Похититель детей - Джеральд Бром

Сомнений не оставалось. Тот, Другой, действительно думал – всем сердцем верил: стоит только убить маленького баргеста, и боли конец.

Отряд миновал поворот, и Ник увидел впереди дюжину водопадов. Их тонкие серебристые струи падали вниз с белого, как снег, каменного утеса. Ник запрокинул голову, но так и не смог разглядеть его вершины. Казалось, вода струится прямо из низких густых туч. Воздух был полон мельчайших брызг, и их прохлада успокаивала, унимала жар. Пахло весенней свежестью. Вдохнув полной грудью, Ник почувствовал, что Другой, его второе я, на время угомонился, и ненадолго забыл обо всем, кроме прекрасного зрелища.

Эльф подвел отряд к самому тонкому и самому дальнему из водопадов. Неприметная тропка, тянувшаяся вдоль небольшого каменного уступа, исчезала в потоке воды. Вода обрушивалась вниз с такой силой, что было ясно: дальше хода нет. Но старый эльф шагнул прямо в водопад и исчез из виду.

Секунду помедлив, за ним последовал Питер. Один за другим, за водопадом скрылись все. Настала очередь Ника. Ник видел, что здесь нет никакого чуда – между скалой и струями водопада как раз хватало места, чтобы проскользнуть, но без оглядки войти в тучу брызг все-таки было боязно. Сделав глубокий вдох, он шагнул вперед и оказался в коротком туннеле. Стены вокруг мерцали неярким изумрудным светом.

Туннель вел в просторную пещеру. Ее свод открывался прямо в небо, острые скалы нависали над головой со всех сторон. На поверхности камня мерцали толстые золотые жилы, наполнявшие пещеру мягким золотистым светом. Перед Ником простирался чудесный райский сад размером не меньше футбольного поля. Дьяволы, баргесты и даже эльфы замерли, потрясенные его великолепием.

– Гавань, – объявил Таннгност.

– Смотрите, кролики! – воскликнула одна из девочек.

– Ой, как много! – сказала вторая.

– Вку-усненькие… – протянула третья.

У Ника захватило дух. Перед ним лежал круглый пруд. Крохотные, не больше пчелы, духи воздуха плясали вдоль его берегов, и по зеркальной поверхности во все стороны разбегалась легкая рябь. Посреди пруда, в самом центре сада, на крохотном островке росла белая яблоня. С ее изящных тонких ветвей свисали ярко-красные яблоки, листву окружал мерцающий ореол.

– Древо Аваллаха, – прошептал Питер.

– Да, – дрогнувшим от благоговения голосом подтвердил Таннгност. – Сердце всего Авалона.

Пение птиц отвлекло Ника от Древа, и он принялся разглядывать сад. В пруд текли дюжины ручейков. Их воды искрились, тихо журча на гладких белоснежных камнях. Под ногами, в зеленой траве, розовел клевер. Густые стебли плюща и лозы мускатного винограда обвивали изящные решетки, свисали вниз с каменных уступов, ограждавших заповедную землю. Луговые цветы расплескались по саду, точно морские волны, разбиваясь о камни и подножья деревьев. Над землей возвышались огромные, поросшие мхом, слегка наклонившиеся каменные столбы; выщербленную поверхность древнего камня украшали столбцы рун и резные изображения задумчивых лиц. Над головой, среди всевозможных духов воздуха, пикси и крохотных фей, порхали яркие птицы. Малый народец самых разных видов кишел среди камней, выглядывал из-за огромных мухоморов. Буйство красок и ароматов, великое множество странных существ – все это не позволяло задержать взгляд на чем-то одном дольше чем на секунду. Все вокруг казалось невероятно ярким, точно на картине.

– Моя повелительница, – негромко, благоговейно выдохнул Питер.

Проследив за его взглядом, Ник увидел затейливое сплетение ослепительно-белых вьющихся лоз, цветов и листвы на каменном троне по ту сторону пруда. Все это вместе было очень похоже на грациозную женскую фигуру в длинном платье. Приглядевшись, он понял, что многие листья – на самом деле не листья, а бабочки. Некоторые из них, не спеша, расправляли и складывали крылышки, другие порхали с места на место, создавая иллюзию, будто вся эта невероятная картина движется.

– Она в пруду, – сказал Шустрый, и Дьяволы придвинулись к берегу, пытаясь ее разглядеть.

– Да, я ее вижу, – подтвердил Красная Кость.

– Где… – начала было Сверчок, но тут же, охнув, осеклась.

Ник тоже взглянул в темную воду. Поначалу он не увидел никого, кроме маленьких крылатых рыбок с головами и туловищами мальчишек и девчонок, гонявшихся друг за дружкой у самой поверхности, но тут же понял, в чем дело, и тоже увидел ее. Отражаясь в пруду, все эти белые цветы, листья и бабочки на троне складывались в фигуру Владычицы. После увиденной целиком картины от этого зрелища, как от любой иллюзии, невозможно было отделаться.

Подняв глаза, Ник увидел ее и на троне. Она сидела неподвижно, точно мраморная статуя, устремив тяжелый, немигающий взгляд на Древо. Ее голова лежала среди цветов, тело покоилось на лозах и листьях, как в колыбели. Ее кожа сияла белизной, шея была длинна и изящна, губы, несмотря на полноту, бледны, а скулы высоки. Широко – пожалуй, даже слишком широко – расставленные глаза придавали ее облику что-то звериное, и, взглянув в эти тусклые, остекленевшие глаза, Ник вдруг почувствовал, как она хрупка и беззащитна. Жар в животе тут же вспыхнул, разгораясь огнем, кровь почернела, заструилась по венам, неся этот яд.

«А как приятно было бы убить ее», – невольно подумал Ник.

– Леди Модрон… – еле слышно выдохнул Питер.

«Как же она ослабла», – подумал он, не в силах избавиться от страха, что она может оказаться мертвой. В ее неподвижных, устремленных в пустоту глазах не было видно ничего – ни единого признака жизни.

Осторожно приблизившись к трону, он опустил Секеу на мягкий мох у ее ног.

– Моя повелительница, – негромко позвал он.

Владычица, даже не моргнув, продолжала смотреть мимо него – сквозь него.

Проследив за ее взглядом, Питер понял, что она смотрит на Древо, и снова почувствовал благоговейный трепет в груди. Но на этот раз он заметил, что многие листья пожухли, а несколько веток оголились и засыхают, и невольно подумал: «Сколько же еще проживет Авалон?»

Опустившись на колено, он протянул руку и осторожно, будто пальцы Владычицы могли сломаться от его прикосновения, коснулся ее руки. Рука Владычицы оказалась холодной, как лед.

– Моя повелительница, – шепнул он. – Леди Модрон! Это я, Питер.

Ее лицо не дрогнуло.

– Владычица! Владычица!

Он звал ее снова и снова, пока не почувствовал руку на плече и не услышал глубокий вздох Таннгноста.

– Прости, Питер. Этого я и боялся. Она жива, но покинула нас, ушла глубоко в себя. Поддерживает Туман, но не более того.

– Я даже не помню, когда она в последний раз говорила, – добавил Драэль. – Может быть, с Ульфгером… Не знаю. Он запретил всем нам подходить к ней.

– Питер, – мягко сказал Таннгност, – боюсь, нам ее не дозваться.

Но Питер не отпускал руки Владычицы и не сводил с нее глаз. Он продолжал надеяться. Вдруг он почувствовал на груди что-то теплое – ту самую восьмиконечную звезду. Сняв с шеи цепочку, он присмотрелся и увидел крохотный огонек, слабо мерцавший в центре звезды.