Страх никогда не стареет - Геннадий Сорокин

– Я думаю, что всех.

– С какого момента будем отчитываться?

– С убийства сенатора. Все, что происходит до этого, только догадки.

– Причем твои личные догадки. Предположим, ни я, ни в Москве не придадут им вообще никакого значения. Я напишу заключение, что в процессе расследования ты проявил излишнее усердие и накопал много лишнего. Хуже от этого никому не стало, но и обращать внимание на это не стоит. Накопал, и бог с ним! Теперь, собственно говоря, сенатор. Начнем с него.

– Общепризнанно мерзкий тип. Не брезговал спать с собственной дочерью, имел любовниц, которые ему во внучки годились. В полном смысле слова презирал общество и все его законы. В то же время по-своему любил семью: чтобы избавить старшую дочь от дурной компании, пошел на организацию убийства ее сожителя-наркомана. Свои несметные сокровища накопил, в принципе, своим умом. За все прошлые грехи решил откупиться от государства, подписав договор об инвестициях. По моим прикидкам, больше бы с него не отжали. Договор – это исключительно разовое явление. Еще Сарибеков купил себе место сенатора. О нем все.

– Про убийство.

– У следствия есть труп сенатора с пулевым ранением и пуля, которая его поразила. Установлено место, откуда был произведен выстрел. Далее появляется винтовка, из которой стреляли, и отпечаток пальца на ней. Установлено, что это отпечаток пальца Киселева. В качестве мотива есть подброшенные Инной его «дневники», которые она же и написала. Для полноты картины не хватает диска, но он появится, и тогда мы никого не сможем убедить, что покойный программист не убийца. У нас есть доказательства, что его дневники – это фальшивка, но они получены нелегально.

– Нелегально, значит, их нет. И нам никто не позволит рассказывать, что Главный сервер, о котором говорить-то не рекомендуется, к кому хочешь проникает в компьютеры и скачивает с них все, что пожелаешь. Ты представляешь, какой визг поднимется, стоит только заикнуться, что мы без санкции суда, не поставив в известность прокуратуру, вторгаемся в частную жизнь? Помнишь указания Москвы?

– Забыть про косвенные доказательства? Помню и не собираюсь их использовать. В общем, нам лучше согласиться с версией убийства Сарибекова Киселевым. Тем более что он мертв. Про остальных говорить?

– Что Городилов, «Арес» и Погосян не самые лучшие представители нашего общества и от их смерти потери для государства никакой?

– Я бы добавил к ним Фаину.

– Жестокий ты, Александр Геннадьевич! Не жалко старушку?

– А было бы лучше, если бы ей влупили за соучастие червончик и отправили в лагерь под старость лет для торжества принципов законности и гуманизма? Не знаю, что бы она выбрала.

– Инна. Теперь о ней.

– Она дает государству за свою свободу взятку. Совершенно честно предлагает отпустить ей грехи за восемьдесят миллионов долларов. Я – «за»!

– Я тоже. Она, кстати, идет по пути своего отца. Если тому можно, то почему бы и ей нет? Обществу и государству выгоднее получить для развития авиационной промышленности деньги, чем во имя осмеянной тобой законности отправить одну женщину за решетку. Черт с ней, пусть живет! Кстати, если из Москвы придет положительный ответ, можешь смело дырку для ордена прокручивать.

– А вы?

– Я?! А кто тобой умело руководил на месте? Как бы ты распутал этот заговор без моих ценных указаний? Меня в первую очередь поощрят! Вначале старшие, потом шпана вроде тебя. Потом напарнику твоему благодарность подкинут.

– Всегда так! – демонстративно «возмутился» я. – Один с сошкой, семеро с ложкой.

– Это мы с ложкой, в Москве с половником стоят. Кстати, о птичках! Девушки тебе мзду предлагали? Не вздумай брать. Совет мой, не вздумай. Если с их счетов снимется в неизвестном направлении хоть миллион рублей, а у тебя вдруг появится новенький автомобиль, жди проверки. Не наши, так из аппарата министра наверняка поинтересуются, не прилипло ли тебе что-нибудь к рукам. Там полно бездельников в чужие карманы заглядывать. Такова, к сожалению, природа человеческая, всегда и во всем подозревать ближнего. Ты был у водицы, и трудно поверить, что не напился. Это так, к слову, дружеский совет.

