Фунгус - Альберт Санчес Пиньоль

И тут Кривой протянул к Хик-Хику одну из своих самых длинных ручищ – ее движение было проворнее языков пламени и быстрее молнии, – словно ящерица с головокружительной быстротой махнула хвостом. Пучок гибких пальцев вырвал у него лефоше. Кривой засунул дуло пистолета себе в рот между языком и верхним небом и выстрелил. Раздался смертельный «бум», и фунгус, первый фунгус, увидевший свет, рухнул на пол старого, покинутого всеми дома. Сначала он упал на колени с таким грохотом, словно в землю врезалось свинцовое ядро, а потом растянулся во весь рост, всей своей тяжестью, всей массой своего растительного тела навалившись на Касиана. Тот оказался в двойной ловушке: язык фунгуса стягивал ему руки и ноги, а колоссальная туша давила сверху. Бедняга был жив, но не мог выбраться из западни, словно муха, угодившая в каплю древесной смолы. Он дрыгал ногами и пытался позвать на помощь, несмотря на то, что язык фунгуса по-прежнему затыкал ему рот. Хик-Хик, потрясенный происходящим, покосился на тлеющие угли, которые тихонько потрескивали. Несколько месяцев назад он в наказание оставил здесь Кривого. Хик-Хик прекрасно знал, что фунгусы терпеть не могли огонь: какого же черта одноглазый монстр поддерживал его в очаге столько времени?

Пожалуй, лучше побыстрее уносить отсюда ноги. Ему не хотелось встречаться ни с людьми, ни с фунгусами. Кривой отлично продумал последний акт своей пьесы: когда собратья обнаружат побег пленника из Пустой горы и увидят первого из фунгусов мертвым с лефоше во рту в том самом месте, куда заточил его хозяин, они сочтут виновным Хик-Хика. В первую минуту он решил унести с собой револьвер, но это оказалось невозможно. Пистолет застрял в глотке чудовища, а перевернуть колоссальное тело было не проще, чем сдвинуть с места мертвого кита. К тому же Хик-Хик боялся ненароком освободить Касиана и в конце концов оставил эту затею. «Впрочем, оружие в ближайшее время не понадобится», – сказал он себе. Скоро французы уничтожат всех фунгусов. А он спешил, очень спешил поскорее уйти из этого места. Касиан, придавленный туловищем Кривого и опутанный его языком, молотил каблуками по деревянному полу и умолял о помощи.

Хик-Хик открыл дверь. Издалека все еще слышались хлопки ружейных выстрелов вперемешку с залпами пушек и пулеметными очередями. Он посмотрел по сторонам. Никого не было видно. А затем человек, прибывший в эти края со светлым Идеалом, человек, который вызвал к жизни новую расу фунгусов, покинул Пиренейские горы, пустившись в бега, как мелкий ночной воришка.

* * *

Прежде чем застрелиться, Кривой успел обратиться и к Касиану. Но пурпур не жил с фунгусами и не умел ощущать их язык. Это было досадно, потому что Кривой ответил на вопрос, который мучил того всю жизнь.

В чем секрет истинной Власти? Где она скрывается?

Если бы Касиан понимал язык фунгусов, он бы услышал ответ. И тогда бы узнал, что Власть не прячется ни в стенах пещеры, ни на вершине горы, хотя именно это утверждала детская сказка, столь же древняя, сколь нелепая.

Кривой объяснил бы ему, что власть – истинная Власть, законная и долгосрочная, – лежит у всех на виду и обнаружить ее нетрудно: она прячется в душах отверженных и изгоев, среди бедных и несчастных, в толпах тех, из кого состоит прах земной. Кривой объяснил бы ему, что власть сосредоточена в руках заблудших, потерпевших кораблекрушение и живущих в нужде; она принадлежит нищим, голодным и умирающим от жажды. Калекам. Тем, кто стоит на самых низших ступеньках общества. Наибеднейшим. Покинутым и непонятым. Осужденным и прокаженным. Чудакам и пришельцам из дальних стран. Незначительным и неудачливым. Темнокожим и всем тем, чья кожа отличается от нашей. Невезучим и безобразным.

Таков был бы ответ Кривого. А еще он бы рассказал Касиану, что власть имущие правят лишь потому, что власть им доверили, что великие люди ничего из себя не представляют, если у них нет поддержки снизу. Что именно эти люди – поруганные, забытые и лишенные голоса – на самом деле сажают на трон королей всех сортов и их поддерживают. Без их согласия ни один из правителей существовать не может, потому что Власть, истинная Власть принадлежит им – этому быдлу, этому презренному стаду. Власть сокрыта среди толпы, которая доверяет только языку чувств. До поры до времени эти люди ничего о ней не знают, но наступит день, когда они догадаются: Власть в их руках, мир принадлежит им. Так было испокон веков, так же будет и дальше. Им дано право создать Новый Мир. И они это сделают, если в один прекрасный день попытаются расширить свои представления о судьбе. Им нужно одно: научиться мечтать, обрести мечту.

К несчастью, эти слова было бы полезно услышать не Касиану, слишком тупому, чтобы хоть в чем-либо разобраться, а самому маленькому и смышленому из фунгусов.

Ибо в то самое время, когда Касиан лежал в остале, связанный по рукам и ногам, Хик-Хик обратился в бегство, а Кривой прощался с жизнью, Коротыш сделал для себя открытие: хоть фунгусы и лишены печени, сердца и почек, зато они способны испытывать страх и даже плакать. Из его золотистых глаз катились тускло-желтые капли, склизкие и густые, как растительное масло. Они были теплыми и гораздо более солеными, чем у людей. Коротыш бежал, отчаянно перебирая десятью своими короткими ножками, и прекрасно понимал, что предал собратьев. Далеко за его спиной по-прежнему грохотало сражение. Люди уничтожали фунгусов, и Коротыш чувствовал ответственность за нечто большее, чем проигранная битва. Его дезертирство привело к гибели всей их большой семьи. Маленький фунгус в полном одиночестве брел куда глаза глядят, обливаясь слезами, и чувствовал только усталость. «Я устал, очень устал», – повторял он про себя.

Коротыш не знал, куда держит путь, и слонялся без цели, словно угорь в мутной воде, пока не оказался на поляне, которую сразу узнал. Он был здесь в тот грустный день после Великой битвы.

Это было кладбище в Наклонной долине, где похоронили сотни павших в сражении фунгусов. В тот день они вырыли ямы и поставили в них неподвижные тела собратьев, закопав их до пояса. Почему они так поступили? Никто из них не ведал ответа на этот вопрос, но в глубине души все понимали, что это решение правильное. Закапывая тела до пояса, фунгусы возвращали их в то положение, в котором они находились до того, как обрели сознание. Так им давали призрачный шанс снова пустить в землю корни и когда-нибудь пробудиться.

Коротыш кружил по Наклонной долине, и перед ним представала самая ужасная картина из всех, какие довелось видеть его желтым глазам.

Закопанных по пояс фунгусов сожрали черви, от большинства оставался лишь цилиндрический пенек, прочее же исчезло, съеденное насекомыми и смытое дождями. Тут и там виднелись обломки безглазых голов. Толстые, точно сосиски, извивающиеся черви высовывались из пустых глазниц, из изъеденных и трухлявых туловищ. Одни – белые, другие – черные. Ни единого фунгуса не миновала страшная участь: трупы огромных грибов разлагались, гнили и разрушались.

Из уст Коротыша вырвался жалобный стон. При виде страшной картины у него опустились руки, им овладела бесконечная и в то же время невесомая тоска. Ему хотелось бежать, бежать от себя самого, но бежать было некуда.