Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса - Станислав Куняев

Что же касается «ведущих профессоров Московского и Санкт-Петербургского университетов», а среди них были учёные с мировыми именами (В. В. Виноградов, М. Н. Сперанский, А. Дурново, А. М. Селищев, Н. К. Гудзий, П. Д. Барановский и многие другие), то они, в количестве 70 человек! в 1933-34 годах действительно подверглись жестоким репрессиям. 28 из них были расстреляны или погибли в лагерях, словом, оказались «под ножом большевистской гильотины» по «делу Российской национальной партии». Следствие вели начальник 2- го секретного политического отдела ОГПУ Каган, начальник 4-го отдела ОГПУ Коган, следователь Альтман, допрашивал академиков и профессоров оперуполномоченный 2-го отдела СПО ОГПУ Шульман, следственное дело вел уполномоченный Иоселевич, направления в ссылку подписывал зампред ОГПУ Агранов (Ф. Ашнин, В. Алпатов «Дело славистов», М., 1994).

Я написал об этих процессах заметки и опубликовал их в газете «Завтра» с таким выводом: «Так что «гильотина» была не только большевистской, поскольку строили её одноплеменники Дейча».

Марк снова впал в истерику, прочитав список еврейских фамилий, задействованных в процессе «славистов», и ответил мне очередной статьёй в «Московском комсомольце» (14.12.06), в которой стоял на своём: «Безусловно, это от начала до конца сфабрикованное «дело славистов» было одним из звеньев большевистской кампании против старой русской интеллигенции И никакого заведомо антирусского процесса не существовало. Процесс был против невинных людей, подобранных сотрудниками «органов» прежде всего по социальному признаку. И готовили его вовсе не мои «одноплеменники», а большевистский интернационал, и в первую очередь русские. Вот характерный пример. Весной 1934 года «дело славистов было закончено и подготовлено обвинительное заключение. Его подписали начальник 2 СПО ОГПУ Коган и его заместитель Сидоров. А визировал — заместитель начальника СПО ОГПУ Люшков, утвердил — начальник СПО Молчанов».

Словом, процесс организовали «в первую очередь русские» и «никакого заведомо антирусского процесса не существовало»… Ах, Марк, внимательней надо было Вам читать книгу «Дело славистов», написанную историками Ф. Д. Ашни — ным и В. М. Алпатовым. Кстати, ответственным редактором книги являлся академик Никита Ильич Толстой, с которым я был хорошо знаком и с которым не раз разговаривал о большевистском терроре и «одноплеменниках». Так вот, в самом начале книги, где речь идёт о списке арестованных по делу, есть такой абзац: «на одну особенность списка обратил внимание С. Б. Бернштейн: «среди арестованных не было лиц с нерусскими фамилиями» (Бернштейн, 1989, с. 80), точнее говорить о неславянских фамилиях» (Ф. Д. Ашнин, В. М. Алпатов. «Дело славистов», с. 7).

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: авторы утверждают, что арестовывали учёных только с русскими и только со славянскими фамилиями, а это значит, что процесс можно именовать как «антирусский» или в крайнем случае «антиславянский»… А чего добивались от арестованных учёных следователи? Историки Ф. Ашнин и В. Алпатов и академик Н. Толстой комментируют это так: «Недолго сопротивлялся следствию и Андрей Дурново он дал обширные показания на допросе, которые вели не рядовые следователи, а «сами» заместитель начальника Секретно — политического отдела (СПО) Г. С. Люшков и начальник непосредственно отвечающего за дело 2- го отдела СПО Каган. А. Дурново подтвердил всё, что от него требовалось, и назвал ряд имён. В частности, он заявил: «До моего ареста я входил в контрреволюционную организацию русских фашистов (не российских, г-н Дейч, а «русских». — Ст. K.), объединившую различные националистические элементы (русские, украинские, белорусские) на платформе борьбы с Советской властью».

В обвинительном заключении по «делу славистов» есть следующие формулировки, прямо указывающие, что обвинение строилось не по «социальному», как утверждает Дейч, признаку, а по национальному, и главное — антирусскому: «Установлено, что в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии существовала национал — фашистская организация, именовавшаяся «Российская национальная партия»; «В основу программных установок организации были положены идеи, выдвинутые лидером фашистского движения за границей — князем Н. С. Трубецким. Сущность их сводилась к следующему:

1). установление национального правительства.

2). Истинный национализм, а отсюда борьба за сохранение самобытной культуры, нравов, быта и исторических традиций русского народа.

3) Сохранение религии, как силы, способствующей подъёму русского национального духа»… (стр. 56, 70–71).

Как видим, наибольшую ненависть у следователей в каждом пункте вызывало присутствие в любой форме «русского» начала.

Так что следователи глядели прежде всего не на «социальный признак», что пытается доказать Марк Дейч, а на «национальный». Понимая это, историки добавляют: «Почти при каждой фамилии характеристика: «националист», «ярый шовинист». Есть и похлеще: «махровый антисемит», «ярая антисемитка», «черносотенец», «великодержавный шовинист». Марк Дейч, посчитав, что я привёл в газете «Завтра» целых 5 фамилий огэпеушников — евреев, завопил в «Московском комсомольце», что Куняев, мол, утаил тот факт, что русских тоже было много, гораздо больше, чем евреев. Но в своём раже он не учёл одного: я ведь не всех его соплеменников из карательных органов, причастных к этому делу, перечислил. Могу добавить к «еврейскому» списку палачей, готовивших «дело славистов», сотрудника ОГПУ Халемского, сотрудника ОГПУ Финкельберга, сотрудника НКВД Фельцмана, прокурора Рогинского, прокурора Розовского, помощника прокурора Лурье, прокурора Глузмана, директора Института языкознания Бочачера Марка Наумовича, сотрудника НКВД Апетера. А с какой стати в ряд «русских чекистов» рядом с Молчановым и Сидоровым Марк Дейч ставит заместителя начальника СПО ОГПУ Люшкова? Чекиста этого, якобы русского, по утверждению Дейча, звали Генрих Самойлович, в 1935 году ему, видимо, за расправу над русскими учёными было присвоено генеральское звание комиссара госбезопасности III ранга, впоследствии он стал начальником управления НКВД по Дальневосточному краю, а в 1938 году, подобно еврейским зарубежным чекистам троцкистской ориентации Вальтеру Кравицкому (он же Самуил Гинзбург), Александру Орлову (он же Лейба Фельдман), Игнатию Раису (он же Натан Порецкий), сбежал, но не на Запад, как они, а куда поближе — на Восток к японцам, которым этот «русский Генрих Самойлович» выдал важнейшую информацию о состоянии наших войск на Дальнем Востоке. Неблагодарные самураи в августе 1945 года, понимая, что проигрывают войну, прикончили перебежчика в Дайренской военной миссии, а иудины телеса сожгли. Недавно шёл по TV какой — то фильм о Ежове — и в нём показали фотографию «русского», как считает Дейч, чекиста Люшкова. На кого он похож, этот ярковыраженный… — говорить не буду, а то в расизме меня обвинит тот же «Московский комсомолец».

Но глубинная суть процесса «славистов» заключалась не в том, даже, кого из сотрудников было больше задействовано: русских или евреев, а в том, как пишут историки: «методы следствия по данному делу были типичны для первой половины 30 — х годов, когда во главе карательных органов стоял Г. Ягода». Именно благодаря этим методам академик А. Дурново быстро признался на допросе в том, что он «русский фашист».