Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга - Борис Алмазов

Первое место, конечно, принадлежит зданиям новых банков, построенных не в подражание, а скорее, с опорой на времена итальянского Ренессанса. На эстетику великого Палладио. Это не поза лакея «чего изволите», это предложение увидеть воплощенный в камне шекспировский девиз Ренессанса — «человек — мера и вершина творенья!».

Петербург, как известно, именуется Северной Венецией, а итальянская Венеция эпохи Ренессанса, в свою очередь, город-республика торговцев и банкиров. Если мы не станем этого учитывать, новые маскароны, сильно разнящиеся с маскаронами классицизма, нам ничего не поведают. Чтобы в этом убедиться, нужно сравнить, например, Ассигнационный (арх. Дж. Кваренги), первый банк в России, с банками конца XIX — начала ХХ столетия.

Его классическая, имперская, почти дворцовая стройность, его «дворянская», аристократическая самоуверенная легкость и надежность, которую подчеркивают крылатые львы Банковского мостика, резко контрастируют с тяжкими темными глыбами каменных сундуков — банков нового времени: Русского промышленного и Торгового дома Вавельбергов (арх. М. Перетяткович) и Азово-Донского (арх. Ф. Лидваль). Новое время — новые хозяева жизни: разночинцы — купцы и промышленники, заводчики и фабриканты — дельцы, многие выходцы из совсем простых слоев общества.

Проект Русского торгово-промышленного банка архитектор М. М. Перетяткович разработал в 1910 году, постройка закончена в 1915 году. Нижние этажи здания трактованы как тяжелый и мощный цоколь колоннады, несущей антаблемент и высокий ступенчатый аттик.

Для облицовки фасада использован серый гранит. Нижние этажи облицованы блоками грубо отесанного гранита. Замковые камни над окнами второго этажа украшены масками, исполненными по моделям скульпторов Л. А. Дитриха и В. В. Козлова. Они разительно отличаются от классической белизны маскаронов Адмиралтейства, Сената и Синода и пр. Мало того что они рублены из гранита, они и внешне-то совсем другие. Если классический маскарон — барельеф, то здесь объемная скульптура. Это вроде бы и не маскароны вовсе, не маски, а головы, поднимающиеся над глыбами гранита, словно единое целое со стеной, будто банк — неприступная крепость, с головами, выглядывающими из бойниц.

Большая Морская ул., 15

Подобные головы — характерная черта высокого Ренессанса, поэтому закономерно их появление на здании, построенном в духе венецианского палаццо, по хорошо усвоенным канонам великого Палладио.

А содержание все то же, что и прежде, правда переосмысленное в формах итальянского Возрождения XV и XVI веков, все те же охранители, как и прежде, — надежные, проверенные стражи.

Но кто это? Поскольку это банк — должны быть апотропеи, как, например, букрании на Ассигнационном банке Кваренги, львы, грифоны и т. п. Русский торговопромышленный — банк нового времени, сама тектоника стен, гранит облицовки должны внушать мысль о надежности и защищенности капиталов, хранящихся здесь. Стало быть, головы — апотропеи?

Поищем аналоги. Крайний справа лысоватый немолодой мужчина отгадывается легко. Он похож сразу на два античных изваяния: так называемого поэта с маской трагического актера (IV в. до Р. Х. Рим, музеи Ватикана) и оратора и политического деятеля Демосфена (III в. до Р. Х. Рим).

Крайняя слева голова сильно напоминает римский портрет философа Сенеки… Впрочем, что это я взялся растолковывать! Методику показал?! Достаточно! Теперь вперед! Самостоятельно! Как говорится, «без страха и сомненья». Вот, пожалуй, насчет сомнений — неверно! Обязательно сомневаться! Удивляться, радоваться, огорчаться… Какое наслаждение!

Большая Морская ул., 15

Оснащенные технически: фотоаппаратом, компьютером и Интернетом, мы получили грандиозное подспорье для поиска. Теперь не надо с томом истории искусства или с карманами, набитыми путеводителями, ходить по городу, но, отщелкав все на камеру, засесть в домашней библиотеке или «шариться» по сайтам! Замечательно!.. Правда, я бы отдал самый лучший свой фотоаппарат и весь Интернет в придачу за возможность вернуться в те годы, когда я мотался под моросящим питерским дождем по улицам города на не знавших устали ногах в дырявых ботинках, подкрепляя не оскудевающие силы «пирожками с котятами» или с «лябастром» — с творогом, именуемыми в народе «выстрелом в желудок», и бутылкой кефира! Отдал бы — не задумываясь!

Итак, на Русском торгово-промышленном банке тоже апотропеи, но в большей степени только дань традиции, утратившей сакральное содержание.

Сюда в собственное здание на Большой Морской улице Русский торговопромышленный банк перебрался с Большой Конюшенной в 1915 году, когда сделался одним из крупнейших в стране (пятым по значению, уступая лишь таким гигантам, как Русско-Азиатский, Петроградский международный, Русский для внешней торговли и Азиатско-Донской).

Банк открылся 12 июля 1890 года с уставным капиталом в 5 млн рублей. Учредителями выступили богатейшие предприниматели XIX столетия: московские дельцы Савва Тимофеевич, Давид Иванович и Константин Васильевич Морозовы, Лазарь Соломонович Поляков, И. И. Казаков, А. Г. Кузнецов, компания Богородско-Глуховской мануфактуры, торговые ряды «С. П. Оконишников и сын», «Вдова А. Катуар с сыновьями». Из петербуржцев: писчебумажный фабрикант П. П. Берг, торговый дом «Густав А. Гауф и Ко» и купец 1-й гильдии П. М. Гринвальд. Контроль над банком принадлежал сыновьям известного «железнодорожного короля» Павла Григорьевича фон Дервиза, Сергею и Павлу. В 1895–1898 годах основной капитал банка увеличился вдвое, сумма вкладов за тот же период выросла в четыре раза. К 1912 году банк имел боле 100 филиалов в провинции и два за границей — в Париже и в Лондоне.

«Известно, что в России сфера крупного бизнеса негласно контролируется государством: так, например, до революции число крупных банков было константно и равнялось приблизительно двадцати девяти. Никакой закон не регламентировал этого, просто, когда некий региональный банк (например Псковский коммерческий) перерастал определенные границы, ему делали предложение слиться с уже существующим крупным. Отказываться не стоило. Это было удобно для власти, необременительно для общества и вполне разумно. Русскому торгово-промышленному удалось, сохранив независимость, войти в этот привилегированный круг, благодаря чему он был допущен к необыкновенно выгодным операциям по грюндерству[105] — строительству и временной коммерческой деятельности.