Немой крик - Анжела Марсонс

– А на прочее сколько времени он тебе дал?

– Месяц, – простонала Ким, доставая из буфета две чистые кружки.

– Боже, и что же ты собираешься делать?

Инспектор пожала плечами. У нее было четыре недели на то, чтобы переговорить с психологом – в противном случае ей грозило временное отстранение от должности.

– Но ты же не думаешь, что он действительно выполнит эту угрозу?

Ким вспомнила решительное выражение на лице Вуди.

– Можешь не сомневаться, – вздохнула она. – Обязательно выполнит.

– Ну что ж, тебе, наверное, будет интересно узнать, что Ричард Крофт выглядит уже гораздо лучше, – сменил тему ее гость.

– Правда?

– По крайней мере, так было, когда я зачитывал ему его права.

Хотелось бы Стоун поприсутствовать при этом лично!

– Только не говори мне, что миссис Крофт при этом не было, – сказала она.

– Конечно же, она была. На несколько минут она превратилась в верблюда, страдающего запором, но быстро пришла в себя, собрала свои бумаги и компьютер и сообщила, что все дальнейшие переговоры будет вести только через адвоката.

– Переговоры?

– Ну да, с Ричардом. Мне кажется, что в недалеком будущем его ждет развод по ускоренной схеме.

– И что же он, в конце концов, показал?

– Подтвердил, что Бет убил Виктор. Остальные просто помогли захоронить тело. И еще он сказал, что это Тереза Уайатт предложила устроить пожар, чтобы запутать все списки девочек: и тех, которые бежали, и тех, которые были переведены в другие учреждения, и тех, которых передали родственникам.

– Ты ему веришь?

– Не знаю. Хотя это и не имеет принципиального значения. Конечно, у него будет хороший адвокат, но какое-то время ему точно придется провести в тюрьме. Важнее то, что его нынешняя жизнь закончена. Жена, дом, карьера и, вероятно, дети – всего этого он лишился навсегда.

Ким промолчала. Говорить было нечего. По отношению к Ричарду Крофту она не испытывала ничего, кроме сильнейшего отвращения. Да и жизнь ему удалось сохранить по чистой случайности.

– Как ты думаешь, Виктор Уилкс действительно такой монстр? – Лицо у Брайанта было серьезным. – То есть я знаю, что он сделал, но в то же время он окормлял свою паству и все такое… Может быть, хоть что-то хорошее в нем оставалось?

Иногда сержант казался инспектору гораздо моложе своего возраста. И Ким было жаль, что именно ей придется объяснять ему, что Деда Мороза в жизни не существует.

– Нет, Брайант, – покачала она головой. – Он работал в таких местах, где погруженные в отчаяние дети давно попрощались с малейшей надеждой на новую жизнь. И вот там он им представлялся настоящим маяком надежды в океане невзгод. В этом было и его вознаграждение, и его реальная власть. Секс с испуганными, незащищенными, молодыми девочками давал ему физическое удовлетворение. Он все время находился в местах, где обвинение в изнасиловании было практически невозможно доказать, а те, кто начинал представлять собой какую-то проблему, просто исчезали. Он убивал их, и от этого тоже получал удовольствие. Делал это, потому что был уверен в своей безнаказанности и потому что подвел философское оправдание под убийство любого, кто ему мешал. Думаю, что жертвы Уилкс находил и в Холлитри, и, как это ни печально, мы так и не узнаем их полный список. За два года с того момента, как он там появился, из этого комплекса исчезли девятнадцать девочек. Добавь сюда те случаи, о которых члены семьи вообще не заявили, потому что или не заметили их, или им было на это глубоко наплевать. Думаю, что эта цифра удвоится.

– Мерзавец, – пробормотал Брайант.

Ким согласилась, но успокоила себя тем, что Виктор Уилкс уже никогда не выйдет на свободу.

– Машину нашли? – спросила она.

– Гараж за апартаментами, зарегистрированный на имя Никола Адамсон. Белая «Ауди» с поврежденным передним крылом.

Стоун покачала головой. Несмотря на все свои усилия, она никак не могла испытать хоть какую-то симпатию по отношению к Терезе Уайатт, Тому Кёртису, Ричарду Крофту и Артуру Коннопу. Вместе с Виктором Уилксом они скрыли смерть трех молодых девочек и на десять лет лишили их всякой надежды на правосудие. И все это только для того, чтобы скрыть свои собственные грязные секреты. Каждый из них нашел свой собственный способ, чтобы еще больше надругаться над жертвами… Более того, они все приложили руку к убийству еще одного ребенка, единственная вина которой заключалась в том, что она хотела надеть розовый кардиган своей сестры.

– Интересно, Ким, а когда ты решила, что речь идет о двух разных убийцах? – спросил Брайант.

– Когда сравнила способы убийства, – ответила женщина. – Когда мы раскопали скелеты, то было ясно, что девочки были убиты человеком, обладающим недюжинной физической силой. А нынешний убийца ею явно не обладал. Для того, чтобы засунуть голову Терезы под воду, не нужно было никаких сверхусилий. Горло Тому перерезали сзади, Артура сбила машина, а Ричарду воткнули нож в спину. Для всего этого нужно терпение, коварство и изворотливость, но никак не физическая сила.

– А пожар в доме Терезы? В нем-то какой смысл?

– На земле тогда лежал очень тонкий слой снега. По отпечаткам ног, да еще и по следам трости криминалисты многое смогли бы узнать, если б восемь пожарных, две пожарные машины и струя воды под высоким давлением не уничтожили все улики.

– Умно.

– Вот именно. Так что убийцей должна была быть женщина.

– Но ее все-таки поймали.

– Ну да, другая женщина.

Брайант закатил глаза и притворно застонал.

– А как, ты думаешь, Никола воспримет правду, когда узнает ее? – спросил он, внезапно посерьезнев.

– Это сделала не Никола, а Бет, – пожала плечами Ким.

– И ты в это действительно веришь? – с сомнением спросил ее коллега.

«Храни его господь, но он удивительно приземленный человек!» – подумала Стоун.

– Ну конечно, верю, Брайант, – ответила она.

– Ну, не знаю, мне все это больше напоминает «Секретные материалы»[82].

– Бет появлялась только в те моменты, когда она была нужна Никола, когда девушка была больна или сильно испугана, – со вздохом начала объяснять Ким. – Никола бессознательно использовала этот образ как своеобразную форму защиты. Она никогда полностью не верила в то, что ее сестра умерла. И ее сознание намеренно блокировало эти воспоминания, чтобы девушка могла спокойно жить. Это защищало ее от чувства вины. А теперь представь, что для Никола в образе Бет были доступны все эти воспоминания. Она помнила о подслушанном разговоре в кабинете, она знала о том, что произошло после. То есть, хотя Никола как личность и была отрезана от этих воспоминаний, ее второе «я» имело к ним доступ.