Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

тут же отпрянула от раковины. Звук был странный и неприятный, похожий на бурчание в животе или того хуже – на отрыжку. Но в итоге она решила, что это просто воздух в трубах – в конце концов, вряд ли канализация работает здесь должным образом.

Кати огляделась в поисках сушилки или бумажных полотенец, но, не найдя, просто отряхнула руки. В этот момент странный звук повторился, и на этот раз он прозвучал куда громче и походил уже не на урчание, а на самый настоящий звериный рык. Кати в жизни не слышала, чтобы из труб доносились подобные звуки. В панике она метнулась к двери, и в тот же миг мощный поток воздуха вырвался из сливного отверстия, зашвырнув мыльную пену аж до потолка.

Рев стих. Белые хлопья влажно шмякнулись на кафельный пол. Осталась только Кати, трясущаяся, как дешевое бланманже. «Это просто трубы, ветер в трубах, и ничего больше…» – твердила она самой себе и не верила ни единому слову. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы успокоиться.

Кати на цыпочках, стараясь ступать как можно тише, вернулась к раковине. Сливное отверстие вытаращилось на нее круглым черным глазом, разделенным пластиковыми перегородками на пять равных долей. Так себе глаз, если честно, не очень-то и зловещий. Вот если бы в его глубине вдруг вспыхнул красный огонь, ну или еще что-нибудь подобное, а так… Дырка в раковине, и не более того.

– Эй! – Кати склонилась над раковиной. – Эй! Кто здесь?

В ответ не раздалось даже эха.

– Ау? – снова позвала Кати.

Здравый смысл подсказывал, что идея разговаривать со сливными отверстиями бесконечно глупа уже сама по себе. Если сейчас в уборную кто-нибудь зайдет и увидит, как она кричит в раковину, ее точно отправят в психушку к Лауре. Но куда хуже будет, если из раковины ей ответят – кто-то или что-то. Кати представила, как из сливного отверстия к ней ползут длинные извивающиеся щупальца, утыканные жуткими крючьями и присосками, а вслед за ними… Тут ее фантазия дала сбой. Все-таки о некоторых вещах лучше не думать.

Она отступила от раковины и оперлась рукой о стену. И чего только не померещится, в самом деле! Это все нервы. Ну и чересчур богатое воображение. Нужно учиться держать это добро в узде. Когда она в конце концов выберется отсюда, стоит поговорить с доктором Салазаром – может, тот посоветует какую-нибудь модную дыхательную гимнастику?

Растопырив пальцы, Кати провела ладонью по бледно-голубому кафелю. Ничего особенного на самом деле. Обычная дешевая плитка, а что еще может быть в мужской уборной? Вот только… Кати задумалась. От кафельной плитки ожидаешь, что она будет холодной и даже неприятно влажной, но эта оказалась сухой и теплой. Должно быть, за ней прятались трубы с горячей водой.

По-хорошему, ей давно было пора уходить. Герберт наверняка вернулся или вот-вот вернется. Если он не обнаружит ее в кабинете, он кинется ее искать, а ей и без того хватает проблем. Однако Кати не сдвинулась с места. Что-то здесь не так, и она должна в этом разобраться. Гудение в трубах, мыльная пена на потолке, горячие стены…

Сама не понимая зачем, Кати прижалась ухом к теплому кафелю и прислушалась. Ничего? Или… На какое-то мгновение ей почудилась ритмичная пульсация, глухие мягкие удары. Но звучали они слишком тихо и слишком слабо, и Кати долго не могла понять, что они ей напоминают. Точно не ток воды в трубах, скорее уж… Сердцебиение? Кати резко отстранилась и уставилась на стену. Какое, к черту, сердцебиение? Если она хоть что-то понимала в архитектуре, то у домов не бывает сердец. Не должно быть.

С другой стороны, кому как не ей знать, насколько тонкой и хрупкой бывает граница того, что принято считать нормальным. Пройти сквозь нее и не заметить – что может быть проще?

Кати огляделась и снова, но теперь с куда большей опаской, шагнула к стене. На блестящем кафеле едва-едва виднелось ее отражение – скорее просто темное пятно, чем нечто большее. Кати протянула руку и кончиками пальцев дотронулась до стены. Затем нажала на одну из плиток чуть сильнее. И та вдруг вывалилась наружу и упала на пол, расколовшись на три части. Некоторое время Кати глазела на нее, дивясь тому, какое же здесь все, оказывается, хлипкое, и только потом посмотрела на открывшуюся дыру… А еще секунду спустя Кати заорала во все горло.

Троянский грузовик

– Прости за дурацкий вопрос, – сказал доктор Салазар, – но ты сама когда-нибудь водила грузовик?

– Не-а, – бодро отозвалась Джулия. – Но, как по мне, большого ума тут не требуется. От обычной машины не сильно отличается.

– Кхм, – вот и все, что смог сказать на это Салазар и изо всех сил вцепился в сиденье. На белом, как полотно, лице выступила испарина, и Иве показалось, что доктора вот-вот стошнит. А еще цвет его лица напомнил ей Доброзлую Повариху, и сердце сжалось от тоски. Как же далеко сейчас Роза! Как же далеко Уфф, Некто Тощий и прочие жильцы и гости Дома! Она не ощущала даже присутствия Матушки, хотя та, так или иначе, почти всегда была с ней рядом. Теперь же их место заняли едва знакомые ей люди – трусишка доктор и отчаянная девица с фиолетовыми волосами, две стороны одной медали. Но самым странным оказалось то, что Ива вовсе не чувствовала себя среди них чужой. Это ее пугало.

Она сидела на неудобном сиденье, прижатая к двери, и не смела даже пошевелиться. От запаха в грузовике ей делалось дурно. Здесь пахло лесом, но не настоящим Лесом, уж это Ива знала наверняка. Как будто вместо сочного спелого яблока ей подсунули подделку из раскрашенного воска – стоит надкусить, и вовек не избавишься от мерзкого вкуса во рту. То же самое и с этим запахом: сильным, ярким и насквозь фальшивым. От едкого аромата хвои у Ивы щипало глаза и хотелось чихать, она едва сдерживалась. Источником запаха оказалась вырезанная из картона елочка, свисающая с крыши грузовика, и всего через несколько минут поездки все, чего Ива желала, – сорвать эту картонку и зашвырнуть куда подальше. Впрочем, она не стала этого делать. Во-первых, она не собиралась еще больше осквернять и без того оскверненный лес, а во-вторых, ей было противно к ней прикасаться, как к какому-нибудь гадкому слизняку или же к мертвечине.

Джулия будто прочитала ее мысли.

– А вам не кажется, – сказала она, помахав перед лицом ладонью, – что здесь душновато? Может, откроем