Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас

Бабушка снова задумалась. На этот раз она подошла к ящичку, где хранился свежий хлеб, и достала оттуда бумажный пакет, сложенный вдвое и скрепленный восковыми печатями. Печати были сломаны.

— Я сомневалась, давать тебе это или нет, — сказала она. — Я бы хотела, чтобы Медичи и все, что с ними связано, ушли из твоей жизни. Но твой магистр Руанно… что ж, он не такой, как они, так что я все же отдам это тебе. И раз уж ты собираешься вернуться туда, где живет этот дьявол со своей шлюхой, то, возможно, это тебе понадобится.

Кьяра взяла пакет. На нем был адрес книжной лавки Карло Нерини во Флоренции, без каких-либо имен, но этот почерк с его узкими высокими буквами и четкими прямыми линиями поразил ее в самое сердце. До этого она видела этот почерк только однажды — в короткой записке, написанной невидимыми чернилами и прикрепленной шелковой ниткой к ошейнику Виви.

— Это от магистра Руанно, — произнесла она. — Ты его открыла?

— Письмо пришло на этот адрес, разве нет? А я еще достаточно хорошо вижу, чтобы прочесть заказ — я ведь решила, что это именно заказ. А это заказ и есть — магистр Руанно просит книгу стихов великого Данте. Не знаю, что он хотел этим сказать.

Кьяра открыла пакет. Все, как и сказала бабушка, — безобидная просьба прислать книгу Данте. Но только половина листка была исписана, а вторая оставалась чистой.

Но, конечно же, она не будет чистой, если поднести листок к огню.

— Я возьму этот листок с собой в подвал, — сказала она. — Нельзя допустить, чтобы его кто-то увидел.

— Осторожнее с письмом, внучка. Сожги его, когда закончишь.

Могла ли бабушка, которая пережила столько заговоров и восстаний против Медичи, которая родилась при Первой Республике и была ярым сторонником Второй, ничего не знать о невидимых чернилах? Конечно, она о них знала.

— Да, я буду осторожна, — пообещала Кьяра.

Спустившись в подвал, Кьяра зажгла светильники и осторожно расставила склянки с кристаллами киновари и философской шерстью по местам на полках. Затем она разожгла жаровню, достала письмо и поднесла его к огню.

Подписи не было, но ведь и раньше ни одно из его сообщений не было подписано.

Она разорвала листок на кусочки и бросила их в огонь жаровни, все сразу. Пламя разгорелось сильнее, и, казалось, тепло проникло в ее тело, в самое сердце. Нужно было срочно принять соннодольче. Прошло всего лишь шесть дней, но ей уже не хватало тех снов и того облегчения, которые оно приносило.

А какое же у нее главное желание? Найти философский камень, который должен исцелить ее? Желание учиться, экспериментировать и познавать сокровенные тайны мироздания? И главное — готова ли она покинуть свой дом, покинуть Флоренцию, покинуть бабушку и сестер, и все ради Руана Пенкэрроу, его дома-лабиринта и рудника на краю света? «Я люблю тебя, Руан. Я признаю это, по крайней мере, в своих мыслях, но я не готова уехать. Пока еще не готова».

Она достала миниатюрную бутылочку соннодольче из тайника, недоступного даже для бабушки, и долго смотрела на нее. Бутылочка была наполовину пуста. «Надо быть осторожнее, — подумала она. — Неизвестно, когда великий герцог изготовит еще. Я кое-что знаю о компонентах, но точные ингредиенты и пропорции известны только ему. Это еще один секрет, который мне предстоит разгадать. Интересно, Руан продолжает его принимать, или возвращение в его родной Корнуолл само по себе является для него достаточным утешением? Надеюсь, продолжает. Если он возвращается во Флоренцию, то ему понадобится защита от ядов».

Она вытащила пробку и капнула из бутылочки себе на запястье — в этот раз на левое. В течение минуты или двух жидкость сохраняла форму капли, а затем впиталась в кожу. Как вода в песок…

Бережно запечатав бутылочку, Кьяра убрала ее на место. Затем подошла к узкой койке в самом темном углу подвала и растянулась на соломенном матрасе. Закрыла глаза.

Когда Руан вернется…

Ей привиделось, что она находится в главном зале палаццо Веккьо, стоя наполовину в тени. Великий герцог восседает на троне, инкрустированном золотом и драгоценными камнями. Одежда его тоже расшита золотом и серебром, а на голове — корона великих герцогов Тосканских с красной геральдической лилией в центре. В правой руке он держит скипетр — жезл с набалдашником в виде земного шара. Казалось, что от этого великолепного облачения исходит свет, который еще больше подчеркивает черную тень позади него.

Медленно-медленно Кьяра повернула голову.

В противоположном конце зала в арке дверного проема стоял Руан Пенкэрроу. В отличие от великого герцога, он был одет в простую темную одежду, с непокрытой головой и хлыстом для верховой езды через плечо. На его левом запястье сидела черная птица, похожая на ворону, но не ворона, с длинным загнутым красным клювом. А сзади него был столб света, яркий, как само солнце.

«Он — полная противоположность великому герцогу», — подумала Кьяра, поглощенная видением. Простое темное облачение, очерченное светом.

— Добро пожаловать обратно во Флоренцию, магистр Руанно, — сказал великий герцог. — Думаю, ты пришел убить меня, чтобы отомстить за смерть моей сестры Изабеллы.

Кьяра попыталась закричать, но не смогла.

— Да, я пришел убить тебя, — согласился Руанно и шагнул вперед. — И забрать с собой нашу soror mystica.

— Ты никогда ее не получишь. Она не может жить без соннодольче, рецепт которого знаю я один.

Из боковой двери вышли двое мужчин с серебряными кинжалами. Они направились к Руанно. Тот не двигался. Черная птица вскрикнула и взвилась в воздух. Она поднималась все выше и выше, и Кьяра вдруг поняла, что в этом видении у тронного зала не было потолка и не было этажа над ним, а вместо этого было открытое небо.

— Я получу ее, — сказал Руанно.

— Не получишь, — раздался новый голос, женский, с венецианским акцентом. Бьянка Капелло вплыла в комнату, одетая в платье из белого шелка с кроваво-красным корсажем. В руке она держала розу, стебель которой был весь покрыт шипами.