Дорога сильных. На пороге мира - Анна Попова

от гьярраваров не отходи. Фин! Отвечаешь за девчонку головой, она с вами идет. Все, в путь.

Рыжий маг скривил губы, словно хотел что-то сказать, но не стал. Хлопнул Мию по плечу и пожелал удачи. Она лишь растерянно кивнула, оглядываясь на остальных ребят. Те, кажется, даже не подозревали о важной миссии, возложенной на нее. Лишь Тимур, вполуха слушая Юрку, поглядывал в сторону девочки и магов.

Так она оказалась среди тех, кто шел первым.

Как ни странно, это не было слишком сложно или страшно. Фин шагал чуть впереди и по правую руку от нее. Высокий, крепкий, светловолосый и голубоглазый — гьярравар и истинный джеррец, которому что темные земли, что поездка в соседний город, все одно. Слева, поближе, держался Тим, и Мия знала, что может положиться на него во всем. Она могла лишь гадать, почему парень решил поддерживать и опекать ее, но лучшего друга нечего было и желать.

Поодаль шли Ивар и грен Иртен, и Мия с удивлением заметила в руках мага лук с натянутой тетивой.

Их делом было смотреть и охранять, ее же — слушать.

Иные твари ощущались по-разному, и она бы, наверное, вскоре научилась их различать. Но все забивали мелкие и вездесущие, копошащиеся и перебегающие крысы. Первый раз, когда Мия ощутила прямо перед собой нечто большое, то дернулась назад, изрядно переполошив воинов. А после, «присмотревшись», едва не рассмеялась от облегчения. Поперек мостовой проходил рукав канализации, битком забитый грызунами, и они сливались в единый фон, воспринимаясь ее чутьем как шумный вечно голодный клубок.

— И откуда их столько? — пробормотала она, не без страха проходя над местными крысами, которые, по сути, крысами не являлись.

Грен Иртен рассказывал, что иные тварюшки — существа частично магические, пищевые цепи у них выстроены иначе, и потребность в питании отличается от обычных зверей.

— Не думайте о гзарках как о волках, а о сорхе как о рыси, — говорил он. — Это не рысь и не волки. Это иные твари со своими повадками и строением тел. Они сильнее и злее обычного зверья, они сожрут вас, как только забудете об их инаковости.

Так что, крысы крысами не были, их называли коосками. И Мия никак не могла понять, что они тут едят, да еще будучи в таком количестве.

Прошли новую стену и ворота, ведущие в Верхний город. Домики стали интереснее. Сохранилась общая острота крыш и вытянутость, но добавились широкие деревянные балконы, украшенные резьбой. Полностью закрытые, под отдельными карнизами, они опирались на мощные наклонные балки, а в районе подоконников виднелись крепления. Видимо, для цветов.

Вновь захлестнуло странной тоской. Интересно, каково было бы жить тут, хотя бы вот в этом доме? Четыре окна по фасаду первого этажа, балкон, острые оконца под крышей. Арка и крепкие двери. И — возможно, только возможно — своя комнатка. Пусть маленькая, но своя.

Мия помотала головой. Она в темных землях, в городе, который вымер так давно, что успело смениться несколько поколений людей. А думает непонятно о чем.

Опять встал вопрос о выборе пути и она, немного поколебавшись, указала направо. Фин кивнул, одобряя ее решение. Но прошли они немного. Уткнулись в завал, и для Мии после благости города разрушенный дом стал шоком. Выглядело это так, словно он взорвался изнутри, обвалив и свой фасад, и угол соседнего, а крышу зашвырнуло на здание напротив, и половина ее рухнула вниз, а вторая часть так и осталась диковинным украшением.

Пробраться было возможно, но там, за завалом, ощущалось что-то такое… большое, темное, и Мия отпрянула и замотала головой.

— Нет, — твердо сказала она. — Нам нужна другая дорога.

Странно, но ей верили.

Странно, но это льстило.

И как-то так вышло, что путь они выбрали через самый центр города. Богатые дома и милейшая круглая площадь с огромным дубом посередине. Академия магии с классическими — таэллийскими, как подсказал грен Иртен, — колоннами и широкими ступенями, на которых, наверняка, было так удобно сидеть студентам. И, наконец, центральная площадь. Красивая ратуша с высокой узкой башней, богато украшенный Дом Общин, и Храм Всех Богов, совершенно готический на вид, со стрельчатыми окнами и острыми шпилями.

Здания окружали площадь с трех сторон, а с четвертой был арочный парапет и — Мия восторженно ахнула — плывущие облака. Казалось, руку протяни, и потрогаешь их, как барашков.

За спиной раздавались возбужденные возгласы и писки, и девочка улыбнулась, ненадолго отпуская свой дар, впитывая удивление и радость, и чистый восторг, и обожание.

И не сразу поняла, что ее насторожило.

Все были тут, рядом, отряд подтянулся ближе к разведчикам, и подростков, что норовили разбежаться, далеко не отпускали. Но… она чувствовала кого-то еще, поодаль.

Не животное.

Не иную тварь.

Человека.

Замешкалась, пытаясь определить направление и проверить себя — ну откуда тут людям взяться? Может, устала слишком, оттого и мерещится всякое? Уха коснулся странный звук, легкий, но назойливый — как завывание ветра в печной трубе. Стих ненадолго и повторился вновь, уже отчетливее. Мия закрутила головой, пытаясь понять, что это такое и где источник. Судя по тому, каким хмурым стал Фин и настороженным грен Иртен, слышала странное не одна она.

Послышался шорох и писк, и взвизгнула Алина, прячась за Юру и чуть ли не на шею ему залезая.

— К-к, — широко распахнув глаза, начала заикаться она, а потом заговорила быстро и громко, — там крыса! Вон там! Да вон же, прямо под камнем! Черт! Черт, черт! Да убейте уже ее!

Из круглого отверстия слива вывалилась на свет худющая кооска. На вид крыса как крыса, серая с зеленцой. Покрутила мордой и уставилась бусинками глаз на девушку, повергая ту чуть ли не в истерику.

— Алиночка, — снисходительно произнес парень и приобнял ее явно не без удовольствия, — нельзя же быть такой кровожадной. Подумаешь, крыса. Она…

За первой тварью вылезла вторая, третья. И еще одна. И еще.

— Что-то их многовато, — пробормотал парень, растерянно глядя на блестящие спинки и внимательные глаза, — да и странные очень.

Кооски выползали из всех щелей и корчились, словно были отравлены, и начались у них судороги. Одна огрызнулась на другую, и та куснула в ответ, и тут же на раненую кинулась стая. Вцепились, визжа, погребая под валом серых тел.

Мия вздрогнула и отступила.

Тревожно заржали лошади, загарцевал жеребец Рейнара, и девочка шагнула к нему и погладила по шее, почти не задумываясь, что делает. Что-то продолжало цеплять ее и тревожить, и не в коосках было дело.

Не только в них.