора вошёл в шестёрку, которую позже назовут «гагаринской». Пять фамилий вскоре станут известны всему миру, шестую – Нелюбов – забудут.
Дневник Каманина «Скрытый космос», 18 января 1961 года: «Комиссия рекомендует следующую очерёдность использования космонавтов в полётах: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович… Все шестеро космонавтов – отличные парни. О Гагарине, Титове и Нелюбове сказать нечего – они не имеют отклонений от эталона космонавта». 21 марта: «Гагарин, Титов и Нелюбов… тренировались в надевании скафандра, посадке в кабину корабля, проверке скафандра и средств связи». 3 апреля: «Гагарин, Титов… и Нелюбов записали на магнитофон свои речи перед стартом в космос». 4 апреля: «Главком подписал удостоверения пилотов-космонавтов Гагарину, Титову и Нелюбову».
Ровесник Гагарина, Нелюбов стал его дублёром – вторым, после Титова. На рассвете 12 апреля к старту готовили всех троих. На кадрах хроники, где они едут в автобусе к стартовой площадке Байконура, видно: Гагарин и Титов – в скафандрах, Нелюбов – в форме. Если бы случилось два форс-мажора подряд – допустим, Гагарин и Титов внезапно заболели, – скафандр пришлось бы надевать Нелюбову.
Гагарин, вернувшись из космоса, стал мировой знаменитостью № 1. В августе того же 1961 года слетал Титов. Нелюбов был уверен: вот-вот – и настанет его час.
