Русский аркан - Александр Громов

Помолчав, Иманиши добавил:

– Он был плохим самураем.

Все стало на свои места – головоломка складывалась. Поздним утром, поспав самую малость, граф визитировал цесаревича, попросив присутствовать также и Корфа.

– Теперь я знаю, кто пытался убить ваше императорское высочество и почему, – сказал он, поведав в общих чертах о ночном приключении. – Я считаю, что ваше императорское высочество должны это знать.

– Заладил – высочество… – брюзгливо проговорил цесаревич, еще толком не проснувшийся, но уже страдающий по шампанскому. – Сколько раз повторять: для тебя я – Мишель. Что? Ты чего косишься? Ах, этот! – Он пренебрежительно махнул рукой в сторону посланника. – Валяй при нем, можно. А хочешь, он выйдет вон?

Ни один мускул не дрогнул на лице Корфа – напротив, лицо посланника окаменело. Униженный при постороннем, дипломат держал удар.

– Я долго не мог понять, почему Эймс снабдил меня сведениями, – продолжал Лопухин как ни в чем не бывало. – С чего бы джентльменам помогать нам? Особенно после того как они натравили на нас исландцев, а для пущей гарантии подослали агента-вредителя. Ответ здесь может быть только один: обстановка изменилась. Втравить Россию в войну с пиратской вольницей Британия теперь уже не в силах – она сама ведет эту войну. Помешать благополучному завершению нашей экспедиции? Устранить тебя, Мишель? Но какой в том смысл? Вопли европейской печати о «русском аркане» и реальная политика – не одно и то же. Влияние на Японию? Боюсь, здесь мы еще долго будем уступать британцам. Иное дело – немцы. Ответ следует искать не в японских делах, а в европейских.

Он перевел дух. Оба собеседника внимательно слушали. Как ни удивительно, Михаил Константинович молчал, не пытаясь нести обычную свою ахинею.

– Германия, господа, имеет огромные амбиции – как в самой Европе, так и в колониях. Колоний же у нее мало – два кусочка Африки, полдюжины никчемных атоллов в океане да еще выторгованный у Китая с помощью пушек участок вокруг Циндао. Дележ пирога произошел раньше, чем немцы к нему успели. Но молодая Германская империя быстро крепнет и усиленно вооружается. Особенно впечатляет немецкая программа строительства военного флота. Лет через десять противостоять ему сумеет лишь британский флот и, может быть, русский. Ослабить конкурентов в Европе – это ли не стратегическая цель?

– Вы хотите сказать, что… – начал Корф и покачал головой. – Нет, я все-таки не понимаю…

– А между тем все очень просто. Цесаревич гибнет в Японии, причем доказательств причастности к убийству именно японцев будет предостаточно, в этом можно не сомневаться. Японских оправданий никто и слушать не станет. Шутка ли – злодейское убийство наследника престола российского в азиатской, почти сопредельной стране! Что произойдет далее, как вы полагаете?

– Ну, войны-то не будет, – убежденно сказал Корф. – На Дальнем Востоке нам пока нечем всерьез воевать, да и Японии тоже.

– Верно. Не сейчас. Через несколько лет. Отношения между двумя державами испортятся прочно и надолго. Со временем война станет неизбежной. Не забудьте о территориальных спорах и японских аппетитах. Наращивание сил будет стремительным с обеих сторон. Серьезных верфей на Дальнем Востоке у нас нет и когда еще будут. Японцы неминуемо опередят нас. Единственная для России возможность сравнять шансы – отправить через Великую Атлантику одну-две эскадры линейных кораблей с Балтики и, возможно, Черного моря, тем самым ослабив наши военно-морские силы в Европе. Что должно весьма устроить Германию на случай большой европейской войны. Будет и европейская война, уверяю вас. Она совсем не за горами. И Германия в этой войне будет нашим противником.

– Но у нас прекрасные отношения с Германией, – возразил Корф.

– О государстве, как и о человеке, судят по делам его, – отрезал Лопухин. – Нам хорошо знакомо британское коварство, теперь придется познакомиться и с германским. Чему дивиться? Немцы уличены. Иных выводов из их подлых делишек сделать невозможно… Или возможно? Попытайтесь.

– Германия никогда не станет воевать на два фронта!

– Вы убеждены в этом? Я – нет.

– Но это гибельно для нее!

– А что, если кайзер так не думает?

– Постой, Николас… – Михаил Константинович морщил опухшее лицо. Мало-помалу на нем проступало выражение детской обиды. – Да как же это? Мы с кронпринцем вот как с тобой… даже больше, ты ведь мало пьешь и по девочкам не очень… Катались вместе… Из пушек по щитам палили… Друг сердечный… Вот же сволочь, а?! Неужели убить меня хотел?

– Он, или кайзер, или германский генштаб – какая разница! Это, Мишель, уже не нашего ума дело. Им займутся другие. Надеюсь, к большой невыгоде кое для кого. Сам понимаешь, покушение на цесаревича прощать нельзя.

– Гм… Да уж… А точно займутся?

– Будь уверен.

– Меня все-таки одолевают сомнения, – раздумчиво проговорил Корф. – Что-то тут не так… Для чего было немцам убивать двух англичан?

– Это как раз проще всего, – ответил Лопухин, доставая портсигар. – Разрешишь закурить, Мишель? – Он зажег спичку, прикурил и с наслаждением затянулся дымом папиросы. – Немцам нужно, чтобы русская эскадра ушла с Балтики. Англичанам это, напротив, не нужно. Они тоже просчитали эту шахматную позицию. Ставлю в заклад свое годовое жалованье, дети Альбиона пришли к тем же выводам, что и я. В европейской войне нам волей-неволей придется союзничать с Британией против Германии. Естественное стремление противника – втравить Россию в ненужную ей войну на Дальнем Востоке, чтобы ослабить ее в Европе. Для достижения своей цели немцам нужно убить цесаревича – тебя, Мишель, – японскими руками. Англичанам, соответственно, надо во что бы то ни стало помешать этому. И вот где-то британцы наступили тевтонам на мозоль… Вернее всего, попытались тем или иным способом предотвратить покушение. Результат известен.

– Но ведь Эймс… впрочем, понимаю. Решал свои проблемы чужими руками.

– По старой британской традиции. Впрочем, я на него не в обиде. Но если он хотел, чтобы я добрался до этого Брюкнера или до самого фон Штилле, то это уже не мое дело. Если японцы объявят обоих персонами нон-грата – замечательно. Если нет – последствия будут расхлебывать британцы и вы, господин барон. Расхлебаете?

– Нынче же передам министру ноту протеста. Теперь ее можно составить весьма аргументированно.

Корф выглядел озабоченным – как видно, уже обкатывал в уме формулировки ноты. Лопухин докурил и поднялся, собираясь уходить.

– Да, кстати. Какую программу вы наметили для цесаревича на сегодня?

– Неофициальный прием во дворце. Спектакль театра Но, коктейль, затем просмотр состязания борцов сумо, нарочно приглашенных чемпионов разных префектур.

– Это интересно. А на завтра?

– Мэр Токио, который прежде назывался бугё, приглашает русских моряков осмотреть парк Уено с его буддийским храмом. Он выражает сожаление, что более величественный храмовый комплекс в саду Асакуса недавно пострадал от пожара и еще не восстановлен во всем блеске. Мэр надеется, что его императорское высочество цесаревич Михаил Константинович также будет присутствовать.