Хранитель истории - Леа Рейн

— Вот ты где, — сказала Эва не то со злостью, не то с облегчением.

— Эва? — спросонья промямлила Эдит.

Она некоторое время бессмысленно моргала, а потом заметила, что Эва не одна, и тут же прикрылась одеялом.

— Ой. Что вы тут делаете?

— Ты издеваешься?! — закричала Эва.

— Не ори, — поморщилась Эдит.

Эдвард заметил несколько бутылок, которые стояли на тумбе и валялись в подушках на кресле, и у него появилась масса вопросов и опасений.

— О тебе никто ничего не слышал целых три дня! — продолжила кричать Эва. — Чем ты все это время занималась? Ты что, бухала? Ты вообще думаешь своей головой, идиотка?!

— Так, — вмешался Гюстав. — Не кричи. Давайте разберёмся с этим как адекватные люди. Эдит, почему ты не сообщила, где ты?

— Я взяла отпуск.

— Почему ты не сообщила семье?

— Зачем мне им сообщать? Они вспоминают обо мне только по праздникам.

— Мама звонит тебе каждый день! — воскликнула Эва. — Три дня, черт возьми!

— Я же не знала, что уже прошло три дня.

— Ты так бухала, что даже не заметила, что прошло три дня?! С кем ты тут была?

— Ни с кем.

— Могла быть хоть кому-то сказать, что решила уйти в загул. Ты просто эгоистка!

— Эгоистка?! — не выдержала Эдит. От криков сестры ее сон сняло как рукой. — А ты помнишь, какой это был день? Конечно, не помнишь. Никто не вспомнил. — На последней ноте на ее глазах выступили слезы.

Эва застыла с потерянным выражением лица. Гюстав и Эдвард встревоженно переглянулись. Они не поняли, о чем речь, но спрашивать тактично не стали.

— Выйдите, пожалуйста, — попросила Эдит. — Я соберусь.

* * *

Эдит жила в XIV округе совсем недалеко от отделения. Гюстав и Эдвард вызвались проводить девушек до её дома на такси. Когда машина подъехала, Эва и Гюстав забрались на заднее сидение вместе с Эдит, а Эдварду пришлось занять место рядом с водителем.

Эдит вся сжалась в комок, став внезапно очень маленькой и хрупкой. Эва, хоть и была злой, но обняла ее за плечи и всю дорогу гладила по руке. Ехали в тревожном молчании, только водитель пытался разбить тишину своей болтовней, но, натолкнувшись на мрачные лица, пристыжено замолк.

Эдвард все размышлял, что могло такого произойти, раз Эдит, никому не сказав, сняла номер в отеле и в полном одиночестве напилась до потери сознания. Какой такой день все забыли? Точно не её день рождения. Гюстав говорил, что по знаку зодиака она близнецы, а май и июнь уже давно были пройдены. Да и вряд ли вообще это был радостный день, скорее, темный и трагичный. Именно такие дни вынуждают человека искать спасение в алкоголе, Эдвард хорошо это знал. Но как бы там ни было, это были их личные, семейные дела, и Эдит уж точно не хотела, чтобы коллеги с работы в это вмешивались и видели ее в такое тяжелое время.

До дома Эдит доехали быстро. Таксист остановился около шестиэтажного здания, на углу которого располагался ресторан с красным навесом.

— Вам не обязательно идти за нами, — сказала Эва.

Эдвард уже успел заметить, что сестра Эдит не очень дружелюбна.

— Мы проводим вас до квартиры, — настоял Гюстав.

Все выбрались из салона и поднялись на второй этаж, на котором находилась квартира Эдит.

Эва открыла дверь и втолкнула сестру внутрь, но Гюстава с Эдвардом пускать не стала.

— Спасибо, что проводили. И за такси спасибо. Но дальше мы справимся сами. До встречи, — отчеканила Эва и захлопнула дверь у них перед носом.

— Милая девушка, — прокомментировал Эдвард.

— Я очень встревожен, — сообщил Гюстав.

— Ты не знаешь, что был за день?

— Понятия не имею.

— Она ничего тебе не говорила? Например, про какую-нибудь трагедию?

— Трагедию? — переспросил Гюстав. — Нет. С чего ты решил, что тут обязательно трагедия?

— Я в этом уверен.

— Ладно, давай вернёмся назад и скажем Жиллену, что Эдит в порядке, — сказал Гюстав. — Я потом попытаюсь у неё что-нибудь узнать, если она захочет об этом говорить.

* * *

Когда Жиллен был успокоен, Эдвард отправился якобы в уборную, но на самом деле переместился в прихожую квартиры Эдит, которую успел разглядеть, пока они обменивались любезностями с Эвой. Вся эта ситуация не давала ему покоя, и он сам не уловил тот момент, когда решил совершить незаконное проникновение в чужой дом.

Голоса девушек раздавались из глубины квартиры. Эдвард бесшумно пошёл на их звук, однако по пути через открытую дверь кабинета заметил нечто интересное и нырнул туда. На тумбе так по-старинному стояла фотография, заключённая в красивую маленькую рамку. На ней была запечатлена Эдит вместе с родителями. Эдвард не заинтересовался бы этой фотографией, если бы на ней не была изображена хорошо знакомая ему женщина. И это была вовсе не Эдит.

Девушка из прошлого. Директор Лувра. Мать Эдит.

Это Эль де Ла Фере.

Какого черта?.. — изумленно подумал он.

Он знал, что у Эль есть дочь, но никогда не интересовался тем, кто она. Как так могло произойти, что эта самая дочь придёт к ним в отделение и — нет уже смысла обманывать самого себя — понравится ему не меньше ее матери? Это уже поистине злые шутки. Только чьи — Хозяина Времени или судьбы?

Однако кое-что сбивало с толку. У Эдит была другая фамилия. Не такая, как у её матери и не такая, как у ее отца. Это было самое странное, и Эдвард после собирался с этим обязательно разобраться.

Он отправился дальше по коридору и обнаружил Эдит и Эву в гостиной. Они сидели на диване и разговаривали. Попадаться им на глаза он, конечно, не собирался. Если Эва его увидит, то наверняка набросится на него с кулаками.

— Я знаю, что забыла, — говорила Эва. — Но это же не дело. Твои родители не смогли до тебя дозвониться и позвонили мне. Они очень переживали.

— Вы все забыли. Ей бы уже исполнилось два года.

— Иди сюда. — Эва притянула ее к себе и крепко обняла. — Ты же знаешь, что я тебя очень люблю.

— Ты сейчас серьезно? Ты меня ненавидишь!

— Эдит. — Эва посмотрела на неё так, как будто она дала ей пощёчину. — Это ведь не так. Наверное… я дерьмовая сестра, если ты так обо мне думаешь. Я… я всегда восхищалась тобой и даже завидовала.

— Ты? Мне?

— Ты ведь очень умная, столько всего знаешь и умеешь. Я всегда хотела быть на тебя похожей.

— Это неправда, — возразила Эдит. — Ты меня унижала из-за того, что я не могла путешествовать во времени.

— Это было единственное, что умела я, но не умела ты. Я… самоутверждалась. Но в основном, я завидовала тебе. Прости. Правда, прости. Эдит, мы были подростками. Но я люблю тебя и очень ценю. Я бы не пережила, если бы с тобой что-то случилось. Да черт возьми, я думала, что тебя убили, похитили или… что ты сделала что-то с собой сама. Я места себе не находила!