Дорогой Хаоса - Виктор Викторов

В воздухе промелькнула тень и послышались хлопки, будто вытряхивают огромное покрывало.

— Воздух! — заорал Димон, моментально выпустивший в огромную птицу, пикирующую на нас, стрелу, которую умудрился достать и наложить в доли секунды.

Одного взгляда на приближающуюся с воздуха тварь хватило на осознание того, что это не птица.

«Каменная неясыть. 45 уровень».

Существо, видом ничем не отличавшееся от классической горгульи, с утробным клёкотом спикировало, выбрав целью того, кто потревожил её покой. Лишь невероятным усилием, буквально упав на колени, Димону удалось избежать бритвенных когтей, нацеленных ему в лицо. Камнем упав на него, но не добившись результата, неясыть не стала переводить бой в партер, буквально одним хлопком подняв своё тело в воздух и давая нам её рассмотреть во всей «красе».

Кожистые перепончатые крылья, покрытое серой шерстью антропоморфное тело и уродливая голова, увенчанная маленькими рожками, загибающимися назад. То, что должно быть полноценными ногами существа, здесь было представлено в уменьшенном варианте, больше напоминающее ноги карлика с вытянутыми ступнями и также оканчивающееся серповидными когтями. И длинные, мускулистые руки орангутанга-переростка.

Две выпущенные стрелы не нанесли ей никакого урона, просто сломавшись о впалую грудь неясыти, которая раз за разом пикировала на наш отряд, пытаясь достать теперь кого угодно, лишь бы побыстрее.

Образовался паритет: твари не хватало ловкости, чтобы ухватить кого-то из нас, а мы не успевали подскочить к ней, чтобы нанести хоть один удар. Истратив несколько стрел, Димон перестал переводить боеприпасы, полностью сосредоточившись на своей защите.

— Может ты её «Стрелой Мглы» шарахнешь? — взвизгнул вампир, которого она всё-таки успела зацепить крылом. Как оказалось, кончики крыльев тоже были острыми. — Иначе она точно кого-то из нас выцепит и унесёт в гнездо.

— «Коронки» не тратить, — скомандовал я. — И боюсь, что гнездо хотят сделать именно с нас.

У меня созрел план, как достать «летуна», но точно знаю — потом я об этом пожалею.

— Нужно кому-то «подставиться», — выдал я «на гора» своё предложение. — И этот «кто-то» буду я, как предложивший.

— Ошалел совсем? — рыкнул Димон. — Она ж тебя на ленты распустит.

— Может сработать, он прав, — выдохнул Утрамбовщик. — Главное, чтобы не «сваншотила», иначе — «крышка» нам.

— Ну, значит ваша задача включиться вовремя, — решился я. — Погнали!

Примерно прикинув место куда будет произведена следующая атака, я сменил мечи на кинжалы. Чтобы уж наверняка привлечь внимание твари, на подлёте я швырнул в неё правый «Близнец», готовясь «подставляться».

Яростный клекот возвестил нас о том, что, оказывается, чёрный мифрил неясыть очень не любит. Чуть ли не до гастрономического несварения, судя по ору.

— Ты ей почти седьмую часть «хитов» снял! Есть! Гасим! — заорал гном и невольно отвлёк меня своим криком.

Правое плечо будто в тиски сжали, а затем я почувствовал, как когтистая лапа выпустила когти. Меня здорово мотнуло.

Земля рывком ушла из-под ног.

«Получен критический урон -3100 НР».

«Получен дебаф: «Отравление трупным ядом».

Вы будете терять 220 НР каждую секунду.

Время действия: 5 минут».

— Белый! Да держите её, что вы возитесь?

Болтаясь, как кусок тряпки в лапах неожиданно сильной неясыти, единственное, что я мог сделать — ткнуть несколько раз вслепую «Близнецом» куда-то вверх, уже на автомате вложив изрядное количество «Духовного удара» в клинок. Это сработало, причём намного лучше, нежели в первый раз.

Тварь, не успев подняться, снова опустилась почти до самой земли, где ей уже не дали взлететь, навалившись всем скопом на всё до чего было можно дотянуться.

«Ваша отряд убил «Каменную неясыть».

Получено: 1500 НР, малый «Камень души», обсидановый коготь каменной неясыти, 3 золотых 2 серебряных.

Очки опыта будут распределены автоматически между действующими участниками отряда.

Распределение трофеев будет произведено командиром отряда».

— Не трать! Я так подлечусь, — пресёк я порыв Яхиля подлатать мою «покоцанную» тушку своими «хиловскими» умениями. — Пока жрём «банки» с «жизнями». Ману — беречь. Умения — тоже беречь. Если «моб» бьётся так — нечего ресурс тратить!

— Ты как? — участливо поинтересовался сконфуженный гном. — Я не хотел.

— Жить буду! — я поморщился. — Но с такими помощниками — недолго.

Пока действовал «дебаф», каждый отъём «хитов» сопровождался вспышкой боли в незажившем плече. И наши пузырьки с «Зельем восстановления» его не снимали, так что приходилось ждать, пока он спадёт.

— Я тут это… понял, что «подставляться» было необязательно. Во-первых — это пипец, как больно, а во-вторых — эта уродина боится чёрного мифрила, о чём я узнал уже постфактум. И теперь я точно убеждён: нам просто позарез нужно подобное оружие. Всем!

— Осталось выяснить, сколько здесь ещё таких тварей? Всего-то? — понимающе усмехнулся Димон. — Так пойдём выясним. Чё сидим?

Мой отряд несмело заулыбался, заметно приободрившись. Что ни говори, а победа над столь сильным и нестандартным врагом окрыляет, добавляя очков уверенности в собственную копилку веры в себя.

И я бы очень хотел, чтобы так дальше и продолжалось. Но это в идеале.

Поведя плечом, с удовлетворением отметил, что как только закончилось отравляющее действие — раны тут же зажили и перестали беспокоить

— Готовы, команда?

— Да, капитан!!! — хором ответили они и не сговариваясь — рассмеялись.

Материализовав «крисы», я поднялся на ноги.

— Ну раз готовы — тогда пошли. «Имбовая пушка» сама себя не добудет.

Подтверждая мои слова, земля под ногами ощутимо вздрогнула.

Три дня спустя.

Войдя в родную квартиру, я только тяжело вздохнул. Я знал, что там побывали подручные Потрошителя, но до конца не представлял, что именно здесь увижу. С болью посмотрев на вырванную с корнем дверку шкафа, рассыпанные бумаги и перевёрнутую кухонную утварь, покачал головой.

Бросив спортивную сумку на диван, который стоял почему-то криво и почти в центре комнаты, попытался прикинуть масштабы бедствия. Если шкаф ещё можно было починить, то вот половину разбитой посуды, увы, уже не склеить. Вот на кой хрен бить посуду?

Увидев среди обломков разбитую памятную чашку, от которой осталось только донышко, я заскрипел зубами. Это была бабушкина чашка, из которой я себе сам не позволял пить, постоянно отстаивая её право стоять на отдельной полке, когда Катя в очередной раз заводила разговор о смене кухонной посуды. Не уберёг, выходит.