Демоны Грааля - Константин Мзареулов

— Мрачно, — пролаяла собака.

Не сдержавшись, Фауст выхватил Кинжал Судьбы и одним взмахом стер эту Тень. В результате они оказались на городской окраине, где аборигены выгуливали собак в парке. Четвероногий спутник доброго доктора стыдливо попросил сделать остановку: захотелось справить нужду.

Пока он бегал между деревьев, к джипу подошел богато одетый старик, тащивший на поводке раскормленную дворнягу-переростка, каких принято называть волкодавами.

— Любезный, у тебя неплохой зверь, — небрежно сказал старик. — Предлагаю устроить бой.

— В каком смысле? — насторожился герцог.

— В самом прямом. Наши псы подерутся, а мы посмотрим.

— Зачем?

— Получим удовольствие от зрелища, — объяснил старик.

— Лучше сделаем наоборот, — предложил нирванец. — Привяжем собачек к деревьям, а сами подеремся. Точнее, я тебя сильно побью, а собачки пусть смотрят и получают удовольствие от зрелища.

— Я серьезно предлагал, — обиделся старик.

— И почему все думают, будто я шучу, когда говорю, что собираюсь кого-нибудь убить? — недоуменно вздохнул Фауст.

Зеленые поля напоминали подступы к Арденнскому лесу и одновременно — равнины Эльсинора. Ветер, по-прежнему сильный, грозно раскачивал деревья, а под крутым обрывом бушевало море.

Дорогу загородила поваленная бурей сосна. Фаусту пришлось вылезти из машины и оттащить дерево в сторону. Когда он управился с этим делом, с неба, сложив крылья, спикировал кто-то большой и добрый. Проще говоря, дракон, то есть отдаленный потомок нирванских гарпий. «Здоровенный зверюга, — позавидовал герцог. — Такому никакой ураган не помеха».

Потрепанный во многих потасовках четырехкрылый ящер шумно приземлился на дороге перед бампером джипа. Когда дракон разинул пасть, стали видны выбитые передние клыки.

— Здравствуй, дорогой, меня зовут Дракончик Гоги, — приветливо сказал ящер. — Не желаешь ли присоединиться к борьбе за права драконов?

Общение с борцом за правое дело недружественной расы не сулило приятных моментов, однако Фауст решил не уклоняться от беседы, — может, удастся выяснить, в каких местах оказался. Поэтому герцог сказал дружелюбно:

— Как любопытно… Вероятно, вы живете в могучей процветающей стране, населенной множеством прекрасных рептилий.

Будь поблизости драконья держава, Фауст смог бы определить, куда его занесло. Увы, Дракончик ответил унылым голосом:

— Была держава, да погубили гады. Большинство драконов просто разбежалось… Эх, двуногий, в прежние времена все пещерные и лесные эльфы буквально дрожали, вспоминая о наших нагайках! А теперь гордое племя драконов влачит жалкое существование под властью Седого Шакала…

Хоть какой-то ориентир появился! Легенды о склоках между эльфами и драконами восходили к давней войне Хаоса и Нирваны. Тогда дед Гекаты царь Влад Гардарик остановил экспансию Гуанбиля-Законодателя, овладев эльсинорским Озером Мощи. Эта битва отразилась во многих Тенях быстрым возвышением государств, в которых имелись источники подземной энергии. Например, на Земле стали доминировать страны, владеющие нефтяными залежами.

Теперь нирванский колдун примерно представлял свои координаты в пространстве Отражений, так что дальнейший разговор с драконом лишился смысла.

Однако быстро слинять не получилось, потому что Дракончик затянул длинную лекцию о приматах и рептилиях. У него получалось, что драконы — милейшие добродушные существа, тогда как двуногие злобны и сварливы по природе, а потому не заслуживают снисхождения.

— Национализм вызывает у меня отрыжку, — признался Фауст. — Наверное, это аллергия.

Разволновавшись, Гоги экспансивно обозвал людей маниакальными убийцами, добавив, что разумные существа не убивают себе подобных без крайней необходимости. По его мнению, и в этом вопросе драконы были образцом высокой нравственности, поскольку убивали только в целях самозащиты или чтоб добыть пропитание.

— Ошибаетесь, милейший, — засмеялся нирванец. — Способность необоснованно умерщвлять себе подобных — главный признак разумности. И вообще, каждый всегда оправдывает свои поступки, но резко осуждает такой же поступок противника

Дракончик в отчаянии схватился за голову и, за отсутствием волос, стал рвать на себе рога. Потом, не желая больше разговаривать с грубым бездушным приматом, он удалился, бессвязно выкрикивая:

— Ты пронзил мое сердце отравленным пером!

— Погоди, приятель, не обижайся, — крикнул ему вслед Фауст. — Какие проблемы, мы ж почти земляки.

Членистоногая рептилия только отмахнулась хвостом. Выбежав на обрыв, Дракончик бросился в пропасть, но не разбился. Расправив крылья, он плавно задержал падение, потом набрал умеренную высоту и полетел прочь. С неба донеслась презрительная прощальная реплика:

— Не нужны нам такие земляки… Проводив его взглядом, баскервильский пес уважительно заметил:

— Деловой парень. Видать, из блатных.

— С чего ты взял? — равнодушно осведомился нирванец.

— Жаргон выдает. Как он сказал про перо!… А ведь блатные «перьями» ножики свои называют.

Фауст переспросил, небрежно припрятав ироническую улыбку:

— Ты насчет пера, которое сердце пронзило? По-моему, он имел в виду другое перо — которым пишут.

— Он, что ли, грамотный? — поразился пес, с размаху опускаясь на обрубок хвоста. — И писать умеет? Быть того не может!

— Не может, — признал герцог. — Но ему так кажется. Понимаешь?

— Не очень.

— Ну, смирись.

Герцог нажал педаль газа и одновременно подтолкнул реальность в сторону Нирваны. В процессе экспериментирования он установил: Кинжал умеет не только отбрасывать ненужные Тени, но и расставляет их в правильном порядке. Мощная штука, посильнее Камня Правосудия.

Вот и на этот раз Кинжал Судьбы подровнял Колоду Теней и даже немного успокоил бурю. После этого окончательно растаяли последние родовые признаки Хаоса. Теперь джип катил по прекрасной автостраде где-то на границе Нирваны и Амбера.

Одно было плохо — в небе сражались эскадры летающих тарелок, ожесточенно дубасившие друг друга непонятным оружием. Подбитый НЛО нацелился упасть прямо на Фауста, поэтому герцог снова махнул Кинжалом Судьбы, убирая эту Тень.

Получилось неудачно: его забросило на периферию танкового сражения. Сотни стальных коробок, постреливая из пушек, ползли к перегородившей долину гряде холмов, а оттуда им отвечала огнем прочная оборона. Сквозь дым и пыль Фауст видел множество подбитых бронированных машин, но из тыла подходили новые колонны танков, готовые устремиться в самоубийственную атаку.

— Страшная картина, — пролаяла собака.