– Совет понял. Как проверяют, знаю. За границу сбегать не собираюсь, так что рисковать на ровном месте не стану.

– Что у нас об убийстве Фаины? Мы его станем как-то официально связывать со всей этой историей? Нашим, понятное дело, правду напишем. А местным?

– Пусть что хотят, то и делают. Это мое мнение. Дадите указание, я расскажу Щукину историю про вымогательство «Аресом» диска. Даю гарантию, его устроит. Тем более что диск у меня будет. И мотив для убийства убедительный, и «Арес» мертв.

– Сама Инна, как я понимаю, по своей инициативе эти сказки рассказывать не станет?

– Я бы ей не советовал вообще на эту тему рот открывать.

– Поступай, как знаешь.

– Пускай убийство гражданки Арслановой остается нераскрытым. Одним фактом убийства больше, одним меньше, ничего не случится. В таких делах, по статистике, что сто плюс один, что сто минус один, все едино.

– Городилов, кстати, всем навязывал идею, что убийство дело рук Натальи. За нее душа не болит? Затаскают девчонку по допросам.

– Не затаскают. Городилов запутался в своих темных делишках и пустил себе пулю в лоб. Теперь всё, что он делал, хорошее или плохое, будет только со знаком минус. Если он подозревал ее, значит, из своих мерзких побуждений хотел оговорить Наталью. Кто станет проверять его версию? Это как на самого себя ведро помоев вылить.

– Тут ты прав. Все, что в последнее время делал Городилов, попадет под подозрение. Тем более с Натальей они один раз крупно обожглись. Второй раз не рискнут. Даже если Наталья по уши замешана в истории с убийством Фаины, то она может спать спокойно.

Я с подозрением покосился на него:

– Я сомневаюсь, что ее убил «Арес». Сомневаюсь, и все. Хотя если Москва согласится, то какая разница, кто ее убил? По-моему, мы оговорили все моменты. Как только получу ответ, свяжусь с тобой. На всякий случай давай попрощаемся. Кто знает, когда снова свидимся?

Мы пожали друг другу руки, и я пошел в ГУВД, где меня если и ждали, то как незваного гостя.

Я успел сделать множество текущих дел и уже прикидывал, как интерпретировать произошедшие события в отчете, когда вошел Щукин. Хотя он и старался вести себя естественно, но черная кошка уже пробежала между нами, и о прежнем духе товарищества следовало забыть.

– У меня к тебе новость, Денис Юрьевич, – сказал я, сохранив файл и закрыв ноутбук. – Вполне возможно, завтра я представлю вам диск.

– Тот самый?

– Какой же еще? Конечно, тот самый.

– Если не секрет, откуда он взялся?

– Еще не взялся. Когда появится, объясню, откуда он. Что по покойнику?

– По которому? У нас в них недостатка нет. Если вас интересует тот, которого задавил Погосян, то он начал свой путь командиром взвода в бригаде специального назначения. За первую чеченскую войну получил несколько орденов, стал известен как смелый и решительный командир. Во вторую войну вступил уже командиром роты. По выслуге ему самое малое надо было быть командиром батальона, но пил, с начальством огрызался, так что карьеры не сделал. Во время второй войны вновь проявил мужество и героизм. Однажды высланная им разведгруппа попала в засаду и была уничтожена. Двоим бойцам, взятым в плен, после пыток боевики перерезали горло и вспороли животы. В поисках виновных он велел своим подчиненным провести в горном селе, около которого произошла эта резня, массовый обыск. Что там было на самом деле, история темная, но в ауле том они не оставили в живых никого, ни одного человека. Как специально, банда выходцев из этого села в тот же день добровольно сдалась властям. Один из боевиков сунулся домой, а там все поголовно расстрелянные. Война близилась к концу, центральная власть начала заигрывать с бандитами, так что провели расследование, и ему за превышение полномочий, за то, за сё, военный трибунал вкатил двенадцать лет. На суде он пытался выкрутиться, мол, нам оказали сопротивление, но в итоге поехал в колонию для бывших сотрудников МВД.