Последний легион - Крис Банч

Моника помолчала, обдумывая его слова.

— Выходит, если дела пойдут не так как надо, я могу оказаться на службе у 'раум?

— Соображаешь. И, скорее всего, в этом случае я буду стоять рядом с тобой.

Пойнтон пришла к Бруксу ночью, очень поздно, в подвал, где располагалась штаб-квартира. Его комната была почти пуста — Брукс отказывался делить ее даже со своим ком-оператором, опасаясь, что по сигналам могут засечь месторасположение штаб-квартиры. Койка, стол с картой и пистолетом на нем да маленькая сумка, где Брукс держал минимум необходимых ему личных вещей. Больше здесь ничего не было.

— Можете уделить мне минуту? — спросила Пойнтон, и Брукс кивнул. — Мой агент на С-Камбре прислал сообщение в личном коде. Послезавтра компания «Миллазин» отправляет сюда грузовой лихтер. Он доставит взрывчатку для Движения. Экипаж полностью на нашей стороне.

— Мне известно об этом.

— На лихтере есть небольшое пассажирское помещение, которое обычно используют административные работники компании. Мне сообщили, что ваших жену и детей можно доставить на борт без малейшего риска. Как только корабль приземлится здесь, их можно будет без проблем забрать оттуда. — В глазах Брукса вспыхнула надежда, но тут же он решительно замотал головой. — Риска почти никакого, — продолжала Пойнтон. — Взрывчатка надежно упакована и…

— Нет, — резко оборвал он ее.

— Как скажете, сэр.

— Постойте. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Дело не в том, что я так уж забочусь о безопасности детей… или жены, с которой мы давно не виделись. Покидая С-Камбру, я поклялся, что буду жить только ради Движения. Если я позволю себе удовольствие видеть рядом детей… или допущу, чтобы Движение потратило хотя бы ничтожную часть своей энергии на транспортировку их сюда… неважно, как давно я не виделся с ними… тогда моя сосредоточенность на деле уменьшится и внутренняя сила тоже. Позволив себе эту слабость, я не смогу высказать критических замечаний, если кто-то из нас потратит на свои личные дела хотя бы часть времени, которое могло быть отдано Движению. Разве это не так?

Пойнтон посмотрела в его горящие глаза, кивнула и вышла. Фанатизм Брукса немного страшил ее, но вместе с тем она говорила себе: «Вот поэтому он главный, а мы ему подчиняемся…»

— Черт побери, долго еще Гарвин будет там болтаться? — спросила Канг.

Бен Дилл покачал головой.

— Понятия не имею. Они как в рот воды набрали.

— Как думаешь, он еще жив? — спросил Горецки.

— По крайней мере, они считают, что жив. Иначе бы мы уже давно патрулировали вместе с остальными, а не просиживали тут задницы при заправленном и готовом в любой момент взлететь «грирсоне».

— Знаешь, кого мне больше всего жаль? — спросила Канг. — Эту девочку, с которой у него только-только начался роман. Меллоу или Меллис, как там ее зовут. Вот уж кто, наверно, все ногти себе изгрыз.

— Она богачка, — сказал Горецки. — И вообще, черт с ней. — Однако тон, которым это было сказано, противоречил словам.

Бен Дилл какое-то время глядел из люка на безлюдное взлетно-посадочное поле, а потом вернулся к прежнему занятию — полировке до зеркального блеска смотровых щелей «грирсона».

— Братья Иоситаро и Янсма, — сказал Брукс. — Я принял решение относительно той особой задачи, которую, как и обещал, собираюсь вам поручить. Время близится, и вскоре предстоит последний бой с нашими гонителями.

Гарвин лишь молча смотрел на Брукса, а Ньянгу пробормотал:

— Да, сэр. Мы готовы.

— Хорошо. Вы будете продолжать обучать наших воинов, но теперь уже не рекрутов, а опытных бойцов. Нужно определить, кто из них в состоянии выступать в роли подчиненных вам руководителей более мелких воинских подразделений. Работайте с ними с особой тщательностью, поскольку в день, который грядет, они будут сражаться бок о бок с вами.

— А что за дело вы собираетесь нам поручить? — отважился спросить Гарвин.

— Глупо заранее рассказывать воину о том, какая перед ним будет поставлена задача. А вдруг он попадет в плен и не выдержит пыток? И все же кое-что я скажу… Это дело вы оба знаете хорошо. Оно покроет вас такой славой, которой вы и представить себе не можете.

Оказавшись на улице и свернув за угол, Ньянгу спросил:

— Ты догадываешься, что он имел в виду?

— Нет, — ответил Гарвин. — Но у меня такое чувство, что это изрядное дерьмо.

— Спорю на что угодно, что он собирается использовать нас против Корпуса.

— А чего спорить, если ты прав? — Гарвин задумчиво помолчал. — Знаешь, Иоситаро, у меня такое чувство, будто еще немного — и я созрею до того, чтобы с удовольствием сворачивать шеи этим гиптелям. Свинство предлагать людям такое. У него что, нет понятия о преданности?

— Наверно, нет. Разве что этому чертову Движению. И учти — если захочешь шлепнуть его, поторопись, а то это сделаю я.

— С вами хочет увидеться какой-то военный, мисс Язифь, — доложила служанка.

Сердце у нее заколотилось как бешеное, а потом внезапно остановилось.

— Офицер?

Ей припомнилось холо, где убили солдата, и офицер пришел к его жене, чтобы сообщить об этом.

— Не думаю, — ответила служанка. — У офицеров такие штуки вот тут, на плечах, а у этого нашивки на рукаве.

Язифь направилась к двери. Один из ее вездесущих телохранителей выскользнул из ниши и достал пистолет.

В фойе огромного особняка стоял самый крупный мужчина, которого ей когда-либо приходилось видеть. Но лицо добродушное. И она не почувствовала страха.

— Уф-ф-ф… Мисс Миллазин, — сказал человек. — Меня зовут Дилл. Бен Дилл.

— Я слышала о вас… Вы были… то есть вы и сейчас командир Гарвина… Человек, который говорит ему, что нужно делать. — Дилл кивнул. — Вы что-то знаете о нем?

Дилл посмотрел на телохранителя, который глядел в сторону.

— Скажите ему, пусть выйдет.

— Дак?

— У меня приказ, мэм.

Язифь молча ждала. И в конце концов он неохотно вышел из комнаты.

— У меня очень мало времени, — сказал Дилл. — И я не имею права отвечать на ваши вопросы. Просто хочу сказать вам, что Гарвин жив.

— Откуда вам это известно?

Дилл покачал головой:

— Не могу сказать. Я сильно рискую, говоря вам даже это немногое. Смотрите, никому ни слова, в том числе и отцу. Это может повредить Гарвину. Но мы подумали… в смысле, я подумал… что вам следует знать. Прошу прошения. Мне нужно идти.

— Постойте. Вас отвезут, куда…

Но он уже вышел за дверь и закрыл ее за собой. Язифь бросилась за ним, но он как сквозь землю провалился. И никто — ни группа наземного патрулирования, ни два стационарных поста наблюдения в конце длинной подъездной аллеи — не заметил ни его прихода, ни ухода.